Бронзовый грифон

Русанов Владислав Адольфович

– И все же… Просто так ты не пришел бы. Так что давай не будем уподобляться юным влюбленным: «Угадаешь – поцелую!» – Дель Гуэлла передернулся, вспомнив мужеложцев – один из них так и заявил, когда на допросе его спросили о роде занятий и месте постоянного проживания.

Лучший сыщик Аксамалы тихонько рассмеялся. Интересно, о чем он подумал – о том же или о чем-то своем?

– Он еще и смеется! – Т’Исельн откинулся на спинку стула, всплеснул ладонями. – Ты знаешь, что у меня уже лежит донос на твою бордельмаман?

– Она такая же моя, как и сотен достойных аксамалианцев, – невозмутимо отозвался Мастер. –

Женщина мудрая, спору нет, но неужели я свяжу жизнь с хозяйкой борделя?

– Да? А мне показалось…

– Показалось. – Глаза Мастера сверкнули сталью. – Кто написал донос?

– О… Один весьма почтенный горожанин. Его зовут Доброжелатель. Не слышал о таком?

– Как же! Приходилось. Много их у нас в Аксамале. Как котов нерезаных.

Дель Гуэлла позволил себе ухмыльнуться. Насолить умному и удачливому подчиненному – вроде бы бесполезная мелочь, а все равно приятно. Меньше будет выделываться. А то ишь ты, моду взял называться кличкой, словно наемник или портовый грузчик – человек из самых низов. Никогда не представляется родовым именем, которое, если разобраться, звучит ничуть не менее гордо, чем дель Гуэлла. Ничего, будешь жить теперь с оглядкой. Карьеру-то портить тебе, дружок, никто не собирается – себе дороже терять сыщика такого уровня, а вот подержать на крючке, пожалуй, можно. Тем более если этот крючок – черноволосая и пышногрудая фрита Эстелла, хозяйка «Розы Аксамалы».

– И что пишет наш доброжелатель? – Мастер почти незаметно приподнял бровь, выявляя заинтересованность вопросом.

– Требует закрыть мерзкое заведение, ознаменовавшее день тезоименитства матушки императора, да живет он вечно, безобразнейшей дракой с кровопролитием.

– Да? Очевидно, это случилось уже после моего ухода.

– И больше тебе нечего добавить?

Сыщик пожал плечами:

– Когда я уходил, там оставалась веселая компания студентов. Императорский аксамалианский университет. Судя по обрывкам фраз, они сдали сегодня экзамен по астрономии, а следовательно, закончили подготовительный факультет.

– Вот они-то и учинили драку с гвардейцами. Сегодня всем молодым дворянам, прошедшим испытательный срок, присвоили звание лейтенантов. В честь праздника, само собой.

– И молодежь, выходит, не поделила девочек Эстеллы?

– Выходит, что так.

– Странно… Обычно у нее все чинно и мирно.

– Сегодня не обычный день. – Дель Гуэлла наклонился через стол. – Два трупа. Еще один покалечен так, что неизвестно, доживет ли до утра.

– И кто победил? – прищурился Мастер.

– Не смешно! – отрезал глава сыска. – Мне еще предстоит давать объяснения по этому поводу перед самим императором, да живет он вечно!

– Кстати, как здоровье старика?

Дель Гуэлла махнул рукой:

– Знаешь, иногда мне кажется, что он не доживет до окончания разговора, а иногда – что всех нас переживет. – Он сделал пальцами знак, отгоняющий сглаз, и проговорил, поднимая глаза к потолку. – Да живет его императорское величество вечно!

Мастер покивал, потер щеку сгибом большого пальца.

– Думаю, пора рассказать, зачем я пришел.

– Что ж, расскажи.

– Мне кажется, что я наконец-то вышел на след айшасианского шпиона.

– Да? – Брови дель Гуэлла поползли вверх. – В борделе фриты Эстеллы?

– Именно. У нее. Жаль,

что пока мне не удалось обнаружить, кто именно этот шпион и каким образом ему передают сведения.

– Знаешь, это очень немного, – грустно проговорил глава сыска, строго взглянув на подчиненного.

– Знаю. Есть подозрения. Некий профессор Носельм. Он же Нос, он же Гусь…

– Первый раз слышу такие клички… – Т’Исельн нахмурился, наморщил лоб, плавно переходящий в высокие залысины.

– Немудрено. Эти клички дали ему студенты все того же Аксамалианского императорского университета. Их же мне передал и осведомитель.

– Кто? – напрягся дель Гуэлла.

– О нет! Это мой маленький секрет. Хорошие осведомители – большая редкость, и я ценю каждого.

– Ну, не хочешь говорить, не надо. Я не настаиваю.

– Это радует. Продолжим. Я понаблюдал за Гусем, или лучше сказать, за фра Носельмом.

– И что же?

– Пока ничего с уверенностью сказать нельзя, кроме, пожалуй, того, что живет он не по средствам. Дом на широкую ногу. У супруги и двух дочерей наряды, которым позавидовали бы даже внучатые племянницы императора. Много играет на петушиных боях, на кошачьих травлях… Причем не переживает, когда проигрывает, а проигрывает очень часто. Опять же посещает «Розу Аксамалы», а она по карману лишь дворянам и преуспевающим купцам, но никак не профессору астрономии, чье жалование не так велико.

Дель Гуэлла задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Астрономии, астрономии… Так ты говорил, те студенты, что устроили дебош, сдали экзамен…

– Да. Именно по ней. Они наверняка его знают. Именно их приход и спугнул Носельма. Он ушел из «Розы Аксамалы» и, похоже, так ни с кем и не обменялся записками. Хотя сидел и ждал. Я пошел следить за ним. Кстати, именно потому и пропустил развлечение, которое устроила наша золотая молодежь. Довел до дома… И ничего! Сорвался.

Глава тайного сыска задумался.

Мастер не торопил его. Сидел, закинув ногу за ногу, и задумчиво покачивал носком сапога.

– Что ж… – проговорил дель Гуэлла наконец. – Сам Триединый, очевидно, послал нам в руки этих студентов. Аксамалианский университет всегда был оплотом вольнодумства. Пора раздавить эту заразу кованой подошвой…

– При чем тут университет? – возразил сыщик. – Одна паршивая овца…

– Вот именно! Все стадо портит. Займись-ка ты студентами. Или, правильнее сказать, бывшими студентами.

– Какое их ждет наказание? – пристально взглянул на собеседника Мастер.

– Строго по закону. – Т’Исельн погладил лежащие перед ним листы бумаги, словно это был уже подписанный приговор нарушителям правопорядка. – Из университета, само собой, вылетят. Не удивлюсь, если приказ на отчисление будет подписан деканом еще до рассвета. А потом, скорее всего, каторга. Каменоломни, рудники или лесоповал. Возможно, строительство дорог, но это вряд ли… Туда стараются брать сельских жителей – они лучше работают. В военное время каторгу заменили бы на армейскую службу, но, хвала Триединому и мудрому императору, да живет он вечно, Сасандра пока ни с кем не воюет. Офицерам же разжалование, лишение дворянского звания, батоги, а потом все то же самое. За одним исключением. В армию их могут взять. В какой-нибудь завшивевший гарнизон на окраине. Без права выслуги из рядовых.