Бронзовый мальчик
Шрифт:
— Я думал, вы по правде следователь. А вы проходимец…
— Негодяй!
Диана взвизгнула и дала Кинтелю оплеуху. Вернее, хотела дать. Кинтель откачнулся, и она врезала пальцами по косяку. Тонко заскулила, прижала к губам мизинец. Кинтель отскочил. Глебов подбежал:
— Дианочка, что с тобой?.. Кожа содрана! Зинаида Тихоновна, у вас есть йод?
Та засуетилась, запричитала что-то, полезла в ящик стола.
Кинтель отошел на два шага. Сказал оттуда, ощущая удивительную смелость:
— Если вы следователь,
Завуч с коричневым пузырьком выбралась из-за стола.
— Ты, Рафалов, сам спровоцировал… И никто тебя не задел, Диана Осиповна сама пострадала… Ничего страшного, ссадинка…
— А если бы я не уклонился? — непримиримо сказал Кинтель.
Глебов дул на пальцы «Дианочки». Та глянула на него из-за плеча — глаза мокрые, щеки пятнисто-розовые.
— Как ты, мерзавец, смеешь оскорблять взрослого человека? Сопляк!.. Зинаида Тихоновна, этого… уголовника у меня в классе не будет! Я его давно знаю! Помню! Он еще в шестилетнем возрасте… позволял себе поливать взрослых… отборными словами!.. Или я сама… откажусь от классного руководства!..
— Ладно, ладно… — Зинаида Тихоновна обрела спокойствие. — Нам всем следует остыть. И разобраться, наконец, с этим делом. — Она мимо Дианы и Глебова высунулась в дверь: — Кто-нибудь… О, Геннадий Романович, помогите нам, пожалуйста! Попросите кого-нибудь узнать в пятом "Б", нет ли там Саши Денисова. Если еще не разошлись… Это новичок.
— Да знаю я! — послышался веселый голос Геночки. — Он пасется рядышком. Пытал меня, куда девался после уроков Рафалов, а я говорю: повлекли в геенну… Кстати, не понимаю, чего Диана взъелась на него… Ох, пардон, Диана Осиповна, я вас не заметил. Мое почтение, Андрей Андреевич… Эй, Денисов! Давай сюда, тут тобой тоже интересуются…
Салазкин шагнул в кабинет (Геннадий Романович — за ним, встал у двери). Глебов быстро сел на прежнее место. Завуч и Диана отошли к окну, Диана все еще дула на мизинец.
Салазкин интеллигентно сказал «здравствуйте» и теперь слегка испуганно смотрел на Кинтеля.
Зинаида Тихоновна ровностью тона попыталась показать, что ничего особенного не произошло:
— Саша, будь добр, подойди к столу, надо решить один вопрос. Пожалуйста.
Салазкин поправил косое крыло прически и сделал несколько широких шагов. Увидел книгу, замер…
— Саша, скажи, ты давал эту книгу Дане Рафалову?
Салазкин шевельнул головой, словно хотел оглянуться на Кинтеля. Не оглянулся. Сказал, глядя на завуча:
— Естественно… А что здесь плохого?
— Видишь ли… Книга крайне редкая, мы встревожились. Мало ли что…
— Извините, я не понимаю, — тихо, но отчетливо сказал Салазкин. — Что вас встревожило?
— Я же объясняю. Приносить такие ценности в школу не следует.
Кинтель увидел, как под клетчатой рубашкой шевельнулись и
— Извините, я не так спросил. Как вы узнали, что эта книга у Дани? — И он в конце концов оглянулся на Кинтеля.
Кинтель сказал ему:
— Шмон устроили по портфелям. Такие у нас в школе порядки… Да еще по уху попробовали врезать.
— Рафалов! — Это завуч.
— Если тебе порядки не нравятся, можешь выметаться! — вмиг завелась опять Диана.
А Глебов сообщил опять от стенки:
— С такими задатками спецшкола для трудных была бы, конечно, уместнее.
И тогда вдруг выступил Геночка:
— А что, Диана Осиповна, ваш жених приходит в школу не просто навещать вас? Осуществляет еще и правовое воспитание? На общественных началах?
Вот оно в чем дело!
Кинтель и Салазкин смотрели друг на друга, и стремительно разматывался между ними молчаливый разговор-объяснение:
«Видишь, как получилось! Я же не зря боялся… Я не виноват…»
«Мы оба не виноваты!»
«А что тебе теперь будет?»
«Не бойся…»
«Я не говорил, что это ты дал книгу!»
«Я понимаю».
Диана Осиповна между тем вознегодовала на Геночку:
— А вас, Геннадий Романович, я просила бы не вмешиваться!
— Отчего же, уважаемая Диана Осиповна? Рафалов, он ведь и мой ученик тоже. Когда вы сегодня пришли в мастерскую и устроили… гм… воспитательную беседу, я ведь не протестовал… Впрочем, «шмон» в портфелях я не санкционировал. Зинаида Тихоновна, заявляю это официально.
— Товарищи, товарищи… Оставим наши педагогические проблемы на потом, здесь дети…
— С которыми Геннадий Романович всегда запани-брата! И распустил! — не унималась Диана.
— Наверно, потому, что по уху никого не бью…
— То-ва-ри-щи! — возвысила командирский голос завуч.
Все примолкли на миг. И в этой тишине Салазкин звонко спросил:
— Можно я теперь возьму книгу и мы пойдем?
— Нет! — Диана метнулась к столу. Видимо, терпеть поражение по всем статьям ей не хотелось. — Книгу получит отец! Когда придет!.. Зинаида Тихоновна, разве можно доверять детям такую… реликвию?
— Но папа в отъезде!
— Вот поэтому ты и взял книгу без спросу… — с упреком заметила Зинаида Тихоновна.
Салазкин сказал медленно и очень вежливо:
— Простите, но мы с папой сами решим этот вопрос. Вдвоем.
— Вы решите его здесь! При нас! — объявила Диана. — Тем более, что ты лжешь! Отец вовсе не в отъезде! Я звонила на кафедру, и мне сказали, что он на работе! Только вышел куда-то!
Салазкин опять оглянулся на Кинтеля. Тот пожал плечами. Диана торжествующе сказала:
— Ты можешь сам позвонить и убедиться. Тем более, что отец уже, наверно, вернулся.
— Правда, можно позвонить? — Салазкин посмотрел на завуча.