Британия

Скэрроу Саймон

Последними появились Фортун и еще один центурион из иллирийской когорты, которые держались настороженно после холодного приема, оказанного им префектом днем. Катон махнул рукой, показывая, что они должны сесть в конце стола.

– Господа, я хочу представить вам центуриона Фортуна из Восьмой иллирийской когорты. – Он повернулся к другому офицеру, невероятно худому и являвшемуся полной противоположностью Фортуна. Его лысину обрамляли коротко подстриженные седые волосы, один глаз закрывала повязка. – А вы?

Тот коротко склонил голову:

– Центурион Гай Аппил, господин префект. Шестая центурия.

– В таком случае садитесь, пожалуйста, Аппил. – Катон принялся

представлять офицеров, собравшихся за столом: – Центурион Макрон будет командовать фортом в мое отсутствие. Центурион Крисп временно возглавляет Четвертую когорту Пятнадцатого легиона. Остальные: центурионы Фестин, Портилл, Лентул и Макр, опцион Кротон, помогающий Макрону. По другую сторону стола сидят «Кровавые вороны», мой конный эскадрон и их командиры Мирон, Фемистокл, Корвин и Аристофан. И, наконец, Платон и Харпекс отвечают за пешие центурии – они не родственники.

– Чьи родственники? – Фортун мгновение смотрел на него, не понимая, что он имел в виду.

Катон пожал плечами:

– Не имеет значения. Угощайтесь, господа, угощайтесь! Все это необходимо съесть, иначе мои личные припасы достанутся Макрону, и я подозреваю, что он вряд ли станет делиться своей добычей даже с теми несколькими офицерами, которые останутся после того, как гарнизон форта отправится на войну.

– Истинная правда, черт побери! – Макрон энергично закивал, осушил свою чашу, взял кувшин с вином и наполнил ее до самых краев.

Сидевшие за столом офицеры принялись отрезать своими ножами мясо, которое складывали на тарелки рядом с кусками хлеба и сыра. Они ели, разговаривали и шутили, в комнате царило приподнятое настроение, какое бывает у мужчин перед началом нового приключения. Фортун и Аппил вскоре присоединились ко всеобщему веселью, и одноглазый центурион энергично жевал мясо своими могучими челюстями, не обращая внимания на сок, стекавший из уголка его рта.

Траксис, стоя в стороне, внимательно следил за кувшином с вином и всякий раз, когда возникала опасность, что тот опустеет, уходил в кладовую, чтобы его наполнить. Так же точно он подкладывал на блюдо хлеб и сыр и подбрасывал поленья в очаг, где шипел и потрескивал огонь, освещавший комнату вместе с тускло горевшими камышовыми факелами. Вечер близился к ночи, вино лилось рекой, и лица собравшихся раскраснелись от тепла и спиртного. У всех, кроме Катона. Он делал вид, что участвует во всеобщем веселье, однако одновременно оценивал людей под своим командованием.

Портилл, Лентул и Кротон прослужили под его началом меньше месяца – они прибыли из Ричборо. Первые двое совсем недавно стали центурионами и были опытными солдатами, прослужившими по меньшей мере десять лет, в то время как более молодой Кротон стал опционом после того, как великолепно показал себя в сражении с бригантами прошлым летом. Что же до офицеров фракийской когорты, Мирон и Фемистокл остались единственными декурионами с тех времен, когда Катон стал командиром. Мирону, несмотря на опыт, не хватало воображения и инициативы, к тому же иногда он становился жертвой своего взрывного характера. Он будет прекрасно сражаться вместе с остальными, но доверять ему собственное командование нельзя. Фемистокл – совсем другой, храбрый и опытный солдат, будет исполнять любые приказы, не задумываясь о последствиях. И именно по этой причине ему также нельзя позволять действовать в одиночку.

Эти люди находились под командованием Катона. Ему предстояло сражаться с ними бок о бок, и знать их сильные и слабые стороны было жизненно важно. Теперь больше, чем когда-либо, учитывая, что рядом не будет Макрона. Катон считал, что его самый близкий друг незаменим. Сильный, бесстрашный

и абсолютно преданный, Макрон прослужил в армии больше двадцати лет, имел огромный опыт и обладал тонким пониманием окружавших его людей, знал, как правильно их тренировать, чтобы подготовить к сражению. Когда приходило время войны, равных ему было мало. Катон подумал, что будет сильно скучать по другу за предстоящие им месяцы разлуки.

В любом случае служба Макрона скоро подойдет к концу. Он отдал свои лучшие годы Риму и получит право уйти в отставку со щедрым вознаграждением, полагающимся за почетное увольнение из армии. Большинство центурионов, покинув службу, возвращались в Италию, где покупали небольшие фермы или открывали какое-то дело в провинциальных городках и входили в маленький круг влиятельных людей, управлявших их жизнью, – естественно, с выгодой для себя.

Однако Катон не мог представить Макрона ни в той, ни в другой роли. Они иногда обсуждали, как будут жить после армии, – солдаты частенько заводят подобные разговоры, чтобы отвлечься от настоящего с его трудностями. Макрон участвовал в них, как и любой другой легионер, рассказывал, как будет пить и развлекаться со шлюхами, или, если у него было другое настроение, рисовал буколические сцены тихой старости среди мирных пейзажей Кампании.

Но момент быстро проходил, и тогда становилось ясно, что у Макрона может быть только один дом: в рядах римских легионов. Он родился для такой жизни, и, скорее всего, здесь же она и закончится – от болезни, раны или смерти в сражении. В общем, от естественных причин, как он сам порой печально говорил.

Катон с любовью улыбнулся военному стоицизму друга, но уже в следующее мгновение подумал о собственной жизни. Свое звание он получил довольно быстро, после нескольких кампаний, в которых сражался после того, как поступил на службу. Однако без преимуществ аристократического происхождения его продвижение по службе имело предел. Ему не суждено было стать легатом, консулом или губернатором. Если несказанно повезет, он мог рассчитывать на одну из двух должностей, по-прежнему доступных эквитам: командира префектуры Претории или префекта Египта, ни одну из которых император не доверит своему потенциальному сопернику. Если Нерон сменит больного Клавдия, тогда жизненно важно будет заручиться поддержкой Палласа, чтобы иметь возможность претендовать на один из этих постов. А значит, придется встать на сторону Квинтата, какое бы отвращение данная перспектива у него ни вызывала…

Оглядев стол, Катон обнаружил, что офицеры закончили трапезу и, отодвинув тарелки, сосредоточились на вине. Он подозвал Траксиса и сказал, чтобы тот убрал все лишнее.

Траксис взял тарелку и нож своего командира первыми и, наклонившись к нему, прошептал:

– Господин, у нас осталась последняя амфора с вином. Вы хотите, чтобы я ее открыл? Шансов пополнить запасы во время марша, скорее всего, не будет.

– Может, и так, но я вполне в состоянии прожить без вина, а кроме того, мне нужна светлая голова. Завтра утром большинство из моих гостей вряд ли смогут этим похвастаться. Пусть наслаждаются моментом… Да, принеси им вино.

Траксис прищелкнул языком.

– Как пожелаете, господин.

Когда стол был расчищен, а кувшин с вином снова наполнен, Макрон достал набор игральных костей, вырезанных из слоновой кости.

– Эй, парни, как насчет поиграть моими счастливыми костями? Дайте мне шанс обчистить вас до нитки. Там, куда вы отправляетесь, серебро вам будет ни к чему.

Крисп поставил локти на стол и ухмыльнулся:

– Я в игре.

– Кто еще? – спросил Макрон, оглядывая собравшихся. – Может, ты, Фортун?