Броненосцы Петра Великого. Части 1 и 2.
Шрифт:
— А поведай мне Александр, какому богу молитвы несешь — достали они меня своей религией, теперь и Петр туда же.
— Не крещеный я, хотя уважаю православие — надо же было как то корректно высказываться, а то для староверов это больное место.
— Османы тож нехристи, но молитву своему богу несут исправно — Петр наверное решил, что раз не крещенный значит мусульманин или нечто подобное. Видимо он и мысли не допускал, что можно быть самим по себе. И кто у него в школе историю преподавал, что он до сих пор турок османами называет. Хотя, может и никто не преподавал, так и рос в общине. Но похоже мое отношение к религии его основательно волнует, надо как то помягче его отшить с этим, мне только еще одних свидетелей Иеговы не хватало.
— Понимаешь Петр, в моей семье не придавали значения ритуалам, церкви и священников рядом не было. Меня не крестили, и церковных
— Может тебе в помазанники Божие восхотелось? — а сам распаляется, зря я все таки эту тему затронул, теперь и не знаю как сказать человеку с черно-белым мышлением про зеленый цвет. А в шутку боюсь уже перевести не получиться, могут ведь и неправильно понять, если пошучу что не откажусь.
— Нет Петр, я хочу быть просто человеком, за раба принимает решения хозяин, а помазанник решает за всех, я не хочу, чтоб за меня принимали решения но и решать за всех мне не по душе. Я хочу принимать свои решения и самому нести за них ответственность. Понимаю, что всегда будет человек, которому доверят принимать решение за всех и если его решения не исполнять то наступят смутные времена. Ответственность такого человека огромна, его решения могут рушить и возрождать державы, но и ценой его ошибок будет море крови. Такому человеку обязательно нужны помощники, которые не рабски будут выполнять букву его решений а исполнять их дух. Которые обратят его внимание на назревшую, но не замеченную проблему, которые смогут спорить и доказывать свою правоту… — по мере того как я говорил Петр ощутимо расслаблялся, потом стал слушать заинтересованно. А мне эта бодяга уже надоела. Не то чтоб я врал, где то так я себе это и представляю, но уж больно пафосно звучат такие мысли облаченные в слова, а иначе похоже этих фанатиков будет на пробрать. Так что я по быстрому закруглился —… согласись Петр, такие люди рабами быть не могут, помощниками — да, слугами в крайнем случае, но ни как не рабами.
Надеюсь закруглить на этом диспут начинаю засыпать макароны в закипевшую воду, вспомнил, что из за этих нервов забыл воду посолить, сбегал за солью.
— Хорошо изрек — похоже Петр намеков не понимает — но это ты все о людишках. Не думаешь ли ты, что всеблагой наш создатель нуждается во всем этом? — так и хотелось сказать, да нуждается, нафига ему была нужна толпа рабов, которых он по своему образу и подобию лепил, он что то же раб? Или он творец, который занимается самолюбованием ждет постоянных восхвалений и лизания задницы? — как то не вяжется такая мелкая душонка с образом творца всего сущего. Может он все же хотел видеть вокруг себя помощников творцов пусть и с меньшими силами? но если я это все выскажу меня явно прямо тут и закопают.
— Мне это не ведомо — отвечаю я помешивая макароны, надо же один день с этими языковыми уникумами общаюсь, и уже из меня полезли словечки типа зрю и вижу, или азм есть — Зато ведаю я как одна весть пройдя через несколько пересказов становиться совершенно другой.
— И мне это ведомо — Петр искренне не понимал к чему я веду — к чему ты о пересудах?
— А к тому, что священники то же люди и ничто человеческое им не чуждо, они сами так говорят — высказываясь я раскопал кедом ямку в песке и стал сливать туда воду с макарон — они пересказывают и переписывают заветы создателя и слова сказанные от его имени уже больше полутора тысяч лет да еще и переводят с одного языка не другой — начал открывать банку тушенки, по моему это действие заинтересовало гостей больше чем тема беседы — я не верю, что создатель хотел видеть рабов в своих творениях созданных по его образу и подобию. Я думаю, что церковные тексты накопили ошибок от переписывании, пересказов и переводов но эта вера только моя, и я никого не хочу в ней убеждать.
Петр как то странно хмыкнул, похоже даже развеселившись
— Так говоришь
— Нет конечно, не готов я становиться святым проповедником — пытаюсь я пошутить раскладывая часть макарон с тушенкой по двум тарелкам, больше у меня просто не было — готов буду покреститься в тот же день, как священнослужители сменят слова раб божий ну хотя бы на слуга божий. Церковники утверждают, что слово это могучая сила, и я с ними в этом согласен, но отчего же они так плохо выбирают слова? ведь слуга и раб это огромная разница.
— Так тому и быть — говорит Петр принимая от меня миску макарон с ложкой — с Афанасием я переговорю, а тож он удумает еще чего. А зарок твой я услышал, может к нему еще и вернемся.
Дальше поели молча, лично я уже подустал от этих гостей и то им не скажи и это не так. Был бы катамаран на ходу уже бы давно шел в сторону Соловков, и шторм этот не прекращающийся, хоть и ослабевший слегка, меня бы не остановил.
Петр отставил пустую тарелку, встал и потянулся. Александр, тихо сидевший последнее время положил свою тарелку, уже давно пустую, рядом и вскочил за ним. Я отодвинул котелок, в котором оставалось еще очень прилично макарон встал проводить гостей, надеюсь они совсем уходят а не отлить пошли.
— Завтра приходи к освящению креста, еще поговорим, дюже разговоры интересные получаются, я пришлю за тобой человечка.
И Петр с Александром ушли, по английски, то есть не попрощавшись. По пути все же отвлеклись на дело, в котором я их раньше заподозрил. Повторив их маневр, уселся обратно к костру и закурил. Мужики с дровами так и не появились а заниматься катамараном уже как то настроения не было. Прибрался на стоянке и завалился спать, хоть и рано еще было, но я в конце концов больной и потерпевший крушение.
Утро началось по сценарию утвержденному для этого берега. Меня трясли за ноги, причем не додумавшись расстегнуть молнию а прямо через палатку. Покричал что иду, начал потягиваться и просыпаться. Сегодня выспался, общее состояние оценивается как среднее. Выбираюсь в тамбур обуваться, ожидая увидеть своего вчерашнего проводника, но там мужичок из команды Петра, он вчера представлялся, но я не запоминал. Дров кстати лежит целая куча, то-то мне под утро мерещился деревянный перестук. Мужик по хозяйски греет на костре воду, перебрасываемся с ним пожеланиями здравия и я убегаю на моцион. Прибежал от моря мокрый и умытый, теперь сполоснуться пресной водой и буду готов к трудовой деятельности. Отдаю мужику распечатанную пачку чая, он ее с интересом изучает, им сюда что, чай в кульках из газеты привозят что всякие картинки такой интерес вызывают? Лишний раз радуюсь поморской сдержанности, мне политинформации и диспуты еще вчера надоели, я сюда отдыхать приехал. Ставлю на приступку поближе к огню кан с вчерашними макаронами, пускай жир разойдется. Закуриваю усевшись у костра, зачерпываю чая, вспоминаю про сахар, приходиться вставать и лезть под полог палатки. Ну вот наконец то и первый глоток чая, хорошо, просыпаюсь окончательно. Предлагаю мужику макарон, он не отказывается, говорит только, что поспешать надо. Точно! у нас же сегодня по плану закладка спасительного креста. Тут мне точно надо поучаствовать, все же и меня спасло чудо. Добиваем макароны, допиваем чай в кружках, посуду помою потом, каны закрываю поплотнее от любопытных собак, кидаю всю мелочевку под полог и застегиваю палатку. Мысленно хлопаю себя по лбу, надо же и от себя какое то участие для креста, лезу обратно и достаю из ремкомплекта паруса рулончик георгиевской ленты. Осталось окинуть стоянку взглядом, не валяется ли что забытое и можно идти.
Идем той же тропинкой, трава сегодня посуше, надеюсь кеды не промокнут. На пляже перед поселком копошиться народ, видимо там крест и будут ставить, хотя это вроде не по традициям, похоже кормчему постеснялись их объяснить. А вообще поморская традиция с крестами древняя и романтичная. Если прижало тебя море так, что спасся только чудом — поставь крест на возвышении, чтоб всем проплывающим было видно — на этом месте было явлено чудо. И проходящие мимо отдавали дань чуду кто как умел. На особо опасных местах все холмы могли быть уставлены крестами, я по началу думал, что там кладбища, пока мне не рассказали эту традицию. Кстати, мистика мистикой, но из за массы таких спасительных крестов и людей молившихся на них проходя мимо говорят эти опасные места намолены не хуже храмов, и что крушений в них стало значительно меньше. Хотя, по моему мнению, просто навигационное оборудование стало шире применяться и суда стали понадежнее.