Будь крутым

Леонард Элмор Джон

– Она так сказала?

– Он врет, Элиот, – тут же встрепенулся Раджи, – плетет тебе басни, чтобы спасти свою говенную задницу. Будь ты на его месте, делал бы точно то же самое, как и я, как и все другие.

– Если сообщения там нет, – сказал Чили, – значит, его кто-то стер. Или же оно сохранено. Как для того, так и для другого кто-то должен был быть в комнате из тех, кому быть здесь не полагалось.

Элиот взглянул на Раджи.

– Вы поднимались в номер. Отсюда и ключ.

– Я так и сказал тебе. Но никакого сообщения на телефоне не было.

– Откуда

вы знаете? Вы что, проверяли?

– Не было огонька сообщения. Вот погляди на телефон. Есть там огонек, мигает?

Элиот повернулся, подошел к столу. Чили наблюдал за ним.

– Возьмите трубку, нажмите кнопку сообщений. Поглядите, сохранено ли что-нибудь.

– Ничего там нет, – сказал Раджи. Он стоял так близко к Чили, что дуло его «беретты» упиралось Чили в бок. – Ничего, чтобы спасти твою задницу. Давай, махни через перила, голубчик А хочешь, здесь пулю прими, мне все равно. – Он повернул голову вслед за Чили, смотревшим, как Элиот держит у уха трубку. Они увидели, как он положил трубку и направился к ним.

Раджи сказал:

– Говорил я тебе? Говорил? Женщина говорит, что сообщений нет!

Элиот покачал головой.

– Она говорит: наберите номер.

– Ну да, придумали это идиотство с номерами, – сказал Раджи, – вместо того чтобы просто говорить то, что следует. Набери и услышишь, что сообщений нет.

– Я набрал, – сказал Элиот, – и услышал голос Элейн.

Чили увидел, как Раджи решительно покачал головой, всем своим видом отвергая подобную возможность: «Нет». Казалось, он говорил Элиоту: «Не могло этого быть, никак не могло! Никакого сообщения там нет. Ни единого словечка ты не слышал!» Он резко повернулся к Чили, вперив в него взгляд, глаза в глаза, сквозь темные стекла очков: «Ты знаешь, что ничего там нет!»

– Да, но ведь он слышал, – сказал Чили и, глядя на Элиота, уже вышедшего к ним на балкон, спросил: – И что она сказала?

Раджи опять затряс головой, словно вопя: «Нет-нет, кой черт, этого никак не может быть!», но сказал он лишь:

– Я должен это услышать собственными ушами.

Отпрянув от Чили, он кинулся внутрь номера, но перед ним выросла фигура Элиота. Раджи сказал:

– Дай-ка пройти, ты, медведь неуклюжий, что это ты на ноги наступаешь? Прочь с дороги! – и тут же взмыл вверх, поднятый могучими руками Элиота. Раджи извивался, пытаясь вырваться, и вопил Элиоту: – Перестань дурить, парень! Спусти меня вниз!!

Что Элиот и сделал на глазах у Чили: приподнял Раджи повыше, к самому своему лицу, смачно чмокнул в губы и со словами:

– Ну, пока, Раджи, – швырнул в темноту.

– Они всегда так кричат, – сказал Элиот.

Днем в воскресенье на террасе у Элейн они пили прохладительные напитки и нежились на солнце.

– Я вызвал персонал, предоставив им все хлопоты.

– И что ты им сказал?

– Что парень упал с балкона. Больше им знать ничего не полагалось. Они позвонили в полицию.

Я позвонил Даррилу, моему консультанту в делах, связанных

с полицией. Они с женой провели целый день в приюте, куда определяли мать жены, так что Даррил до приезда в отель был в прекрасном настроении.

– Элиот арестован? – спросила Элейн.

– На самом деле ты хочешь спросить, надо ли нам все еще думать о кинопробе. Пока не знаю. Они забрали его в Уилширское отделение для беседы. Элиот признается в содеянном, но утверждает, что сделал это для спасения моей жизни. Что я и подтвердил. Мне к боку был приставлен девятимиллиметровый пистолет. Мне предстояло либо получить пулю от Раджи, пришедшего с твердым намерением меня убить, либо броситься вниз с балкона.

– Но и Элиот пришел с ним, – сказала Элейн.

– Вот это и необходимо было разъяснить полиции, с каким намерением он пришел. Элиот говорит, что думал, будто они идут обсуждать контракт Линды. Но придя, он сразу понял, что на уме у Раджи. Я сказал, что единственное, что мне известно, это то, что Элиот, черт возьми, спас мне жизнь. Даррил, наверное, с час, если не больше, глядел на меня пристальным взглядом. Это у него такой метод на допросах – уставится пристальным взглядом и ждет, когда ты расколешься и скажешь правду.

– Но ведь это правда и есть, разве не так? – сказала Элейн.

– Да, но некоторые детали мы опустили, не желая сбивать с толку следствие.

– Какие же детали, например?

– Телефонные сообщения. После того, как я позвонил Даррилу, я это проверил. Сохраненного сообщения от тебя там не было.

– Значит, Элиот солгал?

– Таким образом он показал, что верит мне, верит моим словам, что ты звонила. И это правда. Но знаешь, а что, если бы он мне не поверил? Вот этот вопрос я себе и задаю: неужели он остался бы заодно с Раджи и сбросил бы с балкона на его, а меня? Что-то подсказывает мне, что такое невозможно, и все-таки лучше в это не вникать.

– Он мог тебя убить.

– Но не убил, а, наоборот, спас мне жизнь.

– А что нового слышно о деле Джо Лаза и этих русских?

– Они расследуют это, пытаются связать воедино детали, представить общую картину. Я отдал Даррилу бейсбольную биту. Он говорит, что на ней найдена кровь Джо Лаза и найдены его отпечатки, отпечатки Раджи, отпечатки Элиота, мои и продавца в магазине… Если Элиот принес нам биту, чтобы подставить Раджи, то это у него не вышло.

– Похоже, он принес ее, – сказала Элейн, – только чтобы разбить мой телевизор.

– Не твой, а взятый тобой на время. А еще они располагают пистолетом Раджи, он так и остался у него в руке. Им пришлось разжимать ему пальцы. Они подвергнут пистолет экспертизе и решат, тот ли самый это пистолет, из которого был убит Джо Лаз. Если окажется, что да, Элиоту придется нелегко.

– Существуют свидетели, – сказала Элейн, – полуночники на своем пикнике в Гриффит-Парке.

– Это если они опознают Элиота на допросах.

– Не запомнить такого невозможно.

– Надо выждать и посмотреть, что будет. Я еще не расстался с мыслью его использовать.