Бродяга, Плутовка и Аристократ
Шрифт:
– Я тут подумал понимаешь… да неважно… Завидую я тебе, – сменил тему он. – Смог познакомиться с самим Гильмешем. Вот бы и мне когда-нибудь поговорить с ним.
– С твоей то головой. Уверен, ты сможешь его даже превзойти.
– Думаешь? Было бы здорово. Знаешь, хоть я и восхищаюсь им, но, если честно, я не совсем согласен с его философией.
– Хм? Ты о чём?
– В «Голодной истине» он выводит теорию иллюзорной реальности.
– Матричное строение мира? – додумался Нейт.
– Угу. Эта идея не нова, но она мне жутко не нравится. Ведь если она верна, то ничего не имеет значения… никакого смысла в жизни
– Я не думаю, что такой гений, как Гильмеш, вдруг забрёл в солипсизм, – прервал его бродяга. – Скорее, ты немного неправильно его понял. Он не имел ввиду, что мир не реален, и никого не существует, совсем наоборот. Мир существует пока есть мы, то есть пока есть наблюдатель этого мира. Скажи, что там за углом?
Гриша посмотрел на другой конец улицы.
– Улица Дроуз.
– Ты уверен? Ты ведь не видишь её, лишь предполагаешь на основе своей памяти. Ты никак не можешь проверить это, не зайдя за угол. А на основе воспоминаний мы не в состоянии удостовериться. Эта улица существует лишь тогда, когда за ней кто-нибудь наблюдает. Можно сказать, что для нас с тобой её нет. Тебе не напоминает это принцип работы книги?
– Поясни…
– Мир в книге существует? Он проработан до мельчайших деталей, но как бы мы не старались, мы не можем заглянуть туда, куда нас не пускает автор. Мы всего лишь наблюдатели конкретного фрагмента истории. И вне этого фрагмента мир не движется. Он движется благодаря действиям главного героя или иных персонажей, на которых делает акцент писатель. В таком смысле каждый может быть главным героем в своей собственной жизни, являясь наблюдателем личного мира, двигаемого им. Разве реальность, где ты главный персонаж видится тебе бессмысленной? Пусть за твоей спиной пустота, но она бессильна перед твоей всемогущей способностью – быть наблюдателем. Пока ты меня видишь, Гриша, я есть. Пока ты видишь Лотти, она есть. И так просто мы не пропадём. Запомни, то, что ты наблюдаешь, ты, правда, наблюдаешь, даже если это всё ложь, даже если это мираж. Ты видишь мираж, и глаза тебя в этом не обманывают.
Григорий поразился. До этого момента ему не приходилось слушать мысли Нейта. Он всегда скрывал их. Такой ход размышлений несвойственен ему самому, такая легкость рассуждения ввела Гришу в ступор. То, как Нейт ловко распознал идею его кумира, даже не прикасаясь к его труду, заставила по-другому взглянуть на друга. С ещё большим уважением… и какой-то неестественной опаской. Луна сегодня была, как никогда, ярка. Под её холодным светом глаза цвета неба и морского дна сияли особенно красиво.
– Надо же… наконец я имею представление о том, как ты думаешь. Наверное, я должен поблагодарить тебя. Ты смог вернуть мне беззаветную любовь к Гильмешу, – ответил Гриша, улыбнувшись.
– Считай, это мой подарок тебе, – произнес с той же приятной улыбкой.
«Прощальный подарок, – проскочило в голове Нейта. – Ведь у меня такое чувство, что совсем скоро… я исчезну».
***
– Роза, это то, о чем я думаю? – встревоженно спросила Диш, будучи в кабинете настоятельницы. – Неужели…
– Да… Этот день должен был когда-нибудь настать, – проговорила она, сжимая кулаки.
На столе лежала одна единственная папка с надписью: «Документы на усыновления Нейтана из Норта. Проситель:
IV
Утром этого же дня в университете имени Пауло Гильмеш.
– О-о, мы очень рады видеть Вас, Ваше высокоблагородие Флок Гильмеш! – заверещал ректор университета. – Не ожидал встретить такую важную персону в стенах нашей скромной альма-матер. Могу поинтересоваться, какова цель Вашего визита?
Гильмеш оглядел его. От чистых лакированных туфель до лысой макушки с несколькими волосиками. Он поправил багровый галстук и заговорил низким голосом:
– Такие люди, как я, редко выходят в свет. Сами понимаете, – добавил, поправив очки. – Но иногда это бывает полезно. Мне захотелось посмотреть, как проходит тест. Давно не бывал на таком волнительном мероприятии. Выискивать будущие светлые умы в толпе заурядностей всегда увлекательно. А тут, в Рабочем районе, это делать особенно полезно. Никогда не знаешь, кто из юных дарований может занять твоё место.
– И как? Нашли кого-нибудь? – поинтересовался ректор и протер лоб платком.
– Как сказать. Бросилась в глаза пара личностей. И кстати, я посмел поступиться с правилами и впустил на тест опоздавшего молодого человека. Надеюсь, это не вызовет… м-м, накладок?
Его фигура угрожала. Пусть он вовсе этого не желала, но тело само источало аристократскую харизму. Настолько Гильмеш был выше всякого.
– Конечно же нет! Мне доложили об этом. Но боюсь такому, как он, не было смысла приходить.
– Вот оно как. Настолько бездарно?
– Насколько это возможно. Вышел спустя полчаса и не ответил на многие вопросы.
– Грустно. А как в целом всё прошло?
– Всё на высшем уровне! Только вот… – промямлил ректор.
– Только вот что? – насел Николай, остановившись.
– Мы обнаружили странность в работе стим-тек. Поступили данные, которые мы не в состоянии понять, кажется, и сама машина на это не способна. Это единичный случай. Наши техники ссылаются на короткий сбой из-за загруженности системы.
– Вздор! – грубо отрезал Гильмеш. – Стим-тек абсолютен, он не может не обработать информацию с какого-то теста. Его мощи хватает на куда большее! Немедля же покажите мне эти данные?! Если сами истуканы не способны правильно работать, то не смейте очернять гений моих предков!
– Что Вы?.. как мы можем?
Ректор испугался и ещё сильнее начал натирать лоб. Он провел Гильмеша к техникам. В кабинете стояли процессоры, разогретые до предела; отовсюду тянулись кабели; а напротив входа были расставлены с десяток мониторов. Два техника в распахнутых голубых рубахах уставились в экраны. Комната была разогрета до предела. Как могли они боролись с духотой, но даже кондиционеры их никак не спасали.
– Приведите себя в порядок! – рявкнул ректор. – Перед вами не абы кто, а сам достопочтенный Николай Флок Гильмеш!
Работники засуетились и в спешке застегнулись.
– Оставьте это… – сказал Гильмеш.
Он отодвинул техника и сам сел за компьютер. Его руки с невероятной скоростью печатали коды. И вот он добрался до той самой системной ошибки и ужаснулся.
– Видите, – указал сотрудник. – Стим-тек входит в ступор, когда начинает обрабатывать данные этого ребенка. Мы перепробовали всё, но всегда один и тот же итог. Сбой программы, ошибка исходного кода и вылет системы.