Будь что будет
Шрифт:
Скажи он это вслух, ей нечего было бы возразить. Лицемерие было бы слишком явным. Правда, тогда злую шутку с ней сыграла слепая страсть, Элина просто потеряла контроль над собой.
— В таком случае, может, тебе лучше пожить до свадьбы у родителей? — спросил он, стараясь говорить как можно бесстрастней.
Элина отрицательно покачала головой.
— Нет. У них только одна спальня и раскладной диван для случайных гостей. Мы будем мешать друг другу.
— Выходит, у тебя нет выбора. Либо живи
И на этот раз он вышел победителем, с горечью подумала Элина.
— Ну вот, мы и закончили, — сказала Элина, смахивая прядь волос со лба и улыбаясь Филлис, которая помогала ей собирать вещи в кухне и упаковывать их в коробки. — Мосты сожжены, и я, будучи беременной и помолвленной, становлюсь бездомной.
— Брось, ты переезжаешь в роскошную квартиру Бернарда Дэниела, самого завидного жениха во всем Пальмерстауне. — Филлис с обожанием вздохнула, словно произносила имя несравненного Элвиса Пресли.
— Ты болтаешь, как заезженная пластинка, — недовольно пробурчала Элина. — «Бернард, Бернард!» А это, в сущности, твоя вина. Если бы ты в детстве переболела ветрянкой, то не подхватила бы ее в зрелом возрасте. Сильвия Геснер была бы жива и здорова, возможно, вышла бы за него замуж, а я бы не чувствовала себя, как человек, мчащийся с горы на машине, у которой отказали тормоза.
Но Филлис не волновало, что она явилась косвенной причиной гибели одной женщины и, возможно, пожизненного заключения другой. Она продолжала методично упаковывать вещи.
— Нечего осуждать меня за то, что ты влюбилась и забыла о своих убеждениях, — заметила Филлис. — Я не заставляла тебя прыгать в постель к первому попавшемуся мужику. Ты сама этого захотела.
— Влюбилась?! — чуть не закричала Элина. — Не трепи языком! Как может здравомыслящая женщина влюбиться в человека столь высокомерного, властного и скрытного, не говоря уже о трауре, который он носит? Да, он дает мне свое имя, но его сердце все еще принадлежит Сильвии Геснер. Она унесла его любовь с собой в могилу.
Филлис присела на корточки и ухмыльнулась.
— Выбрось все из головы, подружка. Здесь ошибиться невозможно — ты определенно в него влюблена.
— Филлис, заткнись!
— Могу понять, почему ты это отрицаешь. Все, что ты рассказала о нем, выглядит не очень симпатично. У него скверный характер, и вообще он мерзкий тип. Тогда почему ты не скажешь ему об этом прямо и не заставишь его держаться подальше от тебя? К чему такие страдания за такой микроскопический грешок?..
Из-за раздавшегося стука в дверь Элина не успела ответить.
— Вероятно, это Бернард, — прошептала она. — Он сказал, что приедет с рабочими и сам всем распорядится.
— Значит, я его увижу? — спросила Филлис, не скрывая своего любопытства. — О, мое сердечко!
— Я же сказала тебе — заткнись и веди себя прилично, — цыкнула на нее Элина. — И без того все валится из рук. Ты понимаешь, что мне с завтрашнего дня жить вместе с ним, а я даже не знаю, когда у него день рождения?
— Спроси. Уверена, это его обрадует.
— Что меня обрадует? — спросил Бернард, появляясь в дверях. — Что ты хочешь узнать, Элина?
— Ничего, — пробормотала она. — Ты еще не знаком с моей подругой Филлис.
— Привет, рад видеть вас. — Он улыбнулся своей очаровательной улыбкой, предназначенной для посторонних. — Как идут сборы?
— Как и положено, — равнодушно отозвалась Элина.
На его лице появилась гримаса, словно он проглотил ломтик лимона.
— Ясно. Как ты думаешь, скоро ли вы закончите?
— Вероятно, скоро, — буркнула она, заметив, что Филлис давится от беззвучного смеха. — А что?
— Видишь ли, я пригнал грузовик и людей, чтобы перевезти вещи, и не хочу особо их задерживать. На следующей неделе собираюсь заняться участком. Мы отправим все лишние вещи на склад.
— Я способна побеспокоиться об этом сама, Бернард, — возразила Элина.
— Не сомневаюсь. Однако эти коробки слишком тяжелые, тебе не стоит возиться с ними самой, — сухо сказал он. — Через полчаса мы их погрузим, поэтому постарайся все подготовить. Хорошо?
Элина уставилась на его удаляющуюся спину.
— Теперь понимаешь, что я имела в виду? — проговорила она сквозь стиснутые зубы, когда дверь захлопнулась.
— О да, — мечтательно пробормотала Филлис. — Очень хорошо понимаю, почему твоя головка закружилась, Элина. Он великолепен. В любую минуту я готова ему отдаться!
Конечно, Филлис шутила, однако такая шутка не помешала Элине испытать укол ревности.
— Да, да, великолепен! — передразнила она подругу. — Он такой высокий и стройный.
— Гладкий и мускулистый, — подхватила Филлис.
— И важный, — поддержала Элина.
— Подлинный шедевр, — продолжила Филлис.
— Холодный и безликий.
— Неотразимый, — закатила глаза Филлис. — Согласись, Элина. Мы старые подруги, и я не могу поверить в то, что ты наговорила мне об этом мужчине.
Элина отвернулась, стараясь переварить слова Филлис. Уже много дней она чувствовала, что внутри у нее происходит борьба между любовью, желанием и ненавистью. Еще на острове она старалась убедить себя, что случившееся с ней — плохо, аморально, недопустимо.