Бродяга
Шрифт:
Он и не сводил. До самого приземления. Датчик показывал, что Кьяра всё ещё была жива.
— Пойду я и Ияс. Я за Кьярой, Ияс заберёт тело Яра, там менее опасная зона. Ты Тан будешь прикрывать нас сверху, ящеры всё ещё там. Врубите щиты на полную и не жалейте плазмы для этих уродов. Амина на тебе моя игрушка, как только яшварские корабли приблизятся — желаю удачи!
— Ровер я пойду с вами, — категорично заявила Хайди, уже стоя с оружием наготове.
— Нет, милая, ни хрена ты не с нами. Я знаю, что там твоя сестра, но ты останешься со своим мужем, я ведь теперь семьи не разбиваю — это мой новый кодекс. Будь с Таном и даже не смей заикаться,
Хайди не могла смотреть на экран. Не в этот раз. Накрыв голову руками, она просто слушала переговоры Ровера с поверхности и Тана, стоявшего за пультом.
Кьяра уже не ощущала своего тела, только чувствовала маленький теплый комочек, согревающий её грудь. Прижавшись к ней, малыш спокойно спал, и даже если бы она хотела, она уже не могла пошевелиться от сковавшего её холода. Яр всё не возвращался. Мысленно она считала секунды, к каждой из них приставляя его имя. Стенки рефрижератора были слишком толстыми и изолированными чтобы слышать, что происходит снаружи. Внутри было темно. … Дверь что-то выбило, но Кьяра смогла лишь приподнять голову.
Его глаза светились в темноте, а это значило, что в рефрижератор забрался скворанин. А так как на Учуре был всего лишь один скворанин — её Ярос, то Кьяра конечно же позволила ему подхватить её на руки и прижать к себе.
… Её подбросило, лишь когда ей в глаза ударил яркий свет, и она услышала его голос. Голос до боли родной, но не её мужа.
— Всё груз на борту. Убираемся отсюда к такой матери! — это был голос Ская.
Кьяра вырывалась и отталкивала его пока он не отпустил. И впервые за столько времени они посмотрели друг другу в глаза.
— Он … п…погиб? — прошептала Кьяра, увидев по его глазам ответ раньше, чем Ровер кивнул.
— Убит ящером пять часов назад.
Она окидывала каждого из них мечущимся паникующим взглядом, медленно отступая назад, с каждым шагом всё сильнее прижимая к себе своего ребёнка. Скворане, как никто разбирающиеся в эмоциональных срывах видели, что девушку охватили самые ураганные и уничтожающие чувства, приводящие к непредсказуемым и печальным последствиям.
Роверу хотелось дотянуться до неё, обнять, успокоить, но он боялся, что та, которую он наперекор всему обречен был любить — оттолкнет его снова. Он был в этом почти уверен. Сейчас перед ним была уже не его Кьяра, это была чужая пораженная страданием женщина, не желающая ни его утешения, ни сострадания кого-либо из них.
Самой отчаянной оказалась Хайди, решившаяся попытаться отобрать малыша.
— Кьяра, мне нужно вас осмотреть, длительное пребывание при такой низкой температуре могло вызвать гипотермию.
— Отвали от меня! — прошипела Кьяра, неожиданно приставив к голове сестры оружие. — Не прикасайся к моему сыну! Вас не должно здесь быть!
— Ди, оставь её в покое, ей нужно прийти в себя, у неё же шок, — осторожно оттягивая Хайди к себе, Тан продолжал коситься на вооруженную безумную девушку. — Кьяра, сегодня Ярос поступил верно, и погиб он достойно — он спас свою семью, он выполнил свой долг как мужчина, Яр был великолепным воином, и отдавая ему честь нужно отнестись к этой потере более уважительно.
— Заткнись!!! — завизжала Кьяра.
— Я и не подозревал, что ты способен быть таким придурком Тан, — пробормотал Ровер, когда Кьяра теперь нацелилась выстрелить уже в Тана.
— С ней нужно разговаривать, — не шевелясь, попытался оправдываться Тан. — Её необходимо вывести из ступора. Она должна услышать.
— Он прав, — кивнула Хайди, снова делая
Если до этого Кьяра просто наставляла оружие — теперь она одним уверенным движением перевела пульсар в режим активации:
— Ты наконец заткнёшься или нет?! Не смей меня жалеть и сочувствовать! — выкрикнула Кьяра почти с ненавистью. — Ты не знаешь, с чем соизмерима моя потеря! И никто из вас не знает — иначе вы бы оставили меня в покое! Яшвары не почтили моего Яра достойной смертью — они его хладнокровно убили, они забрали сразу и его и мою жизнь, наши с ним души! Эта боль несравнима с потерей отца или брата — Яр был всем для меня! — Кьяра пыталась не расплакаться, поэтому дикую боль она выливала в злость. — Я не умею без него дышать, с меня будто содрали кожу и выкололи глаза! Да, моя любовь обезумела, потому что Яр был мне и отцом, и братом, и другом, и мужем, и любовником, и моим духовником и даже доктором. Он был моим космосом, а теперь вокруг только чёрная дыра, и кто-то в этой дыре пытается меня привести в чувство?! Я пытаюсь, но вы мне только мешаете, я держусь за тот единственный смысл, который у меня остался, а вы пытаетесь вырвать его из моих рук!
Глава 36
Сила любви, с которой она произносила эти слова — до онемения полосовала Ровера, оказалось, что ещё раз услышать от любимой женщины о её чувствах к другому, пусть даже в такой трагической ситуации — было для него куда сложнее. Уж он-то знал, что такое не дышать, а ощущение содранной кожи преследует его вот уже полтора года, но у Кьяры получилось освежевать его заново.
Мягко переместившись, Ровер закрыл собой Хайди, пытаясь взглядом поймать глаза Кьяры:
— Ты же не станешь стрелять в собственную сестру, правда, Колючка?
— Поверь, я бы выстрелила даже в тебя Скай, если бы это помогло мне вернуть Яра, — опустошенно выдавила Кьяра, измученно пошатнувшись. — Но это не поможет … и не вернёт… Его у меня … больше нет…
— Мы могли бы забрать ребёнка и оставить тебя одну, дать тебе время поплакать, погоревать, — подала голос Хайди из-за спины Ровера, упрямо не желая отступать.
Бессильно уронив пульсар, вцепившись себе в волосы, Кьяра протяжно застонала, тоскливо завыла будто раненое животное, угодившее в ловушку, мечущееся от боли и ярости. Только вот боль матери, её волнения — свойственны передаваться и её ребёнку, особенно если мать так сильно прижимает сына к своей груди. Малыш начал хныкать, а затем разревелся во весь голос.
— Уберите её от меня, умоляю, пусть Хайди уйдёт, — прошептала Кьяра, сползая по стене на пол. — Прости меня Джей, прости сынок, не плачь, — успокаивая малыша, она ласково целовала залитое слезами маленькое личико, не замечая больше присутствия скворан. — Мама больше не будет тебя пугать. Я с тобой, всё хорошо.
Погрузившись в заботу о сыне, Кьяра не обратила внимания, как Ровер опустился на пол рядом с ней после того, как все остальные тихо вышли, как пристально смотрел на неё, блуждая взглядом по каждой черточке её лица и тела, с тоской вспоминая, как когда-то эта девушка принадлежала только ему. Но ещё больнее было осознавать то, что он продолжает о ней мечтать, а она, сидя у него под боком, воркуя не с его сыном, даже не замечает его присутствия.