Брусиловский прорыв
Шрифт:
Действительно, подготовка большого наступления не может быть секретом для неприятеля. Австрийцы превосходно понимали, что русские готовятся к удару, но, во-первых, они рассчитывали на мощь своих оборонительных рубежей, а во-вторых, было неизвестно направление главного удара. Распределение немногочисленных резервов вдоль фронта, с передачей их в подчинение армиям и корпусам, конечно, не могло послужить средством для развития вероятного успеха, но зато и противник не мог точно угадать направление главного удара. Каждый корпус готовил свой собственный наступательный плацдарм, а то и не один, что позволило русской стороне прекрасно скрыть сосредоточение сил и артиллерии. В итоге, несмотря на то что австро-венгры готовились к отражению наступления, они были разбиты, так как произвести перегруппировку своих собственных резервов австрийское командование не имело возможности – не имелось информации о направлении главного удара русских. Поэтому
И все-таки очевидно, что успех наступления зависел не только от фортификационных работ, но и от обучения войск, а также от степени взаимодействия артиллерии с пехотой. Действительно, если в 8-й армии, предназначавшейся для производства главного удара, преимущественное внимание отдали занятиям с войсками (пусть зачастую это обучение ограничивалось лишь стрельбой и шагистикой), то в 7-й и 11-й армиях копали землю, изматывая физические силы солдат и офицеров. Так, только в ударном 2-м армейском корпусе 7-й армии на фронте в семь километров было вырыто земли на шестьдесят пять с половиной километров сооружений.
В то же время, например, в 9-й армии основной упор был сделан на работу артиллерии, чем руководил выдающийся русский артиллерист полковник В. Ф. Кирей, чьи брошюры, посвященные правилам артиллерийской стрельбы, распространялись в войсках всего фронта. Как видим, во имя результата была резко нарушена иерархическая лестница – артиллерийским ударом армии командовал всего лишь полковник, зато знаний у которого было больше, чем у всего артиллерийского генералитета 9-й армии вместе взятого. Помимо того, инспектор артиллерии 9-й армии организовал артиллерийскую атаку и в соседней 7-й армии. В 8-й и 11-й армиях артиллерийский удар организовывался инспектором артиллерии 8-й армии ген. М. В. Ханжиным.
Что касается артиллерийских средств, то следовало учитывать превосходство противника в артиллерийском отношении. Не имея в своем распоряжении должного количества тяжелых батарей, главкоюз старался с максимальной пользой использовать то, что у него было. Характерно, что русские артиллеристы, в первую голову, стремились нанести невосполнимый ущерб неприятельской пехоте, а потом уже думать о проведении контрбатарейной борьбы. Для достижения всех поставленных перед артиллерией задач при подготовке прорыва русские концентрировали артиллерийские батареи на намеченных участках, тем самым добиваясь некоторого превосходства над артиллерией противника, стоявшей рассредоточено и относительно равномерно по всему оборонительному фронту. Так, А. И. Верховский вспоминал: «Кирей в 1916 году в своих атаках всегда старался дать полное количество орудий для борьбы с пехотой и лишь остальное уделял борьбе с артиллерией врага. И так как плотность батарей у австрийцев была часто невелика – шесть-восемь орудий на километр, то постепенным переносом огня ему удавалось разрешать все задачи» [33] .
33
Верховский А. Общевойсковое командование и борьба с артиллерией противника // Война и революция. – 1926. № 4. С. 30.
Таким образом, в артиллерии делалась ставка на качество стрельбы и массированную, но точную предварительную пристрелку. На свои позиции артиллерия была выдвинута ночью, за несколько дней до наступления, где и была тщательно замаскирована: при этом тяжелая артиллерия выдвигалась на заранее пристрелянные рубежи всего за сутки до удара. Как пишет Е. З. Барсуков, русские артиллеристы «быстро усвоили, что прорыв укрепленной полосы противника – это не полевой бой, в котором обстановка оценивается на ходу, почти молниеносно, а заблаговременно продуманная и строго рассчитанная операция. Если при атаке в маневренных условиях, особенно во встречном бою, нельзя предусмотреть все действия артиллерии в быстро меняющейся обстановке, если в этих условиях всякая попытка точного расписания заранее обречена на неудачу и даже вредна, так как она связала бы только инициативу артиллеристов, то при прорыве укрепленных полос, наоборот, залог успеха – в строго продуманном плане, в точном распределении задач отдельных батарей, в неукоснительном и методическом выполнении боевого расписания» [34] .
34
Цит. по: Артиллеристы. Сборник статей и рассказов. – М., 1939. С. 118.
Для непосредственного боя за окопы – использование массированного ружейного и пулеметного огня. Армии Юго-Западного фронта вообще
35
Федосеев С. Л. «Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою. – М., 2009. С. 453.
Насыщение армий пулеметами объясняется просто. В русских войсках не хватало легкой артиллерии сопровождения, минометов, траншейных пушек. То есть того оружия, что должно было усилить огневую мощь стрелковых подразделений. Было сделано все, что возможно, но возможности эти являлись весьма ограниченными. Поэтому, чтобы увеличить плотность огня, войска получили отдельные пулеметные команды, имевшие отличавшееся от общепехотного оружие с собственными боеприпасами.
Первоначальной задачей артиллерийских батарей ставилось уничтожение проволочных заграждений, где должны были быть проделаны проходы для возможности пехотной атаки. Затем все виды орудий обязывались разрушить вражеские укрепленные точки на первой и второй линиях обороны, причем главное внимание здесь отводилось уничтожению пулеметных гнезд. И лишь с началом общей атаки артиллерия, особенно тяжелая и дальнобойная, переносила свой огонь в глубь неприятельского расположения, по резервам противника и третьей линии укрепленной полосы. Тогда же русские переходили и к контрбатарейной борьбе, так как неприятельская артиллерия должна была неизбежно раскрыть себя при отражении атаки русских армий.
Предполагалось, что пехота, ворвавшись в окопы неприятеля, будет продолжать атаку вплоть до захвата второй линии окопов, где ей и надлежало закрепляться. Для «очистки» окопов от остатков неприятельских подразделений создавались специальные команды; также не забыли и о создании отдельных частей для закрепления на захваченных позициях, так как линейная пехота после передышки должна была продолжать атаку. Закрепление во взятых окопах врага производилось с учетом опыта тактики неприятеля: противник, теряя первую полосу, организовывал артиллерийский огонь по прорвавшимся и застрявшим на захваченной полосе русским. Затем тяжелые батареи расстреливали нейтральную полосу, чтобы не допустить подхода резервов. И, наконец, производился мощный контрудар, в ходе которого бралась масса пленных, не могущих отступить.
Таким образом, командование Юго-Западного фронта позаботилось о заблаговременном закреплении на взятых позициях и о непрерывном наступлении, дабы вынудить врага отступить, впасть в панику и не суметь организовать никаких активных контрмер (контрудара), ограничившись пассивной одноэшелонной обороной. Для этого наступавшая линейная пехота делилась на волны атаки, где первые две неприятельские линии захватывались первой и второй волнами, а атака третьей линии и преследование отдавались в руки третьей и четвертой волн наступления русской пехоты.
Смысл наступления «волнами» заключался не только в восполнении обескровленной атаки резервами. В ходе атаки части и подразделения часто перемешиваются и теряют ориентиры в глубине неприятельской обороны, которая была прорвана этой атакой. Между тем от понимания обстановки зависит дальнейшее использование атаки: преследование отступающего врага или отражение удачной контратаки опомнившегося неприятеля. Ген. А. А. Свечин, сам участвовавший в Брусиловском прорыве в качестве командира 4-го Финляндского стрелкового полка, указывал: «Русский фронт представляет особую поучительность в том отношении, что здесь часто имели место относительно глубокие атаки (4–6 км). Мне пришлось руководить четырьмя такими успешными атаками в роли командира полка. Первое замечание, которое они вызывают, – никогда нельзя знать, куда попадет рота, которая понеслась вперед. Под влиянием различных факторов (пулеметный обстрел, наличие подступа, обнаружение ценного трофея в виде не успевшей отступить батареи и т. д.) отдельные перволинейные пехотные части, если наступление ведется не по рубежам, а нацеливается в глубину, легко сбиваются с направления даже на 45° и могут оказаться в конце атаки на несколько километров в сторону от цели» [36] .
36
Свечин А. А. Тактический факт // Война и революция. – 1934. №№ 7–8. С. 44–45.