Бронированные жилеты
Шрифт:
– Адрес в Астрахани помните?
– Сабодаш закурил.
– Кому передали посылку?
– Адреса не было...
– А дальше?
– "Кто подойдет, - сказал, - тому отдашь!" Приехали, смену сдал, иду к остановке. Подходит.
– Он же?
– Другой. По-моему, с нашим поездом ехал. "Посылка цела?"
– Дальше?
– Цела, говорю, - электрик посмотрел на Антона, - он взял посылку, рассчитался. Подождал, пока мой автобус подъехал. Я сел...
– Автобус долго ждали?
– Минут десять.
– И никакого разговора не было?
– Почему?
– Он, казалось, был искренен.
– Как раз появилась
Антон сохранял темп разговора:
– Он тоже футболист?
– Защитником играл...
– Защитником?
– Ну да. Стоппером, в нем килограммов сто, не меньше.
Денисов и Антон переглянулись.
Сомнений не было.
Дело Мостового и то, которое он вместе с Антоном расследовал сейчас, были тесно связаны друг с другом, оба получали теперь, с признанием электрика, новый импульс. С установлением неизвестных ранее лиц Карунаса, электрика - молчание Стоппера, купленное за приличное вознаграждение, теряло сегодня всякую силу, а самому Мостовому предстояло, по-видимому предстать перед судом еще раз.
– А как было с грузом позавчера?
– спросил Антон.
– Предупредили: поставят с нерабочей стороны в тамбур. "Откроешь окно во время посадки в девятом. Остальное не касается. В Астрахани отдашь..." Я все расскажу!
– Тот самый предупредил? С Центрального рынка?
– Он. По прибытии встречал. На платформе.
– А убитый?
Электрик всхлипнул без слез.
– Что там, в посылке?
– Пятых покраснела, глубже надвинула пилотку.
– В самом деле...
– поддержала похожая на жужелицу пассажирка, бравшая билет позади Полетики-Голея и Шпака.
Сабодаш посмотрел на Денисова, тот молчал.
– Наркотики...
– Антон встал, оглядел всех.
– Это болезнь, полная деградация личности, патологическое оскудение. Я уже не говорю о физическом, - Антон припомнил все, что ему было известно.
– Полное расстройство сердечно-сосудистой и дыхательной деятельности. В тридцать лет человек, который их потребляет, выглядит стариком в последней степени дистрофии...
Электрик разрыдался по-настоящему.
– ...Безволие, маразм. Со дня на день откладывается решение бросить. Когда оно приходит, не хватает силы воли, - Антон оглядел сидевших в салоне, - незаконное изготовление, приобретение, хранение, перевозка или сбыт уголовно наказуемы. Большинство стран подписало конвенцию по борьбе с распространением этой заразы.
– Антон подумал.
– Дрянь эта стоит дорого, потому что человеку, который к ней привык, она требуется все чаще и в больших дозах! Где это зло, там слезы, кровь! Вы убедились...
– Как вы узнали про Голея?
– снова спросила Пятых.
Тут Антон отдал дань родной Краснознаменной московской; это был его звездный час.
– Милиция установила! Когда совершается серьезное преступление, люди там от рядового до генерала забывают про сон и отдых. Все на ногах! Сабодаш оборвал себя.
– Уголовная кличка погибшего - Лука. Он совершил не одно правонарушение, в том числе и тогда, когда весь народ наш встал на защиту Родины...
Денисов думал:
"...Лука узнал, кто переправит посылку в Астрахань, но ему не было известно, в какой день это произойдет, как доставят посылку на вокзал. Лука жил в "Южной", встречал поездные бригады из Астрахани, сдавал купленные билеты и приобретал новые - купе целиком в агентстве
Дополнительный стоял в окружении белых вязов. Сухость, преследовавшая астраханский на всем пути, больше не чувствовалась.
"...Орудием Полетики-Голея был нож, обнаруженный на полке. Лука не успел им воспользоваться. Смерть настигла Полетику-Голея в засаде, которую он сам устроил другому..."
Многое оставалось неясным. Почему убийца выбросил не нож, каким совершил преступление, а нож Ратца?
"Боялся, что его нож будет опознан? Значит, нож особенный?
– Впрочем, объяснить это было нетрудно.
– Убивший Голея не готовился к преступлению. Убийство планировал не он, а Лука".
Электрик сидел, отвернувшись и сжав виски. Денисов только мельком взглянул на него.
– Вы видели электрика, когда ночью шли с собакой?
– спросил Денисов у Судебского.
Хозяин Дарби покачал головой:
– Только официанта. Да еще в девятом...
– Судебский указал на Риту, девушку или дамочку...
– Вы сразу ушли, - Рита поспешила с ответом.
Денисов переложил лежавшие перед ним на столе предметы - авторучку, блокнот, бутылку "Айвазовской". На некоторые вопросы он был уже сейчас в состоянии ответить.
"Электрика видели в тринадцатом, когда Полетика-Голей был еще жив, и ушел он оттуда после Вельяминова. В это время Лука был мертв. У электрика удивительно прочное алиби..."
По второму пути заскользил товарняк из Астрахани. Дополнительному открыли желтый - следующий светофор был закрыт, с приближением к нему следовало остановиться.
– Неважно, что желтый...
– обрадовался Шалимов.
Бригадир, казалось, спешил больше всех.
"Главное: подключение защитников из глубины обороны...
– объяснил электрик на перроне в Паласовке основу полюбившейся игровой схемы. Сиссонс отыгрывал мяч Бойсу..." Электрик не притворялся: Полетика-Голей его не интересовал. Он вряд ли догадывался, что причастен к гибели Луки.
"Электрик не убивал Полетику-Голея, - окончательно решил Денисов. Лука погиб после того, как Феликс прошел одиннадцатый вагон, предварительно выбросив на полотно осколки разбитой бутылки, и до того, как в вагоне появился электрик..."
Ратц встал из - за стола, вышел в коридор; кроме Денисова, никто не обратил на него внимания.
Справа в окне появилась Ахтуба. У палатки, на берегу, горел костер.
– Вот и кончилась пустыня.
– Денисов услышал Марину по другую сторону прохода. Она поправила очки. За затемненными стеклами выражение глаз отсутствовало.
– Зелень...
Денисов узнал интонацию.
"В Сумах жара, машины, а у нас тишина, зелень. Помните, у Вероники Тушновой?
– спрашивала Марина.
– "Счастье - что оно? Та же птица: упустишь и не поймаешь..."
Маленькая дочка Прудниковой - точный слепок маленькой остроносой матери - взяла со стола "Айвазовскую", унесла во второй салон. Марина проводила девочку взглядом.
"Как она объяснила тогда о поездках за город?.."
Денисов вспомнил дословно: "Поездки скоро кончились... Ссоры не было. В один прекрасный день у всех нашлись занятия..."