Брошенная кукла с оторванными ногами
Шрифт:
Мама. Ну зачем вы так, мы вас не выгоняем… Сыночка, что же ты, даже сесть не предложил. Проходите, снимайте плащ, сюда идите, и не расстраивайтесь из-за кофе, я сейчас еще принесу. Посидите, успокойтесь, у меня печенье есть, вкусное-вкусное, я сегодня с утра испекла. Посидим все вместе, чайку-кофейку выпьем, поговорим.
Мама ведет плачущую Анну к столу, заботливо усаживает.
Мама. Меня зовут Лидия Ивановна, а вас?
Анна. Анна.
Мама. А его — Сережа.
Анна. Я знаю.
Мама.
Мама выходит. В сумке Анны снова пищит пейджер.
Анна. Извините.
Анна достает пейджер, читает сообщение, молча поворачивается к Сергею. Тот так же молча протягивает ей трубку.
Анна. Спасибо.
Сергей. По-моему, я здесь лишний. Вы собираетесь пить кофе с моей мамой и решать чьи-то проблемы при помощи моего телефона. Вы случайно не забыли, что находитесь у меня дома, а не у себя?
Анна не отвечает, быстро нажимая кнопки.
Анна. Наташа? Что случилось?… Тише, тише, не кричи, рассказывай спокойно… Так… так… когда? Только что?… Минут пятнадцать назад? И что?… А мальчик хороший?… Ага, знаю такого. Ну что ж, красивый мальчик, и умненький, наверное. Сколько ему?… И возраст хороший. Да нет, что ты, я не издеваюсь, я совершенно серьезно. А твоя девочка что?… Нравится?… С удовольствием?… Так что же ты рыдаешь, я не понимаю. Он любит ее, она любит его, он из хорошей семьи. Что во всем этом плохого?…
Сергей. Боже мой, она еще и сводня. Или платная сваха. Кашпировский и Ханума в одном лице. Мировая драматургия рыдает от восторга.
Анна. Ах вот что! Когда? Да, если она забеременеет, это будет, конечно, проблематично. А что случится, если вы это пропустите? Можно же в следующий раз… Нельзя? Почему?… Ах вот оно что… Ну и подумаешь, плюнь и радуйся жизни. Твоя девочка здорова? Здорова. Беременность это не болезнь, это норма для особы женского пола.
Сергей. Ну наконец-то! Первые здравые слова, которые я от нее слышу.
Анна. Твоя девочка красивенькая и умненькая, у нее есть друг, который ее любит и с которым она хочет гулять и играть.
Сергей. Гулять и играть… Интересная у людей жизнь, елки-палки! Сколько ж ей лет, этой беременной девочке? Одиннадцать? Двенадцать? Акселерация…
Анна. Она счастлива, понимаешь? Счаст-ли-ва! Так почему ты этому не радуешься?… Ну и что?… Ну… ну… Так это ты хочешь, а не она. Это ты придумала ей такое будущее. А чего она хочет, ты знаешь? Ты у нее спросила?… Ну конечно, она с тобой не разговаривает, я понимаю. А ты поставь себя на ее место. Трудно?… Ну да, трудно, но ты попытайся. Вспомни себя молодой, вспомни, как тебя мама старалась запихнуть в университет, а ты тайком бегала сдавать экзамены в театральный. Мама придумала для тебя жизнь журналистки и хотела, чтобы ты прожила эту жизнь. А ты сопротивлялась, и правильно делала. А теперь ты собираешься сделать то же самое со своей Лаурой…
Сергей. Это кто ж так ребенка назвать умудрился в наше время? Лаура… Еще бы Петраркой назвали.
Анна. Ну конечно… конечно…
Анна кладет трубку на стол. Пока она разговаривает, Мама несколько раз входит и уходит, накрывая стол к чаю. Сергей ей вяло помогает, всем своим видом показывая, что все это ему не нравится, но он, уж так и быть, терпит.
Мама. У вашей подруги проблемы с дочерью? Ой, эти девочки современные, я прямо удивляюсь, как они теперь рано замуж выходят…
Сергей. Мама! Наша гостья разговаривала со своей подругой, а не с тобой. Сколько раз я тебе повторял, что это неприлично…
Анна. О господи, никогда не могла понять, почему хозяева клубных собак так убиваются из-за внеплановых вязок?
Сергей. Из-за чего?! При чем тут вязки?
Анна. Моя подруга в ужасе, а из-за чего, собственно говоря? Только что во время прогулки ее коккер-спаниеля Лауру полюбил соседский ризеншнауцер. Теперь Лаура родит от него щенков, но ее уже не будут вязать через клуб.
Мама. Я не пОняла… не понялА то есть. Как это — вязать? Ремнями, что ли? И почему через клуб?
Сергей (давясь от смеха). Мама, это очень сложная система. Если собака чистопородная, ее хозяева хотят, чтобы она приносила щенков от такого же чистопородного кобеля, тогда щенки считаются элитными и их можно дорого продать. Если сука случайно согрешит не с тем кобелем, которого ей подобрали через клуб, ее щенки уже никогда не будут считаться элитными, даже если все последующие мужья будут самыми чистокровными на свете.
Мама. Почему?
Сергей. Это сложно, мама, долго объяснять. Анна (к Анне) … Анна, да? Я не ошибся? Анна пришла сюда не для того, чтобы объяснять тебе тонкости клубного собаководства. И я очень надеюсь, не для того, чтобы бесплатно попользоваться моим телефоном.
Мама. Так это что же выходит, вы со своей подружкой про собаку говорили? Ой божечки, я-то думала, там действительно проблема с дочкой, вы же так серьезно с ней разговаривали…
Сергей открыто хохочет.
Анна. Понимаете, Лидия Ивановна, для моей подруги это очень серьезно. Вы над ней не смейтесь, она одинокий человек, у нее только и есть эта Лаура, единственное близкое существо. Она к своей собаке относится как к человеку, как к своей дочери. Я должна с этим считаться, понимаете? Если я буду смеяться над ее страданиями, она обидится, а мне не хотелось бы ее обижать.
Сергей. Слушайте, бросайте к черту свой «Мартинком», вы же можете зарабатывать огромные деньги оказанием психологической помощи. А что? Это идея! Откроете собственную фирму и распрощаетесь со своим «Мартинкомом». У вас природный талант решать чужие проблемы по телефону, я, честно признаться, любовался, наблюдая, как вы ловко управлялись сначала с Гришиным билетом, потом с грешной любовью коккер-спаниеля Лауры. Зачем вам быть менеджером…