Бронепоезд 'Спартак'
Шрифт:
Разберем.
У товарищей боевых глаз веселый - обработали дело. Еще раз командир бронепоезда секретный пакет, с паровоза доставленный тремя товарищами (двух убьет - один довезет, вот трех и послали), перечитывает:
"Имея в виду огромное превосходство противника и сложность обстановки, ни в коем случае первым не начинать артиллерийского боя, ибо в этом случае Красную Армию французское командование обвинит в предательском нападении и извлечет из этого пользу. Вызвав противника на ответ, мы поставим Мариуполь в опасное положение, будут напрасные
В остальном вам надлежит действовать строго сообразно обстановке".
Есть, так держать!
* * *
Эй, радовавшийся предательству! Гляди, что будет еще впереди!
А ты, браток, понял?
* * *
Ветер спал, "Спартак" стоит, коммунары макароны убрали, доели, утерлись, покурили. Жизнь! Зачем и помирать!
Команде - по морскому уставу положено иметь время послеобеденного отдыха...
Нежнейше овевает всех бриз с моря. Нежнейше в тишине дня гитара заиграла "Страдание"... Струны источают тончайшее и грустное, сладкую печаль на матросов наводят, и головы их к броне клонятся... И кого-то жаль, и кого-то нет...
И необъяснимы мысли у матросов, такие неясные, неопределенные, шевелится затаенная боль...
Кто там играет так, гей?! Отчего печаль?
Играет Петро Попов. Возит с собой гитару, укутанную в кожаную тужурку, чтобы при стрельбе не побилась. Гитару возит везде и, когда руки не заняты орудием, вынимает ее, расправив нежный бантик на грифе.
– Слабость у вас, товарищ, слабость по мещанской гитарке, а еще партиец и военмор!
– Правда ваша, строгий и точный товарищ, что ж делать?
– Слабость!
Петро меланхолично уже "Марусеньку" играет. Товарищи слушают, стараясь не шуметь.
Играет Петро. На гитаре бантик нежненький и надпись трогательная: "От Реввоенсовета Республики. За штурм Казани 10 сентября 1918. Команде военного корабля "Ваня-коммунист" No 5".
* * *
Трое матросов, что из Александровска, до Щуса идут - в штаб третьей бригады.
– Щус, давай говорить.
– А ыдыть вы, пока я вас всих не пострилял!
Ходит Щус по комнате, морду руками поддерживает. Кольца на пальцах.
– Да ты не горьячись, чудачька ты, Щус.
Щус кольт вынимает, в упор в одного бьет, а пуля мимо - в стенку идет. Матросы к стенке - смотрят, хвалят:
– Вот здорово!
– Ой, дирочка!
– Дырочька, как у курочьки! (И медленно, так, между прочим.) Щус, ты, может, думаешь, что мы этого делать не умеем?
И видит Щус шесть глаз, как шесть смертельных дыр на теле своем. Щус тогда садится. Дверь
– Чего шумэлы?
– Так.
– Щус, дэ арестованных вэсти?
– Котори направо сидьят - постриляй, Костичька; котори налево - до батька на разборку.
– Добре.
– Потим придешь, доложишь, Костичька.
– Добре.
Вышел.
Матросы опять:
– Щус, брось, вот взял - в бутылку залез! Брось! Ну, поспорились помирились. Эскадра ушла же.
– Та ще подывлюсь, як воны мырытьца прийдут... Воны у менэ сльозамы вмываться будуть - я им кипятку в душу поналываю!
Дверь открылась. Махновский палач снова вошел:
– Вже. Котри налево були - пострилял, котри направо - построил, до батька вэду...
– Ошибка в тебэ, Костичька, выйшла. Трэба було пострильять тих, що направо.
– От-то ж бис попутал! Ай, и попутал!.. Ну... Що ж, добре.
Ушел.
Матросы опять:
– Щус, давай по-доброму. Гад будешь... Что мы на тебя зло имеем? Да умереть на месте!
Задание выполняют свято.
– Та и я, мабудь, зла на вас троих не маю... Тилько ции спартаковськи коммунисти жить нэ будуть.
Дверь открылась. Махновский палач опять вошел:
– Вже пидправил. Котри направо булы - пострилял.
– Так. И тих и тих пострилял?
– Эге ж. Воны уси контрики. И з дочками своими. Воно и так по карточкам видно.
И два колечка Щусу отдал. Маленькие колечки. На мизинец не влезут Щусу.
С моря выстрелы. В чем дело? Но со Щусом разговор надо вести инструкция о нем говорит, а не о выстрелах.
– Щус, мы до партизан пийдэм, - поговорим.
– Идыть, идыть. Як за каммуну рот раскроетэ, зараз и проглотыте свинця. (Спохватился и ласково.) Вы, хлопцы, говорыть за анархыу, за мать порядка. Щоб не було властэй, ни якого насылля. Костичька, ыди соби, больше тебя не трэба. (К матросам.) Переходыть, хлопцы, в анархыу, й-бо!
Матросы на лицах раздумье изображают. Все нужно уметь...
* * *
Слушайте, - если надо для дела, - знаете, на что мы способны?.. Я много вам скажу теперь, когда стал книгами говорить о бойцах первого призыва революции... Я день за днем покажу два десятилетия, создавшие нас...
* * *
На берегу стоят партизаны. Гул идет. Спартаковцев смять хотят. Без огня французов упустили! Продажа!
Трое матросов до партизан идут, наганов с собой не берут.
– Га-а, кацапня идэ!
Идут матросы. Загоготали партизаны:
– Каммуныстам в хронт! Гэй!
Один матрос говорит:
– Товарищи, здравствуйте! Мы расскажем вам...
– Про то як Щуса вбыть хотэли? На партизан пийшлы!..
– Хранцюзам тикать далы! Упустылы!
– Измэна!
– У-у, вражья сила!..
– Товарищи, дайте говорить. Мы вам обрисуем...
– Рисуй жинке по пузу!
– Воду варыть будэте? Душа вон!
– Та што там, бэй их!
Один партизан винтовку навел. Из трех матросов один - украинец говорит: