Брызги шампанского
Шрифт:
— Паоло?
— Да, Паоло. — Он просиял. — Вспомнили меня?
— Как можно вас забыть? — Она заговорщически ему подмигнула. — Суббота, воскресенье и понедельник. Вы привозили багеты.
— А вы встречали меня на полпути, — кивнул он улыбаясь. — Я скучал по малышке Габи.
— Вы по-прежнему развозите хлеб?
Паоло огорченно, но вместе с тем с какой-то гордостью покачал головой:
— Нет. Теперь мой сын встал во главе пекарни, а в ресторане всем заправляют внуки. Но я не могу сидеть без дела, вот и помогаю в зале.
— Мне
Паоло ушел, но почти сразу вернулся, неся бутылку минеральной воды, небольшой горшочек с оливками в растительном масле и корзинку со свежим хрустящим хлебом.
— Хорошо, что вы решили сегодня поужинать у нас, — улыбнулся он. — Утром мы получили изумительное австралийское шампанское урожая 1976 года, которое весь день охлаждалось до нужной температуры. Не могу ли я соблазнить вас бутылкой?
— Что скажешь? — спросил Люк у Габи.
Она кивнула, соглашаясь.
Паоло положил перед ними меню и удалился.
Габриель откинулась на стуле, с одобрением изучая ресторанчик.
Люк немного успокоился, слыша негромкие голоса посетителей и вдыхая аппетитнейшие запахи, доносящиеся из кухни. Еще немного — и, пожалуй, ему удастся полностью взять себя в руки. Этому способствовала и корзиночка с хлебом, от одного вида которого во рту образовывалась слюна. Так что Люк мог смотреть на Габриель без голодного блеска в глазах, восхищаясь ее красотой, которую она сама словно не замечала.
Он встречался со многими красавицами, но ни одна из них не вела себя подобным образом. Для них всегда было очень важно знать, какое впечатление они оказывают на мужчин.
Безразличие Габриель к своей внешности не было наигранным, Люк мог поклясться в этом. Когда девушка повернула голову и натолкнулась на его пристальный взгляд, она как будто даже смутилась.
— Что такое? — осторожно спросила она и нахмурилась. — Я надеюсь, ты не возражаешь против моего разговора с Паоло? В прошлом у него всегда находилось для меня доброе слово.
— Почему я должен возражать? — пожал плечами он.
— Тогда почему ты только что так странно посмотрел на меня?
— Ты красивая женщина, Габриель. Какой мужчина может отказать себе в удовольствии полюбоваться красавицей?
Габриель поерзала на стуле, словно почувствовав себя неловко от его комплимента, чем только подтвердила догадку Люка: она не задумывается о том, какой силой обладает ее красота.
Люк развеселился. Забавная ситуация! О чем же ему тогда говорить, если тема секса находится под строжайшим запретом, беседа о собаках ему надоела, а комплименты Габриель, в отличие от других женщин, не любит?
К счастью для него, Паоло принес бутылку обещанного шампанского, которое на самом деле оказалось превосходным, и некоторое время они беседовали о винах.
Габриель все не решалась приступить к обольщению Люка, но надеялась, что
А пока она наблюдала, как он наслаждается изысканной едой. Пламя от свечи на столе отбрасывало тень на его лицо, и Габриель вспомнила, каким он был в детстве. Пожалуй, его прозвище — Ночь — не совсем ему подходит. Скорее его можно назвать Темным рыцарем. Да, решила Габриель, так гораздо лучше. Разве она не считала его всегда своим рыцарем и разве не так он вел себя по отношению к ней, пока она не повзрослела? Но куда исчез полыхавший в нем огонь? Потух? Неужели Люк успокоился, став главой Дома Дювалье?
В это как-то трудно поверить. Если бы огня не было, у него едва ли возникло бы желание приобрести виноградники Хаммершмидта, которые назвать виноградниками язык не поворачивался. Нет, он по-прежнему готов бросить вызов. Под внешним лоском и невозмутимостью скрывается неугомонный юноша, когда-то восхищавший и поражавший ее своими безумными фантазиями. Возможно, Люк воплотил бы одну из них в жизнь, если бы не долг перед семьей. Он был пленником своего положения, своей фамилии, даже замка. Ведь от наследника Дома Дювалье все ожидали только одного — чтобы он продолжил дело предков.
Может, поэтому ее и влечет к нему, этому Темному рыцарю? Как выпустить на свободу истинного Люка — страстного, яростного, неудержимого?
У Габриель забилось сердце. Девушке захотелось остаться с ним наедине, чтобы проверить, по силам ли ей такая задача…
Люк поднял голову и немедленно догадался, о чем она думает. Ему не требовались слова — выразительные глаза Габриель выдали ее с головой.
— Как блюдо, которое ты заказал? — спросила она чуть нервно.
— Бесподобно. А что скажешь о моем поведении? — осведомился Люк.
Он явно поддразнивал ее. Это возбуждало. Однако ей удалось ответить вполне небрежно:
— Нареканий пока нет.
— Но, может быть, ты не откажешься послать вежливость, цивилизованность и что там еще ко всем чертям и насладиться обществом друг друга в другом месте? Без одежды.
Люк понизил голос, и по спине Габриель побежали мурашки. Ее мгновенно охватило волнующее ожидание. Предвкушение. То, о чем она мечтала долгие годы, находясь вдали от Люка… Оказаться в его объятиях, испытать всю силу его страсти, жар его поцелуев…
— Да. — Голос у нее вдруг сел.
Глаза Люка засверкали. Он в ту же минуту забыл об ужине.
— Прямо сейчас? Без кофе и десерта?
— Ну, не прямо сейчас, — сделала Габриель попытку пошутить. — Желательно, когда мы останемся наедине.
— Что ты со мной делаешь, — хрипло пробормотал Люк, начисто забыв о своих «платонических» намерениях.
Перед их столиком, словно по волшебству, материализовался Паоло.
— Ты уверена? — на всякий случай уточнил Дюк. Габриель тут же кивнула. Он не отводил взгляда от ее лица. — Я бы хотел расплатиться, Паоло.