Брисингр
Шрифт:
Эрагон никогда не чувствовал себя таким живым, таким уязвимым и таким напуганным.
Он понимал, что его собственная защита крайне недостаточна. Перед схваткой основное внимание он уделил защитным чарам Сапфиры и Рорана, и теперь его защита быстро слабела; тот раззак, что был поменьше, даже ухитрился ранить его в голень. Жизни это ранение, разумеется, не угрожало, но было все же весьма неприятным, ибо левая нога порой отказывалась слушаться и подгибалась под ним.
Схватившись за тот конец посоха, в который был вделан острый шип, и используя посох как дубинку, Эрагон изо всех сил ударил одного из раззаков по башке.
Но прежде чем Эрагон обезвредил и второго раззака, ослепший летхрблака со сломанным крылом пролетел через всю пещеру и с силой ударился о дальнюю стену, вызвав целый град камней. Все это сопровождалось таким шумом и грохотом, что Эрагон, Роран и раззак невольно вздрогнули, перестали сражаться и повернулись в ту сторону.
Метнувшись следом за искалеченным летхрблака, которого она только что как следует лягнула, Сапфира вонзила свои клыки в его мощную шею. Он задергался, все еще пытаясь освободиться, но Сапфира, резко мотнув головой, сломала ему позвоночник и, подняв голову над окровавленной добычей, наполнила пещеру громогласным победным ревом.
Но и оставшийся в живых летхрблака медлить не стал. Клюнув Сапфиру и просунув когти под ее вздыбленные чешуи, он поволок ее за собой, не давая возможности встать на лапы. Они страшным клубком выкатились к выходу из пещеры, покрутились там несколько мгновений и пропали виду. Теперь сражение происходило уже в воздухе. Это была весьма хитроумная тактическая уловка, ибо теперь летхрблака оказался за пределами действия магии Эрагона, а поскольку Эрагон не мог почувствовать его присутствие, то не могу повторно укрыть Сапфиру защитными чарами.
«Сапфира!» — крикнул он и услышал ее ответ:
«Позаботься о себе. Этот от меня не уйдет».
Эрагон резко крутанулся на месте и как раз вовремя: он все же успел заметить, как оба раззака исчезают во тьме ближайшего туннеля, причем тот, что поменьше, поддерживает своего собрата. Закрыв глаза, Эрагон быстро определил местонахождение узников Хелгринда, пробормотал что-то на древнем языке и сказал Рорану:
— Я запечатал заклятьем ту темницу, где находится Катрина, так что раззаки не смогут использовать ее как заложницу. Теперь только мы с тобой можем открыть эту дверь.
— Отлично, — сказал сквозь стиснутые зубы Роран. — Ты не мог бы что-нибудь с этим сделать? — И он мотнул подбородком, указывая на обширную рану в боку, которую зажимал окровавленными пальцами. Кровь так и струилась оттуда, капая на пол. Эрагон быстро ощупал рану, и от боли Роран чуть не потерял сознание.
— Повезло тебе, — сказал Эрагон. — Меч только мышцы распорол и угодил в ребро. — Положив одну руку на рану, а вторую на те двенадцать алмазов, что были спрятаны в поясе Белота Мудрого, Эрагон призвал на помощь силы, хранившиеся в этих драгоценных камнях. — Вайзе хайль! — вскричал он. Точно некая зыбь прошла по боку Рорана, и магия камней принялась за дело, соединяя и восстанавливая поврежденную плоть.
Затем Эрагон исцелил собственную рану на левой голени, выпрямился и посмотрел в ту сторону, где исчезла Сапфира. Его связь с нею слабела; она явно улетала все дальше от Хелгринда,
— Скорей, — сказал Роран. — Они уходят!
— Да, надо спешить.
Схватив посох, Эрагон подошел к темному туннелю, всматриваясь в выступающие из стен камни и ожидая, что раззаки вот-вот выскочат оттуда. Двигался он медленно, стараясь, чтобы его шагов по извилистому туннелю почти не было слышно. Когда же ему случайно пришлось коснуться каменной стены, чтобы не потерять равновесие, он почувствовал, что камень покрыт какой-то отвратительной липкой слизью.
После нескольких поворотов и извивов основная пещера осталась позади, и Эрагон с Рораном оказались в такой кромешной темноте, что даже Эрагон уже ничего не различал впереди.
— Может, у тебя глаза и по-другому видят, но я в такой темноте сражаться не могу, — прошептал Роран.
— Если я зажгу огонь, раззаки близко к нам не подойдут, особенно теперь, когда я знаю, какое заклятье на них действует. Они просто спрячутся и выждут, когда мы уйдем. Нам надо их прикончить, пока есть такая возможность.
— Говори, что мне надо делать? Хотя, скорее всего, я просто налечу в темноте на стену и сломаю себе нос, прежде чем сумею разглядеть этих тварей… Они, кстати, могут подкрасться и сзади, а потом в спину ударить…
— Ш-ш-ш!.. Держись за мой пояс, ступай точно за мной и будь готов в любую минуту присесть.
Эрагон почти ничего не видел, но слух пока ему не изменил, да и обоняние тоже, так что благодаря прочим органам чувств вполне неплохо ориентировался в темноте туннеля. Самая большая опасность, конечно, заключалась в том, что раззаки могли напасть сзади, причем действуя издалека, например с помощью лука. Но Эрагон вполне доверял себе и надеялся, что его органы чувств достаточно остры, чтобы вовремя предупредить о внезапно выпущенной стреле.
Струя воздуха коснулась кожи Эрагона, затем исчезла, затем появилась снова, но уже с другой стороны; казалось, давление воздуха в туннеле то ослабевает, то усиливается через неопределенные промежутки времени, создавая некие невидимые волны, которые он и ощущает, точно легкие порывы ветра.
Их с Рораном дыхание казалось ему очень громким и хриплым, но все же не заглушало те странные и разнообразные звуки и шепоты, что слышались в глубине туннеля. А порой Эрагону отчетливо слышался и стук мелких камешков где-то в скрещенье этих подземных переходов, и равномерное кап-кап — видимо, вода, выступавшая на стенах пещеры, стекала в некое подземное озеро. Слышал он и скрежет растертого почти в песок гравия под подошвами собственных башмаков. А потом где-то далеко впереди послышался какой-то сверхъестественно долгий стон.
Что же касается запахов, то тут ничего нового не было: кровь, сырость и плесень.
Шаг за шагом — Эрагон впереди, Роран сзади — они продвигались в темное нутро Хелгринда. Туннель явно понемногу шел вниз, местами изгибаясь или раздваиваясь, и Эрагон, скорее всего, довольно скоро заблудился бы, если бы мысленная связь с Катриной не вела его, очень четко определяя нужное направление. Боковые ходы оказались особенно низкими и узкими, и один раз Эрагон так сильно ударился головой о потолок, что его вдруг охватил ужас перед этим подземным лабиринтом.