Бродский глазами современников
Шрифт:
Чужеродный, нитями лучевидными и ливневыми.
О родительный, дательный, предложный! — дома, дому, домой, -
О творительный! — очагом домашним, родным, отчим домом,
Шлейфом, темным крылом простершимся через океан за тобой
(За Вами), частью речи тянущимся, влекомым.
Александр Семенович Кушнер
Александр Семенович Кушнерродился 14 сентября 1936 года в Ленинграде. Поэт и эссеист. Окончил Ленинградский педагогический институт им. Герцена, с 1959 по 1970 год преподавал русскую литературу в школе. Кушнер дебютировал сборником "Первые впечатления" (1962). После второй книги стихов "Ночной дозор" (1966) был принят в члены Союза советских писателей. Последующие поэтические сборники создали ему заслуженную репутацию "крупнейшего русского лирика" (Бродский): "Приметы" (1969), "Заветное желание" (1973), "Письмо" (1974), "Прямая речь" (1975), "Город в подарок" (1976), "Голос" (1978), "Канва.
Чуждый конъюнктуре, отрешенный от злобы дня Кушнер сумел сохранить независимость и уважение читателей на родине и в эмиграции в течение более чем тридцати лет работы в русской поэзии. За внешней биографической бессобытийностью и благополучной судьбой публикуемого поэта скрыта интенсивная жизнь души, которую Бродский сравнил с двигателем внутреннего сгорания. "Стихам Кушнера, — пишет он, — присуща сдержанность тона, отсутствие истерики, широковещательных заявлений, нервической жестикуляции" [158] Изящный музыкальный рисунок оформляет в новую для русской поэзии гармонию традиционные формы и новейшее содержание стихового слова, образную систему аскета и психологию стоика, классические ритмы и современную рефлексию, эти ритмы одухотворяющую. "Виртуозная подвижность интонации" выделяется критиками как одно из новаторских свойств его поэзии. Лирический герой Кушнера — сугубо частный человек, желающий сохранить собственное достоинство "вопреки всем ухищрениям зла". Его миро-текст едва ощутимых оттенков и полутонов недосказанного полон воздуха и света. В 1991 году вышел том переводов Кушнера на английский язык с предисловием Бродского. [159]
158
Иосиф Бродский, "Поэзия суть существования души", из выступления на встрече с А.Кушнером в Русском институте при Бостонском университете ("Литературная газета", 22 августа 1990, С. 5).
159
A.Kuslmer, "Apollo in the Snow. Selected poems", tr. by Paul Graves and Carol Ueland (Farrar, Straus and Giroux: N.Y., 1991). Английские переводы стихов Кушнера см. также "The Living Mirror: Five Young Poets from Leningrad", ed. by Suzanne Massie, tr. by P. Roche (Victor Gollancz: London, 1972), P. 176-211; "Russian Poetry: The Modern Period", ed. & tr. by Daniel Weissbort (Iowa City, 1983), P. 243-48; "Partisan Review" (Vol. 56, No. 1, 1989, P. 115-18). Сам Кушнер переводил с английского стихи близкого ему стилистически Филипа Ларкина (Philip Larkin).
ПОСЛЕДНИЙ РОМАНТИЧЕСКИЙ ПОЭТ
Интервью с Александром Кушнером
Май 1990, Ленинград
Бродский вас выводит из Тютчева, Анненского и Блока [160] . Верно ли он определил ваш поэтический генезис?
Бродский прав на две трети. Тютчев, Анненский — да, но третий не Блок, а Мандельштам, Добавлю, что не представляю своего становления без Пушкина, Батюшкова, Баратынского, Фета, Кузмина... Не перечислить ли всю русскую классику?
160
Иосиф Бродский, "Европейский воздух над Россией", интервью Анни Эпельбуан ("Странник", No. 1, 1991, С. 36).
Он же сказал о вас, что вы начали "с сугубо поэтического консерватизма формы и остались в высшей степени верны себе" [161] . Так ли это?
Консерватизм формы был сознательным и вызывающим — в эпоху всеобщей расхлябанности и одичания. Вообще новизна может быть вынесена наружу, заявлена броско и выпукло. Такова поэтика Маяковского, Цветаевой, раннего Пастернака, Бродского. Есть другая новизна, убранная внутрь стиха, связанная с тонкими волосяными переливами поэтического смысла: Пушкин, Анненский, Мандельштам. Такая новизна мне ближе.
161
"Европейский воздух над Россией", Ibid. См. также вступительное слово Бродского на вечере А.Кушнера в Нью-Йорке, 10 декабря 1994 года: И.Бродский, "Выбирая между репутацией и правдой" ("Литературная газета", 11 ноября 1996, С. 6).
Он видит в ваших стихах своего рода поэтический оксюморон, а именно: противоречие между традиционной формой и авангардным содержанием [162] . О ком он говорит, о вас или о себе?
И мой авангардизм — не авангардизм,
162
И.Бродский, "Европейский воздух над Россией", Ibid.
Вас когда-то роднила с Бродским нескрываемая асоциальность ваших стихов. Но с некоторого времени вы ввели, как выразилась Ирина Винокурова [163] , в свой словарь слово "газета". Ваш диалог с Панченко тоже не только о высокой духовности. Из него явствует, что вы озабочены "восстановлением и развитием естественных социально-экономических отношений [164] . Означает ли это, что вы начали откликаться на злободневность?
163
И.Винокурова, рецензия на книгу стихов А. Кушнера "Живая изгородь" ("Новый мир", No. 3, 1989, С. 369-70). См. об этом также Михаил Визель, "И муза громких слов стыдится. Двенадцатикнижие Александра Кушнера" ("Литературная газета", 24 июля 1996, С. 4).
164
Александр Кушнер, "Диалог с послесловием", диалог А. Кушнера с А. Панченко ("Литературная газета", 21 марта 1990, С. 3).
Я не люблю стихотворной публицистики. Что касается злободневности, то она как повод может войти в стихотворение. Все стихи, как говорил Гете, написаны на "случай". Но случай этот в стихах поднят на другой, экзистенциальный уровень. В этом случае слово "газета", обнаруженное Винокуровой в недавних моих стихах, ничем не хуже (и не лучше!) слова "тополь" или "скатерть".
Разделяете ли вы идею автономии литературы, которую Бродский обосновывает в своей Нобелевской речи [I:5-16] [165] ?
165
Joseph Brodsky, "Nobel Lecture 1987", in "Broclsky's Poetics and Aesthetics", eds. by L.Loseff & V.Polukliina (Macmillan Press: London, 1990), P. 1-11. См. также "Речь Иосифа Бродского на банкете-чествовании нобелевских лауреатов (Стокгольм, 10 декабря 1987)" ("Русская мысль", 18 декабря 1987, С. 16).
Сейчас не помню, что именно имеет в виду Бродский под автономией литературы. Если отсутствие прямой зависимости достижений литературы от степени свободы общества, то да, согласен.
Продолжая начатую параллель между вами и Бродским, я, с вашего разрешения, процитирую Сергея Довлатова, который в одном из своих "Соло на IBM" сказал: "Разница между Кушнером и Бродским есть разница между печалью и тоской, страхом и ужасом. Печаль и страх — реакция на время. Тоска и ужас — реакция на вечность. Печаль и страх обращены вниз. Тоска и ужас — к небу" [166] . Расцениваете ли вы это высказывание как очередную остроту Довлатова, или он действительно что-то усмотрел по существу?
166
Сергей Довлатов, "Собрание прозы в трех томах" (Лимбус-пресс: СПб., 1993, том 3, С. 321).
Очень хочется, отвечая Довлатову, воскликнуть: да что вы, тоски у меня сколько угодно! И ужаса тоже навалом! Чтобы не быть смешным, отвечу по-другому: не представляю себе поэта, который был бы обращен только ко времени или только к вечности. Вообще все эти рассуждения о времени и вечности страшно (ужасно) старомодны. Все это спекуляции, к поэзии не имеющие отношения.
Поговорим о другом. В одном из моих стихотворений есть такие строки:
А формула жизни добыта во сне, и она
Ужасна, ужасна, ужасна, прекрасна, ужасна... [167]
Поэзия и вообще искусство в значительной степени держатся на том, что, не закрывая глаза на ужас жизни, помнят о том, какой она бывает в счастливые минуты. Там, где нет ценностей, дорогих нашему сердцу, там нет и трагедии. Поэзия, на мой взгляд, только и занята тем, что
И эту прекрасную, пятую, может быть, часть,
Пусть пятидесятую, пестует и раздувает [168] .
167
А.Кушнер, стихотворение "Заснешь и проснешься в слезах от печального сна" из книги "Голос" ("Сов. пис.": Л-д, 1978), С. 37.
168
Ibid.