Броня. «Этот поезд в огне…»
Шрифт:
— Вроде цел ты, не зацепило.
В воронке разведчикам пришлось отсиживаться около часа, потом переползли к своим траншеям. Начало уже светать, но бойцам это было уже не страшно.
Пленного сдали в штаб.
«Язык» оказался ценным. Не офицер – фельдфебель, но воинская специальность – переводчик, и потому он знал много ценного. Вот почему он русскую речь понял, когда его повязали.
Разведчики отправились в землянку отдыхать, первым делом – спать.
Когда Вадим разделся, Сергей увидел на его спине большой, с ладонь, синяк, и известил о том Вадима.
— Ну да, я же говорил
— Какой осколок? По нам из миномета не стреляли.
Вадим пожал плечами.
Спали они до полудня и поднялись, когда почувствовали, что животы подводит, есть охота. Несколько человек сходили на кухню с котелками и решили, что после удачного поиска не грех и по сто грамм фронтовых выпить.
Вадим встрепенулся:
— Парни, у меня консервы есть, у немцев из палатки спер. — И начал доставать из «сидора» банки.
Один из разведчиков упаковку разглядел издалека и довольно потер руки:
— Это же ветчина! Очень кстати!
Но когда Вадим достал все банки, оказалось, что часть из них была прострелена. Очередь, выпущенная немецким пулеметчиком, пробила несколько банок, и одна из пуль, потеряв энергию, осталась в банке с ветчиной, наполовину застряв в ее стенке.
Разведчики по очереди брали банку в руки, разглядывали и, цокая языками, удивлялись.
— Повезло тебе, брат! Немецкая жратва от смерти спасла. Не было бы банок в «сидоре» – пулеметная очередь тебе в спину вошла бы.
На радостях Вадиму налили полную кружку водки, ведь считай – человек второй раз родился.
Только выпили, даже закусить еще не успели, как в землянку вошел политрук. Разведчики вскочили.
— Отдыхаем после удачного поиска, товарищ старший политрук! — доложил старшина Гладков.
Политрук оглядел стол. Командный состав питался на кухне при штабе дивизии и явно не голодал, однако изысков вроде ветчины не ели.
Политрук скривился, как будто лимон откусил:
— Аристократы! — как плюнул, наверное, позавидовав, презрительно высказался политрук. И вышел.
— Сам бы в поиск пошел да добыл! — в сердцах сказал Гладков.
— Парни, а что такое «аристократы»? — поинтересовался Вадим.
Разведчики переглянулись и засмеялись.
— Это такие недобитки, как ты! — пошутил кто-то.
— Я серьезно!
— Дворяне, что до революции были. Икру черную и красную ложками ели, ветчину, шампанское пили с ананасами.
Настроение политрук немного подпортил. Нет чтобы поздравить – он ветчине позавидовал. Тем не менее ветчину разведчики съели – даже из простреленных банок, больно вкусной оказалась. Каждому бойцу досталось по два изрядных ломтя. С голодухи черный хлеб с горчицей за милую душу идет, а тут – деликатес! Один запах чего стоит! И выпили под хорошую закуску грамм по триста. Настроение поднялось, закурили – дым в землянке коромыслом стоял.
В поиске курить нельзя, и папиросы или махорку брали только для того, чтобы собак со следа сбить. В ночном воздухе запах табачного дыма издалека почувствовать можно. Тем более что немецкие сигареты разведчики, впрочем, как и бойцы других родов войск, не признавали: слабые, большей частью эрзац. А наши папиросы и махорка запах, как и дым, давали своеобразный, немцы сразу
В поисках у пленных или убитых забирали оружие, оставляя себе пистолеты и ножи. Часами не брезговали. Разведчику они необходимы, а у наших бойцов часы были редкостью, да и то размера большого, хоть и наручные. Немцы же часы имели все. Также забирали зажигалки, а вот губными гармошками брезговали.
Получалось, за счет трофейного добра разведчики были лучше одеты, сравнительно лучше вооружены и питались тоже лучше. Но они и рисковали сильнее. За два-три месяца личный состав разведподразделений из-за гибели бойцов менялся наполовину.
Через несколько дней состоялся новый поиск. Командир разведроты сам отбирал разведчиков из второго взвода. По каким критериям – непонятно, только он выбрал пятерых разведчиков, в число которых попал и Сергей.
Место перехода линии фронта было выбрано заранее. Обычно в передовой траншее или на наблюдательном пункте находился разведчик из числа опытных и наблюдал в бинокль за немцами. Он отмечал, где пулеметное гнездо, откуда ракетчики стреляют, где минометы находятся, пути передвижения немцев. И если он видел пути подхода – ложбиночку, старые траншеи, речушки – тотчас наносил это на карту – имело значение все.
Ситуация в немецких траншеях не оставалась неизменной. То пулеметное гнездо переносили с одного места в другое, более удобное, то минометчики меняли позиции, поскольку русские пристрелялись.
Для разведчиков худшее время – зима. Холодно, а иной раз приходилось часами лежать неподвижно на «нейтралке» или в тылу немцев, выслеживая добычу. А еще на снегу оставались предательские следы, подтаявший днем снег ночью замерзал и хрустел.
Лучшая погода для рейда в тыл – дождь, непогода, ветер. Во время дождя часовые стараются найти укрытие, ветер скрадывает все звуки, осветительные ракеты гаснут, порывы ветра сносят парашютик ракеты в сторону.
По данным наблюдателя, самым подходящим местом для перехода был небольшой ручей, впадающий в болото. Мины в ручье не поставишь, и одна угроза отпадает.
Однако лейтенант ручей сразу отверг. И только потом разведчики поняли, почему. Рейд намечался глубокий, на полсотни километров во вражий тыл, к партизанам – надо было доставить рацию и запасное питание к ней.
Но все это разведчики узнали в последние минуты перед выходом. Один взял в «сидор» рацию, довольно увесистую, Сергею же достались запасные батареи. Груз хоть и не хрупкий, как рация, но тяжелый. Радиоаппаратура воды боится, и Сергею стало понятно, почему Пчелинцев отверг ручей, хотя рация была в прорезиненном мешке.
Кроме гранат и патронов, разведчики несли с собой еще сухой паек из расчета на трое суток.
Старшим небольшой группы Пчела назначил Гладкова.
Лейтенант сам провожал группу до передовой. Выбрались из траншеи, впереди – приданный группе сапер. Проходы в своем минном поле он знал, провел быстро. Перед немецкими траншеями темп замедлился: пока перекусили спираль Бруно, потом мины обходили стороной… Немцы в последнее время стали ставить взрыватели на неизвлекаемость. Стоит начать выкручивать его, как следует взрыв. Потому саперы не рисковали.