Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург
Шрифт:
Жестом фокусника вспорол несколько стежков подшивки и сдернул холстину, обнажая симпатичное носовое украшение, заготовленное на лондонских верфях для очередного корабля. Украшение предназначалось явно не для линкора, судя по размерам, зато богатством отделки могло украсить королевскую яхту.
Скульптура представляла собой — мускулистого золотого льва, стоящего на зубцах большой короны с задранным хвостом и оскаленными зубами. Хотя, судя по весу, украшение было все же деревянным, покрытым сверху золотом. Богатство отделки и деталировка выполнены на высочайшем уровне — дарить такое королю не стыдно.
По залу шепотки
Склонил голову еще раз, когда король перевел на меня взгляд с подарка. Вот ведь всех учу, что надо знать языки и традиции с протоколами разных дворов. А сам? Вот чего дальше делать надо?
Не дождавшись от меня продолжения, Фредерик осмотрел презент еще раз и торжественно высказал нечто, поводя рукой то в мою сторону, то куда-то в пространство. Толмач зашептал в ухо что мол, благодарит своего царствующего брата за подарок, что радуется вместе с ним и что доволен свободой морей. Причем, перевод толмача вышел явно более короткий, чем речь монарха. Интересно, он и мои тексты своими словами пересказывает? Надо будет уделить этому вопросу внимание.
Проходя мимо нас обратно к трону, Фредерик, тихонько сказал что-то толмачу, и величаво прошествовал далее, что с его худой фигурой давалось, видимо, нелегко. Да и молод он еще, чтоб самодержавности набраться — как никак «книжный червь». Отметил некоторое ребячество и за собой, так как с трудом подавил желание наступить на волочащуюся мимо королевскую мантию. Более того, быстро окинув взглядом зал, заметил, что ползущий за Фредериком шедевр ткачей многие провожают взглядами. Видимо не у меня одного дурацкие ассоциации.
Король устроился в своем кресле и ожидающе взглянул на меня. Гул придворных притих. Мне теперь что? Сочинение на тему «как провел лето» пересказывать? Да и, пожалуйста…
Уложился в пол часа былинного сказания, делая паузы для переводчика. Меня не перебивали вопросами, что радовало — а то забуду, где и чего именно соврал.
По окончанию моего восхваления деяниям русского и французского флота с армией, король, не вставая с кресла, и размеренно поводя кистью руки, высказал нечто, что толмач перевел как «…такие деяния не должны остаться без награды, о которой они, в смысле он, подумает…». После чего Фредерик вышел из залы под поклоны всех присутствующих. Меня что, бросили на съедение местной знати?! Мдя. Не повезло. Как пел Сауроныч
В пещере и деревне, в десятках разных мест
Маньякам приключенцам, всегда найдется квест…
Тяжело вздохнул, сразу вспомнив про свое пошатнувшееся здоровье. Сбежать не выйдет, толмач шепнул, что Фредерик позже пригласит на настоящую аудиенцию. Оставалось только заложить за лацкан руку, блокируя детонатор от случайного срабатывания. И кинуться с этой «связкой гранат» на амбразуру.
Вот ведь! Довоевался. И сравнения пошли все с фронтовым уклоном. Надо переучиваться на мирную жизнь. Надеюсь, она у меня будет.
Почерпнуть из разговоров с датчанами особо ничего не удалось. Сложно вести непринужденную беседу через высокий языковой забор. Да и не рассказывали ничего даны,
Фредерик позвал в кабинет часа через два с четвертью. При этом засекал, как из зала вызывали других придворных. Похоже, Фредерик лихорадочно совещался с бомондом — плохой знак. По моим сведениям король датский, несмотря на возраст, правил королевством сам, без подсказок. Значит, он колеблется с принятием решения. А колебания мой оптимизм привык толковать не в свою пользу. Стал выстраивать в голове линию нападения, которая, как известно, является лучшей защитой.
На аудиенцию, меня одного провели к северному крылу дворца… в библиотеку. Фредерик в своем репертуаре. Слуга, через толмача, еще в зале, предупредил, что его величество желает разговора с глазу на глаз, и что толмач там будет датский. Посему не очень удивился, застав Фредерика без мантии, с валяющимся на столе, поперек груды бумаг, парике, развалившемся в кресле. Рядом с ним на стуле сидел, проглотив копье от стоявшего рядом рыцарского доспеха, пожилой черно-белый дворянин, в смысле одетый в черное, с белыми манжетами и воротничком.
Фредерик немедленно начал «гнуть подковы»… И что это, действительно, за ерунду ему в письме написал?! Как же достали меня все эти монархи! Еще и толмач этот языку учился непонятно где — мне после его переводов еще один толмач не помешал бы, уж очень неудобно старичка переспрашивать.
Засунул руку за лацкан, ставя сюрприз на боевой взвод. Пусть мы оба будем на взводе. Наглеть так с музыкой. Переложил несколько свитков на столе, пододвинул к нему стул и уселся, под удивленным взглядом Фредерика, раскладывая еще одну выкопировку из походной планшетки. Говорят, датчане спокойны к формальностям при общении. Вот и проверим.
— Фредерик, о прошлом годе ты нас предал, уж не серчай, коли эта истина не по этикету. Скажу тебе правду, как государю моему Петру говорю.
Старичок, вскочивший на первых словах, уселся обратно, по жесту своего короля. Теперь проглоченные им копья смотрели своими поблескивающими наконечниками на меня из его глаз. При переводе дворянин несколько раз останавливался — видимо подбирал обтекаемый перевод. Это он напрасно. Скрестив взгляд с его копьями, произнес раздельно
— Прошу толковать сказанное точно…
Посоревновались еще на ристалище взглядов. Дворянин отвернулся и продолжил перевод без особых задержек. Потом они еще и несколькими фразами обменялись без перевода. Интересно моя тушка им тут не очень мешает? Вклинился продолжением речи в повисшую паузу.
— Государь мой огорчен дюже. Он поверх всего даденное слово ставит. Коли слово порушили, которым о мире договаривались, то и мир порушили. Но готов Петр виру взять малую, дабы с хорошими соседями ссору не чинить. Вирой той государь мой — земли северные, норвежские, определил. И на том стоять будет твердо.