Будь моей судьбой
Шрифт:
Кусок неба, видневшийся в проеме входа, медленно наливался темно-синим. Ночь обещала быть безоблачной и ясной, россыпью бриллиантов на бархате цвета индиго уже поблескивали первые звезды. Девушка подняла лицо к зависшей над горными отрогами половинке луны, похожей на кусок козьего сыра. Горьковатый запах трав и прелой листвы смешивался с ароматом смолистых дров от костра. Снова накрыло это удивительное ощущение сопричастности, родства. Словно она вернулась домой после многих лет скитаний.
— Нравятся? — с усмешкой спросила
— Что именно?
— Наши горы?
— Нравятся, — призналась Дженни. — Мне почему-то кажется, что я здесь уже была.
— Не ты, — женщина прищурилась. — Твои предки.
— Но мои предки Маккензи!
— Мать — да, Маккензи. Младшая ветвь — из тех, что раньше жили здесь. А по отцу мы родня, дитя.
От неожиданности Дженни поперхнулась.
— Что?! Нет, конечно, нет. Вы ошибаетесь, госпожа Маккуин.
Женщина рассмеялась отрывистым смехом, похожим на лай.
— Шаман не ошибается в таких вопросах. Я чувствую в тебе нашу кровь. И горы тоже чувствуют, иначе не признали бы.
— Мой отец — человек! Не волк.
— Значит, его отец. Или отец его отца, — она пожала плечами. — В связях волков с людьми рождаются люди, но кровь помнит. И горы помнят.
— Но я волк, — нерешительно возразила Дженни.
— Ты Тэлуторики. Дитя истинного брака. Ты можешь говорить с луной и землей предков.
От этих слов Дженни стало нехорошо.
— Вы хотите сказать, что я шаман? — сдавленным голосом поинтересовалась она, и веря и не веря словам этой странной женщины.
Трудно не верить, когда по одному твоему желанию сходят горные лавины.
— Можешь стать шаманом, — Ванда Маккуин закончила с травами и пристроила котелок у края очага. — Если будешь учиться говорить и слушать. Особенно слушать. Моя племянница слепа, но видит куда лучше тебя, красный волк.
— Я не понимаю…
— Все ты понимаешь, — голос шаманки звучал насмешливо. — Ты прогнала своего волка, заткнула уши лишь бы не слышать голоса духов.
— Я не прогоняла, — запальчиво начала Дженни. И поникла под понимающим взглядом женщины, вспомнив путанные обрывки мыслей своей волчицы.
По ним получалось, что именно прогнала. И заперла. Но почему она этого не помнит?
— В тебе слишком много от людей, Тэлуторики.
— Меня зовут Дженнифер.
— Вот про это я и говорю.
Девушка ждала пояснений, но их не было. Ванда Маккуин помешивала отвар в котелке и молчала. В полутьме шатра ее лицо казалось маской, вырезанной из темного дерева.
— А вы могли бы учить меня быть шаманом? — решилась Дженни нарушить тишину.
Женщина пожала плечами.
— Если ты принесешь клятву остаться со стаей Маккуин, когда я уйду за Луной. Здесь неспокойная земля. Племени нужен шаман, чтобы сдерживать подземный огонь.
Дженни вздрогнула. Ничего себе требование!
— Я не могу.
Шаманка только кивнула с таким видом, словно и не ждала иного ответа.
— Тогда и я не могу, дитя.
— Но… вдруг я кому-то причиню вред? Случайно, просто потому, что не умею контролировать свою силу. Я почти уверена, что тот обвал — это моя вина.
— Твоя, — кивнула шаманка. — Но не бойся. Шаман силен только на своей земле.
Вот так.
Дженни вздохнула. Отказываться от силы было жалко. Она привыкла к своему низкому потенциалу в магии — полукровка, порченая кровь. На практических занятиях в академии Дженни никогда не блистала, но брала аккуратностью исполнения и отличным знанием теории. Благо прикладникам большой резерв и не требуется. А тут выясняется, что в ее власти трясти землю и усыплять вулканы. Ну разве не здорово?!
Вот только плата за могущество получается чрезмерно высокой.
— А вы не боитесь, что так и не найдете ученика? Нам в академии рассказывали, что знания не должны быть тайной, известной избранным, иначе они теряются. Я не могу остаться здесь, но если вы меня обучите, и я потом встречу еще кого-нибудь с даром, я передам ему знание, чтобы не пропало. И, возможно, именно мой ученик станет следующим шаманом Маккуин.
— Луна приведет ко мне ученика, — безмятежно откликнулась Ванда Маккуин. — Возможно, Кари одумается и поймет, что ее место здесь.
— А Кари… тоже? — нерешительно уточнила девушка.
— Да. Ее слепота — плата за силу. Она могла бы стать великим шаманом, вместо этого захотела стать слабеньким магом. Такие как мы никогда не будем хороши в колдовстве крылатых, дитя. Наше предназначение не насиловать мир, но договариваться с ним.
Пока Дженни переваривала последнее откровение, шаманка подхватила котелок с огня и шагнула за пределы шатра. Девушка, поколебавшись, последовала за ней.
За это время снаружи совсем стемнело. В воздухе висел туман, а скорее даже пар от горячих источников, — сырой, но теплый. Разноцветные озера светились в темноте, выдавая присутствие в воде магии.
Женщина сделала несколько шагов и водрузила исходящую жаром посудину на каменный алтарь и поманила Дженни к себе.
— Раздевайся, — приказала она, переливая отвар в деревянную чашу.
В смысле — раздеваться? Пальто она и так оставила в типи, сейчас на Дженни только платье. Что, и его снимать?
— Снимай все, — отозвалась на ее мысли шаманка.
Осень вообще-то. Почти зима уже.
Девушка взглянула в равнодушное лицо женщины, вдохнула и потянулась к пуговичкам.
Белье тоже пришлось снять. Ветер, до этого не напоминавший о себе, снова задул, словно радуясь возможности украсть у обнаженного девичьего тела остатки тепла. Дженни съежилась, обхватила себя за плечи руками. Богиня, как же холодно!