Брод через Великую реку. Книга 2
Шрифт:
Алексей с семьёй приехал, когда все назначенные им сроки кончились, и Флегонт уже был готов махнуть на всё рукой и укатить в Сибирь. Поэтому встретил Алексея довольно холодно и официально.
Брат почти не изменился с их последней встречи пятилетней давности. Ну, может, добавилось больше седых волос в его каштановой шевелюре. Глаза по-прежнему остро оценивали действительность и не потеряли своего зеленовато-коричневого цвета. Однако, что-то новое и страдальческое мелькнуло в его глазах: тогда такого Флегонт у него этого не замечал. Они лишь просто обменялись крепким
– Алексей, голубчик мой, как вы доехали? – Гликерия Сергеевна обнимала двоюродного брата Флегонта, искренне радуясь его приезду.
– Всё нормально! Вот только дочка в дороге что-то занемогла. – произнёс он, освобождаясь от её объятий.
Нина Петровна стала ещё полнее и разговорчивее, чем прежде. Она тут же уединилась с хозяйкой, чтобы посплетничать.
Пока хозяйка обнимала и расспрашивала жену Алексея, Нину Петровну, Флегонт заглянул в сани, где лежала, укрытая собачьей шубой, дочь Алексея.
Глаза, черные, пронизывающие насквозь, обожгли всё нутро Флегонта. Он вздрогнул и сразу же вспотел! И снова посмотрел в них, потому что уже не мог не смотреть – так они притягивали! Что-то запретное, невыразимо сладкое шевельнулось в его сердце. И тут же зажегся огонь где-то внутри между ног! Флегонт знал это чувство, и невольно испугался: лишь один только раз в своей жизни он испытал его, но запомнил на всю жизнь. То было в бесшабашной молодости, а сейчас он был просто не готов к испытанию его вновь! Тем более что перед ним была дочь его близкого родственника. Того самого человека, которому он был готов оставить дело всей своей жизни. И с трудом оторвал ощупывающий взгляд от полных гладких ног, груди и влажных губ. Очарование распускающегося бутона дурманило голову…
– Ну, чего стоишь? Неси! – приказала дерзкая красавица.
Флегонт будто только и ждал этого приказа: легко взяв её на руки, он задрожал всем телом от нахлынувшего возбуждения, сделал шаг, другой и, не спеша, наслаждаясь бурей, бушующей внутри него, понёс в дом. Лишь только он вошел в тёмный коридор, губы её коснулись его губ!
Флегонт чуть не уронил свою ношу – так закружилась его голова! Будто снова он в юности и рядом его первая любовь. Поцелуй был долгим, жгучим и умелым – так могла целоваться только одна женщина: та самая… Первая… Вихрь возродившихся чувств быстро подхватил его и бросил куда-то вверх, до небес, а потом резко вниз, сильно щекоча что-то в промежности. Очнувшись, он сделал шаг, другой, вышел на свет… И от удивления чуть не выронил свою ношу: как ни в чём не бывало на руках его было тело девушки со свешенной в сторону головой и отрешённым лицом.
4.
В доме девушку поставили на ноги и отвели в предназначенную ей комнату, которая оказалась по соседству с кабинетом Флегонта.
Флегонт налил два бокала вина и подошёл к Алексею. Они выпили, поговорили обо всём, и пошли в столовую на ужин. Там уже за стол садились их жёны. Дочь Алексея к ужину не вышла, сославшись на нездоровье, вызвав тихое раздражение отца, не укрывшееся от Флегонта. Этот эпизод и послужил основанием для вывода о том, что именно
– Да… Ядрёна Матрёна! – произнёс про себя Флегонт. Он ещё никак не мог прийти в себя, не понимая, что же такое случилось с ним? И, вообще, было ли это? – А глазищи-то так и сверкают! Магнит, а не девка! У-у, ведьма!
Ему снова вспомнились её соблазнительные формы и притягательные глазки.
– У-у, ведьма! – чуть не произнёс вслух Флегонт и тут же огляделся: не услышал ли кто его мысли? Покрутив головой, сбросил наваждение и перешёл к деловому разговору, кратко и без предисловий предложив Алексею оставаться за него несколько лет, пока он не наладит торговое дело в Сибири.
Ночью ему приснился сон, в котором он встречает удивительную прелестницу Матрёну у себя в спальне. Платье голубого цвета показывало тонкую талию и широкие бёдра, а открытое декольте очень выгодно показывало её необычайных размеров развитую грудь. Рыжевато-каштановые волосы, стянутые на макушке в пучок, очень гармонировали с её чёрными хищными глазами. Большие и пухлые губы малинового цвета вдруг растянулись в улыбку, показывая щель между двумя верхними передними зубами, в которую его начала втягивать неведомая сила…
Матрёна, ухмыляясь чему-то, хищно смотрела на него своими бесовскими глазами. Как кролик перед удавом, Флегонт готов был делать всё, что потребует от него эта женщина. А она лишь выставила свою грудь, распахнув спальную рубашку. Не в силах оторваться от её груди, хозяин стоял как болван, не шевелясь. Стрельнув в него своими глазищами, Матрёна улыбнулась и пошла на свет неторопливым шагом. Словно в белом тумане просвечивал силуэт её ягодиц, живота и груди, вызывая у Флегонта сильнейшее желание, от которого он застонал, как больной.
Он застонал и вскочил – так ему стало страшно! Поняв, что это был только сон, Флегонт налил себе стакан самогонки и выпил одним махом.
– Ведьма… Чистая ведьма! – подумал он о Матрёне и лёг спать.
Утром он начал передавать Алексею своё хозяйство, старательно прокладывая путь так, чтобы ни в коем случае не пересекаться с уже властвовавшей в нём ведьмой.
Так пролетели три дня. Как стало обычным, мужики подолгу засиживались в кабинете за делами и даже заказывали ужин. Но в этот раз почему-то Алексей, сославшись на необходимость, ушёл значительно раньше, оставив одного Флегонта в кабинете.
Было уже за полночь. Он стоял у окна в кабинете и смотрел на полную луну, которая ярко светила в ночном небе. На душе было противно и грустно: сегодня он случайно видел, как Мишка и Мотря разговаривали, сидя на диване. Она явно заигрывала. Мишка, как взрослый мужик, тоже улыбался во весь рот. Защемило сердце от чего-то горького, и тут же волна жгучей ревности к девушке захлестнула его.
Флегонт открыл дверцу шкафчика, налил стопку самогонки и выпил. Жгучая жидкость на время выгнала жгучую ревность.