Брукнер
Шрифт:
Подражая процветавшему в монастыре св. Флориана мужскому хоровому пению, Брукнер организовал в Кронсторфе мужской квартет, в котором сам пел партию первого баса. Для этого ансамбля он написал свою первую светскую хоровую композицию под названием «"Застольная песнь" (Tafellied) на торжество по случаю дня рождения высокочтимого декана и городского священника в Эннсе 19 сентября 1843 года». Здесь же возник и ряд духовных сочинений: Libera me [8] (ок. 1843 г.), Tantum ergo [9] в ре мажоре (1843), Месса для четырехголосного хора a cappella (1844) и Реквием для мужского хора с органом.
8
Освободи меня (лат.).
9
Tantum ergo sacramentum (Такая
В отличие от большинства великих композиторов творческие способности Брукнера раскрывались медленно. Это объясняется как особенностями его личности — Брукнер был, что называется, «поздней» натурой, — так и жизненными условиями провинциальной среды. Ранее всего одаренность Брукнера проявилась в органной игре. В Кронсторфе его вдохновенные органные импровизации вызывали восхищение современников. К сожалению, немногие сохранившиеся произведения композитора для его любимого инструмента — органа [10] не дают достаточно полного представления о силе его музыкальной фантазии, поражавшей слушателей.
10
Опубликованный в 1970 г. в Вене сборник органных пьес Брукнера содержит несколько прелюдий, прелюдию и фугу, постлюдию. Брукнер так объяснял свое нежелание сочинять органные пьесы: «Нет, мир слишком плох, я больше не пишу для органа».
Пребывание Брукнера в Кронсторфе не затянулось. Ему удалось заручиться поддержкой директора монастырской канцелярии Фридриха Майра, которому он посвятил светскую кантату «Незабудка» (1845). Майр обещал, что переведет Брукнера в школу при монастыре, если тот сдаст экзамен на звание старшего учителя (Oberlehrer). В июне 1845 года Брукнер благополучно прошел испытание и в сентябре получил место в монастырской школе. Сбылась давняя мечта — ему удалось занять твердое положение, избавлявшее от унизительных обязанностей помощника учителя, отныне он мог всецело посвятить себя педагогической работе и музыке. В распоряжении Брукнера теперь был великолепный орган. Он и не подозревал, что этот инструмент вскоре заставит его забыть о профессии школьного учителя и откроет ему истинное призвание.
Учитель становиться музыкантом
В монастырской школе положение Брукнера-музыканта мало чем отличалось от прежнего. Помимо преподавания школьных предметов, он обучал трех мальчиков-хористов пению и игре на скрипке. Его денежный оклад повысился до 36 гульденов в год. Наряду с исполнением школьных обязанностей Брукнер продолжал свои музыкальные занятия: ежедневную двухчасовую игру на органе с прежним наставником Каттингером, изучение Баха, упражнения в импровизации и контрапункте, а также поездки в Эннс на занятия с Зенетти.
За более чем 10-летнее пребывание в монастыре (1845–1855) Брукнер приобрел немало друзей. По натуре он никогда не был замкнутым, отрешенным от мира, всегда стремился найти духовно близких ему людей. Среди них назовем прежде всего судебного писца Франца Зейлера. Будучи страстным любителем музыки, он внимательно следил за композиторскими занятиями Брукнера и настойчиво советовал ему поступить в Венскую консерваторию для завершения образования. Зейлер был обладателем прекрасного нового рояля известной в то время фирмы Бёзендорфер, на котором Брукнер часто и охотно играл. После внезапной кончины Зейлера в 1848 году этот инструмент по завещанию перешел к Брукнеру. (В настоящее время рояль хранится в монастыре св. Флориана.) Утрата близкого друга вызвала к жизни одно из значительных юношеских произведений композитора — Реквием ре минор для солистов, смешанного хора и оркестра (1849). После кончины Зейлера Брукнер нашел дружеское участие в семье окружного судьи Йозефа Марбёка, детей которого обучал игре на фортепиано; специально для них он написал три легкие пьесы в четыре руки, ставшие своеобразным памятником его педагогической деятельности.
Преподавание и церковная служба в монастыре предоставляли Брукнеру поводы для сочинения музыки различных жанров. Из ряда произведений, созданных в те годы — хоров, песен, кантат, магнификата, двух- и четырехручных фортепианных пьес, органной прелюдии и фуги и других, — исследователи выделяют пять: Tantum ergo для смешанного
Постепенно музыка становится главной профессией Брукнера. После ухода Каттингера в 1848 году со своего поста, Брукнер получил звание «временного» (provisorischer) органиста монастыря. Три года спустя он становится постоянным (definitiven) органистом с окладом в 116 гульденов ежегодно — значительной по тем временам суммы. Однако душевное состояние Брукнера, стоявшего на пороге 30-летия, заметно ухудшалось. Он болезненно ощущал непрочность и даже унизительность своего положения. «Наш монастырь, — жаловался он одному из друзей, — относится с полным равнодушием к музыке и, следовательно, к музыкантам… Я никогда не бываю здесь радостным и должен скрывать от всех свои планы». Достаточно сказать, что после успешного исполнения в монастыре 14 сентября 1854 года мессы Брукнера на торжествах интронизации [11] он даже не был приглашен к праздничному столу.
11
Возведение в сан патриарха, главы церкви.
А. Брукнер в 30 лет
Неудивительно, что Брукнер начинает тяготиться службой в монастыре. В поисках более прочного положения в обществе он предпринимает попытки расширить поле деятельности; продолжает изучение латыни, начатое еще в Виндхааге и Кронсторфе, а в 1850–1851 годах посещает специальный курс в линцской нижней реальной школе, окончание которого предоставляет право претендовать на звание старшего учителя «главной школы» (Hauptschule). (Эту новую квалификацию Брукнер получил в 1855 г. после успешной сдачи экзаменов [12] .) В тот же период он тщетно домогался места судейского чиновника и с этой целью два года бесплатно выполнял обязанности писца в окружном суде.
12
Стремление Брукнера подвергать себя различного рода экзаменационным испытаниям сохранилось на протяжении почти всей его жизни и служило поводом для насмешек. Однако оно станет более понятным, если принять во внимание огромную дистанцию между его простым происхождением и высокими жизненными целями, которые он ставил перед собой; немалую роль играло воспитанное с детства преклонение перед авторитетом высших инстанций, характерное для Австрии того времени.
К счастью для музыкального искусства, Брукнеру не суждено было сделать карьеру в юриспруденции. В эти годы он совершенствуется в искусстве органной игры. Современники, слышавшие Брукнера, единодушно говорят о его поразительном мастерстве. Однако, не довольствуясь устными отзывами, Брукнер стремится получить официальное подтверждение своих достижений. Осенью 1854 года он выступал в Вене перед придворным капельмейстером Игнацем Асмайром, который засвидетельствовал, что слышал «искусного и основательного органиста». (За 2 года до этого, впервые приехав в Вену, Брукнер показал Асмайру свой Реквием и заслужил похвальный отзыв. В знак признательности он посвятил Асмайру вскоре созданный 114-й псалом для смешанного хора и трех тромбонов.)
Таким образом, стремление Брукнера покинуть монастырь, рамки которого стали ему тесны, соединилось с осознанием своих творческих возможностей. После неудачной попытки занять место главного органиста в Ольмюце (ныне Оломоуц), Брукнер блистательно выступил на конкурсном испытании в Линце, состоявшемся 13 ноября 1855 года после смерти местного соборного органиста. Превосходство Брукнера над двумя другими конкурентами было столь очевидным, что уже на следующий день он получил звание «временного» органиста в двух главных храмах Линца — старом соборе и городской пасторской церкви. Один из соискателей, поздравляя Брукнера, сказал, что своим искусством он «убивает наповал всех соперников». 8 декабря 1855 года Брукнер впервые выступил в качестве соборного органиста в Линце; перед ним открылось новое, более широкое поле деятельности.