Бруклинский музей Нью-Йорк
Шрифт:
Неглазурованные керамические сосуды использовались для охлаждения воды. Это их свойство было хорошо известно еще в месопотамской культуре, иными словами, такие емкости применялись с доисламских времен. Дошедшие до нас памятники являются невероятной редкостью, поскольку эти предметы созданы из очень хрупкого материала, и впору не сожалеть об утрате их фрагментов, как в данном случае, а радоваться тому, что сохранилось. Хаббы различаются по степени отделки и разнообразия орнамента. Данный искусно украшен изображением правителя, восседающего на ковре, его окружают вооруженные слуги и гарпии — мифические птицы с женскими головами, их хвосты венчают головы драконов. Фон этой сцене создают переплетения ветвей лозы и фантастические птицы. Подобный тип украшения характерен для многих памятников придворного искусства исламского мира в период Средневековья и встречается как в архитектурном декоре, так
Мухаммад Заман — крупнейший представитель так называемого европейского стиля в персидской живописи второй половины XVII века. Особенностью его манеры является ассимиляция достижений европейских мастеров своего времени, это очевидно как в технике, так и в выборе сюжетов. Даты рождения и смерти художника неизвестны. Отсутствие сведений о жизни Замана породило ряд легенд, в частности, что он уехал в Италию, сменил веру и вернулся на родину скорее европейцем, чем персом. Однако в результате последних исследований установлено, что автор Италию не посещал. Европейские сюжеты в его искусстве — плод знакомства с голландскими гравюрами. Творчество художника делится на две тематические части: работы на персидские сюжеты и копии с европейских произведений, среди которых — «Святая Троица», «Венера и купидон». Тема бруклинского рисунка нетипична для персидского искусства XVII столетия. Произведение невольно заставляет вспомнить А. Дюрера и сопоставить данный «Ирис» с его рисунками этого цветка, хранящимися в бременском Художественном музее и мадридском Эскориале.
Иранский принц Яхья родился в? 817 и был сорок третьим сыном каджарского правителя Фатх Али Шаха. В возрасте пяти лет (!) он был назначен губернатором провинции Гилян (область страны на юго-западном побережье Каспийского моря). На картине имя князя и его титул даны в картуше (декоративной рамке для надписей) в левом верхнем углу. Инкрустированные часы, лежащие на ковре, символизируют, что принц стал правителем «в добрый час» — благоприятное время, вычисленное придворными астрологами. Герой выглядит очень импозантно. Произведение не датировано, однако, поскольку Яхья изображен безбородым, с розовыми щеками и ему на вид 16–18 лет, оно могло быть написано в 1830-х. На принце корона с драгоценными украшениями, соответствующая его сану, на груди — орден Льва и Солнца. Это, безусловно, официальный портрет, какие обычно украшали дворцы. Они размещались в специальных высоких нишах над уровнем глаз посетителей, что подчеркивало высокий статус изображенного.
Эта плитка изображает четырех вельмож из окружения Насера ад-Дина (1831–1896), шаха из династии Каджаров, правившего 47 лет. Они стоят, готовые исполнить любое приказание правителя, в позе, предписанной придворным ритуалом того времени — руки сложены на поясе.
Подобные керамические плитки использовались для украшения помещений дворца или княжеского особняка. Бруклинский образец этого искусства свидетельствует о высоком уровне искусства мастеров керамики, достигнутом в каджарский период. Фигуры выполнены в технике гризайли, в которой используются исключительно оттенки черного, белого и серого. Герои «парят» на кобальтово-синем фоне с богатым цветочным орнаментом.
Данная картина повествует о мученической смерти имама Хусейна, внука пророка Мухаммеда и третьего имама — лидера мусульман-шиитов. Он был убит воинами халифа Язида I в пустыне Кербела в Центральном Ираке в 680. Имевшие численное превосходство солдаты Язида I заблокировали все подступы к Евфрату
В центре полотна — сводный брат Хусейна Аббас на белом коне, он пронзает мечом солдата Язида. Отдельные сцены, связанные с муками, которые перенесли имам и его соратники до и во время битвы, показаны в меньших по масштабам эпизодах слева. Справа Хусейн со своими спутниками изображены в раю, тогда как их противники — в аду.
Эта и подобные имеющиеся в музее картины демонстрируют, как такой монументальный жанр, как батальная сцена, предназначавшийся для двора, переосмысливался применительно к вкусам широкого зрителя конца XIX — начала XX века. Полотна использовались в качестве декораций для представлений, которыми отмечается годовщина сражения: их сворачивали в рулон и переносили из селения в селение, где рассказчик, повествуя о битве, показывал ее эпизоды на холсте. Картинами украшали кофейни, отсюда название — «кофейная живопись».
Искусство Азии
Глиняные скульптурки конных солдат составляли «почетный караул» в китайских гробницах, по крайней мере, с III века до н. э. В усыпальницах знати такие фигурки стояли в небольших камерах с обеих сторон гроба в ожидании своей очереди услужить умершему. Изваяния часто раскрашивались, и бруклинские, датирующиеся эпохой династии Суй, до сих пор хранят следы краски.
Л. Н. Гумилев охарактеризовал подобные статуэтки из погребения одного китайского вельможи (их боевая одежда состояла из головного убора и панциря): «Воины одеты в халат с высоким, доходящим до подбородка воротником. ‹…› Халат доходит до половины голени и застегивается на правую сторону, так что левая пола оказывается сверху. Поверх халата надет панцирь из металлических пластин, отороченный коричнево-красной каймой. Панцирь доходит до колен, подпоясан узким поясом, рукава короткие, выше локтей. ‹…› Лошади не взнузданы, что указывает на их хорошую выучку; грива подстрижена. Все это создает впечатление хорошо натренированного и подготовленного кавалерийского коня, которого любят и на которого надеются в трудные минуты». Примечательно сходство назначения этих фигурок с древнеегипетскими ушебти, создававшимися за 10ОО лет до китайских.
Этот кувшин — великолепный образец китайской сине-белой керамики, для создания которой при обжиге применялся сильный огонь (высокая температура). Страна была родиной данной техники. Необычайно выразительна голова феникса на представленном изделии: она чудесно очерчена, и у нее воистину свирепый вид.
Об этой сказочной птице античные авторы (Геродот, Овидий, Полибий Старший и другие) дают различные свидетельства. Она прожила до глубокой старости — некоторые утверждают, что пятьсот лет — и, в конце концов, сожгла себя на алтарном костре, превратившись в пепел, из которого возник новый, молодой феникс. Символический акт самосожжения и затем воскресения — это то, что сближало судьбу птицы с техникой керамики.
Самые ранние подобные емкости с головой феникса или василиска датируются эпохой династии Тан (618–907). Примером для таких керамических изделий служили кувшины с фениксом из золота и серебра, импортировавшиеся в Китай из Сасанидской Персии. Морская торговля между Китаем и Юго-Восточной Азией на Филиппинах и островах современной Индонезии значительно расширилась в начале династии Сун (конец X века), и много подобных предметов было экспортировано в этот регион. Образ феникса, встречающийся в европейском аллегорическом натюрморте, возник из знакомства художников с китайскими образцами.