Брюнетка в защите.
Шрифт:
– О, маленькая! – засюсюкала дама. – Не бойся, мама не отдаст тебя этому ужасному человеку!
– Она и моя тоже!
– Ты плохо на нее влияешь! Ваша честь, я как-то оставила девочку с этим человеком на выходные дни, а сама навещала больную матушку. И он сделал та-акое!..
– Ував! – вставила свое слово «доченька».
– Ничего я не сделал! – заспорил муж. – Мы чудесно провели время, пока ты уезжала в серпентарий навестить свою змеюку-мать…
– Не смей обижать мою мать! – казалось, от громкого голоса госпожи Фингрисс с потолка сейчас штукатура посыплется.
– Ував,
– Ты не смотрел за ребенком, она объелась конфет и не спала днем! Я знаю!
Мы уже откровенно гоготали, а пунцовые Защитники едва ли не жевали свои шапочки, пытаясь сдержать смех. И тут судья Каслер не выдержал.
– Тишина-а-а! – Его магически усиленный голос так резанул по залу, что зазвенело в ушах.
Защитники мигом приняли серьезный вид и уткнулись в зеркала визариумов. Собачонка же метнулась к хозяйке, влетела в сумку и залилась визгливым лаем. А судья Каслер повернулся к нам и окатил таким взглядом, что лично мне захотелось последовать за Лилуши и спрятаться в необъятной сумке госпожи Фингрисс. Как оловянные солдатики, мы тотчас замерли на скамейках.
Наведя порядок в зале, судья обратился к сторонам процесса:
– Вы хотите сказать, что без споров разделили два дома, успешный бизнес, счета в банках, а сюда пришли, чтобы разделить какую-то собаку?
– Это не какая-то собака! – в один голос воскликнули «родители» Лилуши. – А наша дорогая дочь!
– Не собака? – Судья вновь начал терять терпение. – А у вашей «дорогой дочери» документы есть?
– Ваша честь! – воскликнула госпожа Фингрисс. – Какие могут быть документы, когда речь идет о родительской любви?
Судья Каслер несколько раз глубоко вздохнул и вновь начал что-то изучать в материалах дела.
– Так, – наконец произнес он. – Судя по предоставленным данным, имущество в виде собаки породы мармозетти было приобретено супругами с их семейного счета. Разделить в натуре, без потерь, имущество не получится.
Госпожа Фингрисс охнула и прижала сумку к груди.
– Следовательно, стороны должны решить, кто получит имущество, а кто денежную компенсацию, – продолжил рассуждения судья Каслер.
– Вы хотите, чтобы я продала свою девочку? – со слезами в голосе воскликнула госпожа Фингрисс. – Никогда!
– Я тоже не собираюсь от нее отказываться! – добавил господин Фингрисс.
– Еще раз услышу про девочку, и в дальнейшем судебное заседание будет проходить без вас. – Судья обвел стороны тяжелым взглядом. – Речь идет о разделе имущества, которым является собака.
– У вас нет сердца, господин судья! – всхлипнула госпожа Фингрисс, полностью поддерживаемая своей «дочуркой», чей визгливый лай не могла заглушить плотная кожа сумки.
– У меня есть здравый смысл, – парировал судья Каслер. – И вообще, если вы так любите свою… девочку, – это слово далось судье не без труда, – почему не хотите, чтобы она росла в полной семье?
Супруги Фингрисс на мгновение задумались.
– Ну не знаю, – неуверенным тоном произнесла госпожа Фингрисс. – Если только ради ребенка…
– Ради
Судья облегченно выдохнул.
– Значит, рассмотрение дела приостанавливается. Суд устанавливает срок в три месяца для того, чтобы стороны определились в необходимости расторжения брака. Если по его истечении какая-либо из сторон будет настаивать на расторжении брака, производство по делу будет возобновлено. Если нет, производство по делу прекращается. На сегодня судебное заседание объявляется закрытым.
Пока стороны и их Защитники покидали зал судебного заседания, судья Каслер вернул дело в хранилище. А потом шумно выдохнул и, пробормотав «надеюсь, в следующий раз они придут не ко мне», забрал со стола кристалл и быстро вышел.
Когда за ним закрылась дверь, мы вновь не удержались и рассмеялись. Особенно после того, как вспомнили слова профессора Ильгрина о формальных судебных заседаниях. Пожалуй, супруги Фингрисс со своей «дочуркой» переплюнули даже памятное дело с сердцем Нутерже.
В академию мы возвращались в самом отличном настроении, громко вспоминая особенно веселые моменты незабываемого бракоразводного процесса четы Фингрисс. Остальные группы, которым удалось побывать на обычных судебных заседаниях, поначалу смотрели на нас с недоумением. Однако после нашего рассказа в красках и лицах уже весь факультет умирал от смеха.
Настроение оставалось хорошим и все следующее занятие, которое вел профессор Кэлфри. А после окончания лекции я задержалась, чтобы обговорить с преподавателем ход написания курсовой работы. И вот тут мне очень повезло: профессор Кэлфри дополнил список книг еще одним, весьма древним на вид фолиантом. Причем, судя по оглавлению, книга по большей части содержала информацию именно по индивидуальным щитам. В том числе там упоминались и Видящие!
Мою радость сложно было передать словами. Книгу от профессора Кэлфри я принимала, как великую драгоценность. Буду читать всю ночь, если потребуется!
Навестив с Сайрусом выздоравливающую Лил и подготовившись к занятиям следующего дня, я засела за чтение.
Конечно, как именно создается щит Видящих, здесь тоже по полочкам разложено не было. Но я нашла несколько очень важных подсказок о том, как они могли освобождать энергию из внутреннего резерва, чтобы запечатать ее края и установить в качестве защитного барьера.
Вспомнив уже прочитанное, я прикинула риск и поняла, что никаких сбоев быть не должно. Так что, осмелев, попыталась воспроизвести описанное в книге.
Однако, несмотря на старания, особых успехов не достигла. Мне удавалось лишь вызвать к жизни небольшой поток энергии, а вот запечатать его края и вообще хоть как-то управлять энергией – нет. Да и сам процесс оказался очень ресурсным. После десятка попыток я была выжата как лимон и ощущала серьезное опустошение резерва.
Но я не отчаивалась и засыпала в самом решительном настрое. Пусть не получилось сегодня, буду тренироваться дальше. Тренировки – на то и тренировки, чтобы развивать способности.