Брокингемская история. Том 3
Шрифт:
Следует заметить, что данное помещение изначально предназначалось для использования в качестве места проведения секретных мероприятий. Его главной особенностью было отсутствие окон на улицу, что объяснялось всё теми же требованиями секретности. Этот недостаток восполнялся многочисленными кондиционерами и средствами искусственного освещения… Однако в последнее время, когда актовый зал находился в пользовании фирмы МХРК, здесь в основном проводился платный прокат кинофильмов для посторонней публики. (Это позволяло "Махорке" несколько пополнить свой многострадальный бюджет, изрядно пострадавший от других коммерческих
Переступив порог актового зала, прославленные детективы устремили свои проницательные взоры на подножие сцены. Стол президиума стоял на своём обычном месте, с левой стороны. За ним с гордым видом, словно генеральный прокурор перед обвиняемыми, восседал небезызвестный Лофтхауз, глава художественного салона "Апеллес". Внизу под сценой, у самой её середины, был установлен так называемый микрофон для выступающих. К нему из зрительного зала периодически выходили желающие публично высказаться… Наконец, на самой сцене стоял ещё один стол с микрофоном. За ним сидел хозяйственный работник Гибсон, прекрасно известный всем присутствующим… Чуть в стороне от него на другом стуле примостилась кассирша мисс Кин. Её знали и любили все без исключения сотрудники Центральной полиции, которым она в положенное время выдавала зарплаты, премии, командировочные и прочие денежные выплаты. Разумеется, оба мастера сыска и розыска тоже стремились поддерживать хорошие отношения с таким ценным работником…
Что касается собственно зрительного зала, то он в то утро выглядел немного необычно: Ряды с креслами были задвинуты к боковым стенам, а освободившееся пространство занимала многочисленная культурная публика – творческая интеллигенция, активисты всевозможных общественных движений и прочие активные личности, тусующиеся вокруг салона "Апеллес", а также родственники, друзья и знакомые этих лиц. Кто-то из них сидел на складных стульях, предусмотрительно принесённых с собой, а кто-то просто на полу… При виде новоприбывших зрительный зал возбуждённо загудел. И даже сам Лофтхауз, прервав свой затянувшийся монолог, вопросительно повернул голову к своему искусствоведу…
– Я их привёл, – доложил Гарднер, – Они пытались улизнуть в свою контору, но я перехватил их у самой проходной.
– Отведите их на сцену! Пускай подождут своей очереди, – скомандовал глава салона; его голос, усиленный микрофонами, молодецки разнёсся по всем уголкам зрительного зала.
В зале враждебно зашумели. Детективы поспешили поскорее пройти мимо сидящей публики, подняться на сцену и подсесть на свободных стульях к кассирше… Ну а Гарднер, честно исполнив полученное задание, снова занял место в президиуме рядом с начальником.
– Добрый день, мисс Кин! – улыбнулся кассирше Доддс, – Вот и мы с Маклуски тоже решили поучаствовать в культурном мероприятии… Кстати, если не секрет, в чём вас обвиняют эти творческие личности?
– До меня пока не добрались, – ответила кассирша, – Они начали с Гибсона… Посмотрите, до чего они его довели!
Детективы перевели взгляды на Гибсона, сидящего за столом с микрофоном чуть правее, и отметили его явно нездоровый вид и изрядно подрагивающие руки. На столе стоял большой графин с водой, уже наполовину пустой. По всей вероятности, Гибсон успел выпить половину графина за время разговора с культурной общественностью. (Не считая той воды, что
– С этими двоими мы разберёмся потом, – пообещал Лофтхауз в свой мощный микрофон, – А пока продолжим разговор с Гибсоном… Мы пытаем его уже полчаса, но до сих пор не добились от него ни одного человеческого слова. Он только мычит и блеет, как сосунок… (Ничему большему так и не научился за всю сознательную жизнь!) Может быть, вы объясните нам, Гибсон, как в вашу ничтожную голову смогла прийти столь чудовищная мысль – арестовать имущество салона "Апеллес"? Вы разве не знаете, что брать чужие вещи нехорошо?
Зал угрожающе загудел. Гибсон сперва покраснел, потом побледнел, а в конце концов снова покраснел. Наклонившись к микрофону, он заговорил оправдывающимся тоном:
– Я вам уже три раза объяснял: Ваш салон не платит за аренду. Мой начальник приказал, чтобы я…
– А если бы он приказал вам пройтись голым по улице? – поспешил вмешаться Лофтхауз, отключив Гибсону на полуслове микрофон, – Вот такие интересные люди живут на свете! Своей головы у них нет – зато они готовы до посинения лизать задницу своему начальству… Гибсон, почему вы до сих пор не ответили нам ни на один вопрос? У вас язык при себе? Или он остался там, у начальника в заднице?
Культурная публика в зале злорадно захохотала, а Лофтхауз бросил победоносный взгляд через плечо назад, на сцену. Гибсон начал что-то отвечать в выключенный микрофон, но его робкий голос безнадёжно потонул в зрительском хохоте.
– Ну а пока Гибсон вытаскивает язык из некоторых частей тела своих любимых начальников, мы дадим слово нашим друзьям, – планомерно продолжал Лофтхауз, – Миссис Греннер, вы хотите выступить? Милости просим на трибуну!
К микрофону для выступающих выкатилась бойкая культурная старушка, на ходу истерически выкрикивая: "Это невозможно! Этого не может быть!" Добравшись до импровизированной трибуны у подножия сцены, она продолжила кричать уже в микрофон:
– Мы все говорим: Это невозможно! Закрыть "Апеллес" – всё равно, что закрыть свет, воздух, солнце и водные каналы!
– Каналы незаконного обогащения, – не смог удержаться от важного уточнения Доддс. (К сожалению, его слова, не усиленные микрофоном, смогли услышать лишь сидящие рядом с ним.)
– Мы никуда отсюда не уйдём! – кричала миссис Греннер, – Если мы кому-то не нравимся, пускай они сами отсюда уходят! Мы не допустим, чтобы наш "Апеллес" выгнали на улицу! Мы уже привыкли, что он здесь, и будем сидеть тут всегда. Нас не сможет сломить ни одна сила на свете!
Зал взорвался овациями. Сидевшие в первых рядах принялись организованно скандировать: "Закрыть "Апеллес" – преступление! Закрыть "Апеллес" недопустимо! Позор тем, кто закрыл "Апеллес"! Закрыть "Апеллес" невозможно!"
– Почему же невозможно? – раздался вдруг над ухом у Доддса и Маклуски знакомый голос, – Ведь именно по этому поводу они здесь и собрались; не так ли?
Повернув головы влево, детективы обнаружили, что за шторой у самой боковой стены пристроился их друг и верный соратник Уэлч. Большая чёрная штора закрывала его от взглядов из зрительного зала, но не мешала свободно общаться с коллегами, сидящими на сцене.