Бродяга. Европейская гастроль

Зугумов Заур Магомедович

Но мне почему-то бросились в глаза не они, точнее, я окинул их мимолетным взглядом, но остановил его на высоком мужчине, похожим на борца тяжелого веса. Казалось, что его мозги прилипли к затылку, а уши забавно сморщенные, висели, как листья, побитые морозом. Он стоял чуть поодаль, ничуть не пряча свой грозный вид, а скорее, наоборот, давая понять, кто он.

Да и классический стояк – руки держал впереди, скрестивши ладонями у паха, пиджак был застегнут на верхнюю пуговицу, два выпуклых предмета оттопыривали его костюм по бокам – не оставлял сомнений в верности моей версии.

Не успели мы даже приблизиться к столику, как оба мужчины встали и несколько секунд ждали стоя, когда мы подойдем, затем протянув руки, поздоровались, представились и пригласили нас присесть. И лишь после этого сели сами.

Что ж, начало было в стиле благородных разбойников. Мы также представились. В воздухе повисла молчаливая пауза, но лишь на полсекунды. Как только Манул попытался что-то сказать по-итальянски, вперемешку с французским и немецким, мы сразу поняли, что нам повезло. Того, который был постарше, звали Александр, он прекрасно говорил по-немецки, да и молодой знал немного язык, так что с самого начала разговор вошел именно в то русло, по которому мы собирались плыть. Но не сразу.

Мы позволили, чтобы нас с Манулом угостили спиртным, Омари с другом заказали кофе. Поговорили немного ради приличия о том, о сем, а затем, как бы между прочим, молодой спросил: «Сколько вы берете со своих спортсменов?» Поначалу мы не поняли вопроса, но, когда до нас дошло, ответили: «Мы с них не берет ни цента, наоборот, сами их стимулируем, что бы играли хорошо и не нуждались особо». Ответ похоже шокировал не молодого, а именно Александра, но виду он не подал. Извинился, вышел из-за стола и вошел в ресторан. Молодой не стал нам ничего объяснять, сделал смешную гримасу, как бы давая понять, что, по большому счету, один из основных законов преступного мира везде один. Никому не давать слабину.

Пока мы с Манулом перебирали в голове варианты, которые могут возникнуть во время нашего рандеву, появился Александр. Улыбка на его лице не предвещала ничего плохого. Присев за стол, он, как ни в чем не бывало, сказал: «Ну что ж, тогда и мы не будем брать с них ничего».

Сицилианская пословица гласит: «Сын мой, мир был создан не в один день, а в семь; приходите в воскресенье». До сих пор не знаю, почему мне в голову пришла именно эта поговорка. Хотя я их знаю немало, но суть не в этом.

Ответ мафиози был несколько неожиданным, но Александр не дал нам проронить ни слова, продолжая:

– Мы впервые сталкиваемся с русской мафией, которая проявляет благородство там, где можно иметь прибыль. Но удивило нас не это. Эти молодые спортсмены! Ни под страхом остаться калеками, ни даже под страхом смерти они не согласились стать «дойными коровами». Такие люди достойны уважения.

Посидев ради приличия еще минут 10–15 мы разошлись.

С Омари мы встречались еще несколько раз и оба после матчей его команды.

К сожалению, карьере Омари в Италии помешала тяжёлая травма, полученная в матче против сборной Люксембурга. Он расторг контракт с «Ромой» и вернулся в Москву. После этого, в 2001 году, с ПАОК [17] выиграл Кубок Греции. Из-за желания снова попасть в сборную России, вернулся в «Аланию». А с 2007 года стал работать главным тренером «Анжи», где мы с ним вновь встретились спустя 10 лет и стали неразлучными друзьями. Но какова была встреча! Надо было видеть лицо Омари Михайловича, когда после первого матча «Анжи», я, в качестве журналиста, представлявшего еженедельник «Молодежь Дагестана» задавал ему вопрос на послематчевой пресс-конференции! Но это уже совсем другая история. Я же хочу продолжить свое повествование, тем более что впереди читателя ждет немало интересного.

17

Греческий футбольный клуб.

Жизнь бродяги, тем более кошелешника-гастролера, непредсказуема. Ты никогда не знаешь где будешь завтра, в тюрьме или на свободе, на юге или севере, один или в компании себе подобных. Дух авантюриста, этакого рискованного малого, толкал на все новые и новые приключения, без которых жизнь казалось скучной и никчемной, и это был твой выбор, который ты определил себе еще в далеком детстве, по сути, сам того не подозревая. Ибо это либо есть, либо нет, третьего не дано. Но иногда сами обстоятельства вынуждали к каким-либо действиям, избежать которых ты не

то чтобы не мог, просто не имел права проигнорировать. Так случилось и в этот раз. Однажды вечером, когда мы возвращались в отель, консьержка, которая была у нас на привязи [18] , передала Манулу телеграмму, где говорилось о трагической гибели его брата, альпиниста. Так что, пока Серега собирался, я оповестил наших приятелей о случившемся и уже где-то через пару часов мы были на пути в Марсель. В принципе, нам и самим хотелось в ближайшее время покинуть гостеприимный Рим, ибо мы прекрасно понимали, что над нами уже давно сгущаются тучи и посещение «Реджина Чели» – одной из знаменитых римских тюрем, в которой когда-то чалились Муссолини и Тольятти, нам не избежать. Но судьба распорядилась иначе.

18

На привязи – подкупленная.

Не буду описывать наше прибытие в Марсель, похороны и все то, что было с ними связано. Скажу лишь, что Манулу пришлось остаться дома и, судя по обстоятельствам, на несколько месяцев. Меня же ничего не удерживало. Все что можно и нужно было сделать, было сделано и я со спокойным сердцем, после недели пребывания в этом портовом рае, так красочно описанным Александром Дюма, вновь тронулся в дорогу. На этот раз путь мой лежал в Берлин, и вот почему. Надеюсь читатель помнит по предыдущим книгам, что в этом городе у меня рос сын, мой тезка, так вот, он занимался горными лыжами, а этот вид спорта не уступает, а может даже и превосходит по экстриму альпинизм. Эта мысль мне запала в голову еще в Риме, и я от неё никак не мог избавиться. Все-таки, кто бы что ни говорил относительно бродяжьего образа жизни и иже с ним, а отцовские чувства есть отцовские чувства. Но в Берлине меня ожидал сюрприз, который, как я сейчас понимаю, продлил мое пребывание на территории Шенгена и не позволил попасть в объятия европейской Фемиды.

Берлин

По прибытию в Берлин я прямо с вокзала позвонил сыну и забил ему стрелку [19] в парке замка Шарлоттенбург. Я выбрал именно это место для свидания, потому что дворец находится в одноименном квартале германской столицы, неподалеку от центра города, но попасть к нему совсем несложно, потому что туда ходит как наземный городской транспорт и метро, так и специальные экскурсионные автобусы. Ну а на такси и вовсе в два раза быстрее. Так что уже через полчаса я был на месте. После случившегося с Геной, братом Манула, у меня, когда я был еще в Риме, создалось такое чувство, как будто я должен опередить какие-то события, связанные с судьбой сына. Но, слава Богу, беспокойства мои были напрасны. Вдали из-за колонны показался юноша, в котором я сразу узнал сына, даже если бы не видел лица, ибо походка была один в один скопирована с меня. Гены есть гены.

19

Забил ему стрелку – договорился о встрече.

Заур был не один. Дама, которая пришла с ним, была очаровательной малышкой младше него лет на пять, так что я решил не задерживать молодых. Всё, что мне нужно было – это увидеть его и перекинуться парой слов относительно увлечения экстримом. Поэтому я решил пройтись по аллее до конца, а назад не возвращаться. Я неплохо ориентировался в этой местности (приходилось как-то рвать когти от ментов [20] ) и прекрасно знал, как выйти за территорию замка с другой стороны.

20

Рвать когти от ментов – убегать от правоохранителей.