Бронзовый топор (Ричард Блейд - странствие 1)
Шрифт:
Она стояла в этом потоке золотистого света, облаченная в белый плащ с малиновым пояском, с глубоко надвинутым капюшоном, и держала перед собой, словно святыню, золотой меч. Блейд не видел ее глаз, но знал, что она рассматривает его со странным интересом; он чувствовал, как под этим обжигающим взглядом в жилах начинает закипать кровь. Он ощущал невероятное возбуждение.
Это была верховная жрица друсов -- та, что принесла в жертву девушку на поляне в дубовой роще, -- и Блейд произнес ее имя, словно всегда знал его:
– - Друзилла! Иди ко мне!
Медленно склонив голову,
Она замерла, склонившись над ним, положив ладонь на единственную застежку плаща -- небольшой металлический диск над грудью, у самого горла.
– - Откуда ты знаешь мое имя?
– - Голос ее звучал как перезвон волшебных колокольчиков, глубокий, дразнящий.
Неистово, страстно желая ее, Блейд протянул руку и шепнул:
– - Не понимаю... Я просто знаю его... Но молчи, молчи! И ляг рядом, здесь... со мной...
Ее янтарные глаза обжигали его, тонкие пальцы играли с застежкой плаща, скрывавшего тайну. Она покачала головой:
– - Нет, Блейд... не сейчас... время еще не пришло. Но я не отвергаю тебя, герой...
– - Алые губы раскрылись в улыбке.
– - Ты желаешь вкусить райское блаженство, Блейд? Хочешь увидеть сокровища, которыми однажды будешь обладать? Скажи -- и это исполнится!
Он застонал.
– - Я жажду -- а ты предлагаешь мне только обещания! Как жестоко, Друзилла!
Ее ответная улыбка таила насмешку. Ему показалось, что зубы ее вдруг стали длиннее, челюсти чуть вытянулись вперед; и хотя склонившееся над ним лицо оставалось чарующим, прелесть ее была теперь сродни красоте хищного зверя. Она опустилась на колени и распахнула плащ, позволив ему коснуться грудей -- нежных, с полупрозрачной кожей, розовым ореолом вокруг сосков, белых, как молоко, и твердых, как мрамор.
Строфа баллады всплыла в его памяти -- la belle dame sans meuci... Он повторил вслух эту фразу. Дама прекрасная, жестокосердная... И слова, и язык были смутно знакомыми, но он не мог вспомнить их тайный смысл. Он ласкал ее груди, удивляясь, почему они источают такой холод...
Она склонялась все ниже и ниже, полуприкрыв янтарные глаза... Губы ее шевельнулись и тихий стон сорвался с них:
– - Облегчи меня, Блейд... Груди мои тяжелы от молока кровавых грехов... Испей его, прими на себя половину... Для двоих эта ноша станет легче...
Розовый сосок вдруг оказался в его губах, холодный и твердый как камень... сосок, источавший горечь, которую он не мог глотнуть. Ужас овладел им, ужас и страстное желание; он застонал, содрогаясь, и...
– - Хозяин! Хозяин, проснись! Твои проклятые вопли все погубят... нас изловят,
Ричард Блейд перекатился на бок и уставился на Сильво. Не было ни лощины, залитой зеленоватым сиянием, ни дьявольского, но такого манящего лица жрицы. Рядом тянулась тропа через болото -- узкая полоска грязи над ржавой водой, стиснутая стенами высокого тростника и увенчанная тусклым пасмурным небом. Болотные птицы серыми стрелами мелькали над головой, три лошади неподалеку щипали горьковатую болотную траву, недовольно пофыркивая.
Блейд протер заспанные глаза и пригладил ладонью волосы, в очередной раз поразившись, насколько грязные у него пальцы. Вначале дела их шли неплохо, отвлекающий маневр Сильво сработал, и он без помех вынес Талин из дома королевы. Однако все остальное было настолько беспорядочной и поспешной импровизацией, что Блейд едва не впал в отчаяние.
И все же им удалось выбраться из Сарум Вила -- после того, как разведчик прикончил двух солдат, а Сильво оставил свой нож в животе третьего, -- и каким-то образом, в темноте и тумане, найти в болоте тропинку, которая привела их сюда. Чудо, за которое Блейд не переставал благодарить судьбу.
Он потрогал подбородок -- щетина уже начала курчавиться -- и встал.
– - Мне привиделся кошмар, -- сказал он, ощущая смущение.
– - Я громко кричал?
Сильво, сидевший на корточках, скосил глаза и выпятил заячью губу.
– - Достаточно громко, хозяин, чтобы поднять покойника. И если погоня близко, нам несдобровать. Луны нет, а то бы я подумал, что это она поразила тебя!
– - он задумчиво взглянул на небо.
– - Кто такая Друзилла, хозяин? Звучит знакомо, но вспомнить не могу.
Блейд шагнул в воду, чтобы справить малую нужду в стороне от дороги. Тростник скрывал его от спящей принцессы.
– - Не знаю, -- коротко бросил он -- Видение, призрак -- ничего больше. Что спрашивать с кошмарного сна? Да и незачем... Как там принцесса?
– - Спит, будто младенец, -- покачал головой Сильво, -- но ни один здоровый ребенок не засыпает так глубоко. Думаю, хозяин, надо разбудить ее, иначе она никогда не откроет глаза по эту сторону владений матери Фригги.
Блейд подошел к куче тростника, покрытой малиновым плащом Хорсы, на котором лежала девушка. Длинные золотистокаштановые волосы спутались, лицо осунулось и побледнело, под запавшими глазами выделялись голубоватые полумесяцы. Лоб у нее был покрыт крупными каплями пота. Блейд опустился на колени и, послав проклятье Альвис, вытер испарину краем плаща.
Сильво, проверяя пальцем лезвие своего запасного ножа, задумчиво произнес.
Я мог бы сделать для нее питье, хозяин, -- он бросил взгляд туда, где паслись лошади.
– - Тут полно всяких поганых трав... пожалуй, стоит попытаться. Ее вырвет и живот освободится от сонного зелья. Терять нечего; думаю, она уже умирает.
– - Ты что, лекарь?
– - Блейд сверкнул глазами на слугу.
– - Откуда я знаю, не отравишь ли ты ее вконец?
Но Сильво уже занялся делом. Он сходил к лошадям и вернулся с небольшим бронзовым горшочком. Не глядя на Блейда, он буркнул: