Бродяги
Шрифт:
— Это не сказка! — возмущенно воскликнул Диви и пнул подвернувшуюся под ногу шишку. — Это ты правду рассказываешь. Про Хофгана и… Её Дарианой звали! Я вспомнил!
— Правильно, — угрюмо кивнул Бор. — Великий был волшебник Хофган эр Роуд, но всего лишь человек. Нашлись, правда, такие из Облачных всадников, кто его поддержал, но даже с их помощью не справился он с той силой, что обуздать пытался.
— А зачем Хофган нас… выгнал? — Диви шмыгнул носом. — Зачем?! Мы ведь его любили. Она злая была, а он нас ягодами
Бор скривился.
— Приручал он вас. Ты хоть помнишь, кто ты? Откуда?
Диви нахмурился.
— Я… никкен. Был. Он сказал — забудьте, никкенов больше нет. Почему он так сказал?
— Потому что их и вправду больше нет. — Бор откашлялся. — Дело вот как было. Когда Хофган понял, что не сумеет овладеть божественной силой, он часть её вложил в семью никкенов. Это племя такое, — пояснил он для Диллы и Лейна. — Обитали на Леноре, соседнем материке. Никто из магов с никкенами не работал, потому что их трудно заколдовать. А Хофган рискнул. Решил именно из них создать новых богов, во всём ему послушных.
— Откуда ты всё это знаешь? — спросил Лейн.
— Хофган с отцом Кедара дела имел, пока не поссорился окончательно. Ну, и я между ними на посылках бегал. Видел кое-что. Первоначально-то никкенов семеро было, но родители умерли сразу, а с детьми у Хофгана более-менее получилось. Что именно он делал, не знаю, не видел. Но двое старших сестёр долго не прожили. Младшие братья оказались сильнее. Лиик стал вроде дриады. Хофган смешал с его кровью древесный сок. А Тиви… — Бор замолчал.
Впереди за редеющими рядами елей, виднелась освещенная двумя лунами гарь, а за ней — Дерево.
— Почему мы сюда вышли? — спросила Дилла. — Нам надо ближе к городу.
— Я хочу показать Бору Дерево, — сказал Лейн.
Гоблин сбросил узел со спины и поднырнул под еловые лапы. Извиваясь, как ящерица, дополз до опушки.
— Видишь? — спросил Лейн.
— Н-не уверен, — протянул Бор. — Маячит что-то, если одним глазом смотреть, но нечётко. Сдается мне, это Дерево скрывается ото всех, кто был замешан в войне. Зато я вижу, что от города сюда целая толпа движется. Не иначе, Кедар пожаловал!
— Диви, сядь здесь и ни во что не вмешивайся, понял? — Лейн усадил его на свёрнутую палатку.
Рыжик уткнулся мордочкой в сумку и что-то невнятно пробурчал. "Устал, малыш", — с нежностью подумала Дилла. Она проверила, много ли в колчане стрел. Меньше десятка, негусто. Но и одним выстрелом можно выиграть войну. Она натянула тетиву на лук.
— Какие будут предложения?
— Для начала я хочу дослушать страшную сказку, — сказал Лейн. — Слышишь, Бор? Договаривай. Что Хофган еще сделал с никкенами?
— Руки он им заменил, — Бор понизил голос, чтобы не разбудить задремавшего Диви, — и языки. А одному еще и сердце пересадил. Не от человека, само собой.
— Кому именно? —
— Я думал, что Тиви. Но теперь сомневаюсь.
— А чье сердце? — спросил Лейн.
— Сына последнего Подземного короля. Его в плен захватили.
Бор ответил спокойно, но его обычно живые, блестящие глаза погасли. Он потянулся погладить Диви, но тут же опустил руку.
— Держись, Виви-Ди-Диви, — прошептал он. — Мстить за твоих родичей уже некому, но я не я буду, если ты не получишь всё, что тебе полагается.
— А руки от кого? — спросила Дилла, решив пока не уточнять, что именно, по мнению Бора, полагается Диви.
— Думаешь, я всех из Умалившегося народа знаю? Похоже на Облачных всадников, но это вряд ли. Не стал бы Хофган своих союзников на части резать. А вот про языки точно скажу: он их у морских фэйри "позаимствовал". Они навроде сирен были. Так пели, что камни плакали.
— Погоди! — спохватилась Дилла. — Лейн, это что же получается: у Диви язык вырос, как был до замены?
— Разумеется. Ты ведь слышала, как он чирикает. На пение не похоже.
Бор кивнул.
— Я помню, как никкены промеж себя болтали до изменений. Их язык похож на птичий, это верно.
— Так, про Хофгана и его дела кое-что прояснилось, — подытожил Лейн. — А теперь давай про Кедара. Только покороче.
— О, Кедар — это орёл… ощипанный! — Бор зло ухмыльнулся. — Дара у него с мизинец, а гонору — до неба. Тоже лучше всех знает, как надо. Только по-другому. Возмечтал о мире без магии, без фэйри и, само собой, без богов. Повезло ему однажды заполучить амулет удачи, очень сильный, нездешней работы. Вот и остался последним волшебником в мире.
— Ты видел этот амулет? — быстро спросила Дилла.
— И ты видела — кольцо у него на пальце, серебряное с хрусталем. Удача на исходе уже, камешек совсем мутный. Но последнюю службу сослужил. Кедар спал и видел заполучить дневники Хофгана, а вы их ему доставили.
— И что он с этими дневниками делать будет? — не поняла Дилла.
— Мечту свою исполнит! — Бор ощерился. — Узнает, как снять заклинания, которые Хофган установил вокруг леса, и спалит его вместе с Древом жизни.
— Разве такое возможно? — не поверила Дилла.
— Запросто. Земля здесь иссохла без магии. Весь лес можно простым огнём сжечь. А у него ещё и твой перстенёк имеется, и ветряной узел.
— Почему ты нас не предупредил?! — простонал Лейн. — Мы бы не взяли заказ!
— Чего ради? — Бор недобро сощурился. — Я этот дерьмовый мир спасать не нанимался. У меня здесь интерес простой — отдать долги и свалить на Дорогу.
— Но про Диви ты предупредил, — заметила Дилла.
— Это другое!
— Ладно. — Лейн раскатал рукава рубашки и застегнул плащ. — Что сделано, то сделано. Дилла, пойдем, посмотрим, сколько к нам гостей пожаловало.