Брисингр
Шрифт:
«Погоди, не делай этого!»
«Но почему? Ты разве не чувствуешь, как Сапфира страдает?»
«Пусть ее исцелением займутся мои братья-эльфы. Оставь это нам. Таким образом мы попытаемся сбить с толку Муртага, да и сам ты сохранишь свои силы».
«А вы не слишком далеко, чтобы взять на себя столь тяжелую задачу?»
«Не слишком — если объединим свои усилия. И вот еще что, Эрагон: мы советуем тебе воздержаться от использования магии против Муртага, пока он сам первым не попытается нанести тебе удар с помощью мыслей или магии. Ты нас понял? Он, возможно, по-прежнему значительно сильнее тебя несмотря на то, что мы,
«А если мне не удастся победить?»
«Тогда вся Алагейзия окажется во власти Гальбаторикса».
Эрагон почувствовал, как Арья направила поток магической энергии на Сапфиру, и вскоре из раны в крыле перестала капать кровь, рваные края тонкой мембраны сошлись и затянулись так, что не осталось даже тонкого шрама. Об легчение, которое испытала Сапфира, ощущалось просто физически. Арья же чуть устало посоветовала им: «Постарайтесь впредь вести себя более осмотрительно. Для нас это оказалось нелегко».
После того как Сапфира лягнула Торна и он потерял равновесие и высоту, он, видимо, догадался, что она хотела поскорее заставить его снизиться и оказаться под нею, ибо так ему было бы гораздо труднее избегать ее атак. Поэтому Торн отлетел на четверть мили к западу, но, заметив наконец, что Сапфира и не думает его преследовать, развернулся и вновь кругами пошел вверх, пока не оказался на добрую тысячу футов выше, чем она, и оттуда, сложив крылья, ринулся на Сапфиру.
Из его разинутой пасти вырывались языки пламени, на могучих лапах сверкали светлые острые когти, а на спине у него восседал Муртаг, размахивая мечом.
Эрагон чуть не выронил свой скарамасакс, когда Сапфира, прижав к боку одно крыло и лихо перевернувшись вверх тормашками, с головокружительной быстротой метнулась в сторону и тут же снова расправила крылья, снижая скорость падения. Если бы Эрагон успел оглянуться, то на мгновение увидел бы под собой землю. А может, земля была над ними? Он уже перестал это понимать и даже зубами заскрежетал, стараясь, главное, не выпустить из рук луку седла.
И тут Торн и Сапфира столкнулись в воздухе. На мгновение Эрагону показалось, что Сапфира с размаху налетела на щеку горы. Сила удара была столь велика, что его швырнуло вперед и он так ударился шлемом о торчавший прямо перед ним шип на шее Сапфиры, что пробил толстую сталь шлема насквозь. Оглушенный ударом, Эрагон бессильно обвис в седле, глядя, как два диска, земной и небесный, поменялись местами и вращаются вокруг него в каком-то невообразимом ритуальном танце. Он почувствовал, как сильно вздрогнула Сапфира, когда Торн ударил ее в незащищенное брюхо, и страшно пожалел, что не успел надеть на нее доспехи, подаренные ей гномами.
Он успел заметить, как возле плеча Сапфиры мелькнула сверкающая рубиновая лапа Торна, и в ее плоть впились его окровавленные когти. Не думая ни секунды, Эрагон рубанул по этой лапе, вдребезги разнеся несколько крупных чешуи и перерубая Торну связки. Три пальца на лапе тут же бессильно повисли. И Эрагон ударил снова.
Страшно оскалившись, Торн перестал рвать когтями плечо Сапфиры, выгнул шею дугой, и Эрагон, услышав, как красный дракон втягивает в себя воздух, пригнулся, пряча лицо в сгибе локтя. Почти тут же ревущее адское пламя охватило Сапфиру и ее
Сапфира резко метнулась влево, уходя от огневого вихря, и за это время Муртаг успел исцелить лапу Торна, поврежденную Эрагоном, и красный дракон опять бросился на Сапфиру, вцепившись в нее когтями. Сплетясь телами, драконы понеслись, вращаясь в тошнотворном вихре, над серыми палатками варденов, и наконец Сапфире удалось, изогнувшись, вонзить клыки в украшенное шипами основание черепа своего противника, хотя эти острые шипы и пронзили ей язык насквозь. Торн исторг страшный рев и заметался, точно пойманная на крючок рыба, пытаясь вырваться. Но вырваться из железных челюстей Сапфиры было не так-то просто, и оба дракона, медленно кружась, поплыли вниз, точно пара листков с вершины дерева, сцепившихся в воздухе черешками.
Эрагон, сильно перегнувшись и чуть не падая из седла, ударил Муртага мечом по правому плечу. Он вовсе не собирался убивать его, однако все же хотел посильнее его ранить и вывести из боя, чтобы закончить эту схватку в воздухе. На этот раз — в отличие от сражения над Пылающими Равнинами — Эрагон чувствовал в себе куда больше сил и очень надеялся, что если рука его будет столь же сильна и быстра, как у эльфов, то Муртаг окажется перед ним совершенно беззащитен.
Однако Муртаг успел поднять щит и заблокировать его удар.
Его реакция оказалась столь неожиданной, что Эрагон снова чуть не вылетел из седла, и ему едва хватило времени вновь собраться и парировать удар Муртага. Заррок просвистел в воздухе с такой скоростью, что его едва можно было разглядеть, и задел Эрагону плечо. Затем, желая усилить успех, Муртаг ударил снова, на этот раз по запястью Эрагона, и когда Эрагон щитом отбил этот удар, Муртаг сумел ударить еще раз, попав под щит и скользнув мечом по нижнему краю кольчуги Эрагона и угодив острием прямо ему в бедро.
Острие Заррока застряло в кости, и боль была такой, что Эрагон похолодел; ему показалось, будто на него вылили ведро ледяной воды, отчего мысли вдруг приобрели необычайную ясность, а конечности явственно ощутили невероятный прилив сил.
А потому, как только Муртаг выдернул свой меч, Эрагон взвыл и бросился на него. Но Муртаг ловким движением кисти отбил его выпад и прижал его короткий меч своим Зарроком, скаля зубы в зловредной усмешке. Эрагону удалось высвободить свой скарамасакс и нанести ответный удар по правому колену Муртага, защищенному латами; затем он, резко крутанув мечом, рубанул Муртага по лицу и не без злорадства крикнул:
— Надо было тебе все-таки шлем надеть!
И тут вдруг оказалось, что земля всего в нескольких сотнях футов от них, так что Сапфира нехотя выпустила Торна, и оба дракона разлетелись в разные стороны, прежде чем Эрагон и Муртаг сумели еще как следует «угостить» друг друга.
Пока драконы вновь по спирали поднимались ввысь, к жемчужно-белым облакам, собиравшимся над лагерем варденов, Эрагон, приподняв кольчугу и рубаху, быстро осмотрел свою рану на бедре. Участок кожи величиной с ладонь казался совершенно обескровленным в том месте, где Заррок, пробив кольчугу, вонзился в кость. В середине этого бледного пятна виднелась тонкая красная линия дюйма в два длиной. Кровь текла довольно обильно, и верхняя часть штанины уже промокла насквозь.