Будь моей судьбой
Шрифт:
«Это конец, — поняла девушка, обреченно наблюдая за тем, как Мактулл снимает с ее шеи амулет, как защелкивает на запястьях браслеты. Руку тянуло и дергало, словно в нее вонзили сразу дюжину раскаленных гвоздей, но куда больнее было от осознания своего проигрыша. — Сейчас он упакует нас в подвал и…»
И все.
Он кивнул в сторону чулана.
— Вставайте. Я не буду вас усыплять. В подвал спуститесь сами.
Дженни оскалилась.
— Хренушки!
В ответ Мактулл ткнул ее коротким жезлом чуть ниже ключицы и тело пронзил болезненный
Богиня, как же больно! А маленький… не навредил ли ему этот удар?
— Я не хотел прибегать к подобным воздействиям, поскольку не знаю, как это скажется на здоровье плода, но вы просто не оставляете мне выбора. Вставайте, Дженнифер. Вам все равно придется подчиниться.
Она встала, ненавидя себя за эту уступчивость, и еле перебирая ногами спустилась по знакомой лестнице. Мактулл шел следом, неся вторую пленницу на руках. При виде вывернутой двери, маньяк недовольно пожевал губу.
— Пока я не починю дверь, вы разделите комнату с Лизой, — принял он решение.
Спящую он бережно уложил на кровать, а Дженни просто втолкнул в камеру. И запер дверь.
Глава 41
— Эй, Мактулл! Открывай или я сам войду, и тебе это не понравится.
Свои слова Раум подтвердил пинком ноги. Дверь жалобно крякнула, протестуя против подобного обращения. Она была добротной, непохожей на хлипкие недоразумения, которые ставят обычные горожане на свои одноэтажные домики в пригороде. Такую дверь выбирает тот, кто действительно хочет превратить свое жилище в крепость.
И сам дом — на отшибе, поодаль от остальных строений поселка, походил на небольшую крепость. Мрачный, серый, с узкими окнами, забранными решетками. Будь Раум на месте шефа полиции, он бы непременно наведался с обыском к типу, который живет в таком доме.
С той стороны двери не доносилось никаких звуков.
— Открывай! Я знаю, что ты дома, твоя машина припаркована у входа! — Раум еще раз пнул дверь, и она треснула. На этот раз реакция все же последовала. Изнутри дома раздалось глухое и жутковатое рычание.
— Не зли меня, Мактулл. Волчий облик не поможет. За тобой должок и я собираюсь стребовать его с процентами.
Следующий удар просто заставил разлететься дверь в щепки. Демон шагнул в комнату, выискивая доктора взглядом.
Он был расслаблен, не ожидая серьезного сопротивления от какого-то оборотня. И тут же поплатился за свою самонадеянность.
Зверь атаковал беззвучно, снизу вверх целя в горло, и Раум еле успел вскинуть руку. Истинная суть, ослабленная лечением и долгим голодом, не сумела вовремя среагировать. Клыки сомкнулись, разрывая мясо и сухожилия, дробя кости. Демон зашипел от боли и упал на колени.
Ответный удар сломал волку предплечье, но не заставил разжать челюсти. Тварь глухо рычала, мотала головой и стискивала зубы все
Они покатились по полу, натыкаясь на мебель. Боль туманила разум, мешала думать, действовать. Преодолевая ее Раум выпустил когти и ударил еще раз. И еще. Зверь захрипел, забился в агонии, щедро заливая окружающее пространство и самого демона кровью, но клыки так и не разжал.
Он так и подох, стискивая челюсти в мертвой хватке. Глаза, полные бездумной ярости потухли. Демон заковыристо выругался, и спихнул с себя тушу. Шипя и матерясь, сломал волку челюсть, чтобы освободить пострадавшую руку. Когда он, наконец, сумел выдрать клыки из своего тела в глазах на мгновение потемнело от боли. А к волчьей крови, щедро залившей одежду, прибавилась и его собственная — раны не спешили зарастать.
— Скотина ты, Мактулл, — сообщил Раум волку. — И подох, как скотина.
— Не стоит хоронить меня раньше времени.
Демон вскинулся, но было уже слишком поздно. По периметру комнаты вспыхнул контур чар, и все пространство погрузилось в стазис.
Ноги враз ослабели. Кипучая злая энергия, толкавшая Дженни сражаться, идти вперед, сопротивляться чужой воле, испарилась. Вытекла, как вода из дырявой фляги. Девушка опустилась на пол, ощущая бессилие, переходящее в отчаяние.
Все! Она проиграла. Второй попытки маньяк не даст. И страшно подумать каким адом станут для нее оставшиеся восемь с половиной месяцев в плену у чокнутого психопата.
Она откинулась на стену и зажмурилась. По щекам сами собой потекли слезы. Вера в то, что все получится — сбежать, вырваться, призвать убийцу к ответу за все его злодеяния, таяла быстрее, чем роса под лучами солнца. Навалившийся груз внезапно стал неодолимым, неподъемным, просто невозможным. Словно из души вынули стержень, не дававший согнуться все эти дни. И даже волчица замолчала.
Балансируя на границе пропасти полной беспросветного отчаяния, Дженни судорожно искала хоть что-то, во что можно вцепиться. Вспоминала друзей, родных, свои мечты и цели, Раума…
Раум! Именно он всегда приходил к ней на помощь в самых тяжелых и беспросветных ситуациях. Правда, это было раньше. До того как демон получил то, чего хотел.
«Он тебя бросил. Ему плевать и на тебя, и на вашего малыша. Мерзавец, такой же, как и твой папаша», — шепнул тоненький голосок в душе. От этой мысли захотелось разрыдаться.
«Нет! — робко возразила волчица. — Он мой. Наш! Наша пара! Зови его!»
«Зачем?» — вяло спросила Дженни у нее.
«Зови! Он придет!»
Дженни не поверила ей. И все же позвала. Вопреки логике, обиде и гадкому голоску крикнула мысленно, умоляя прийти и спасти. Если не ради нее самой, то ради их общего ребенка.
«Услышь меня! Помоги! Пожалуйста…»
— Вы выбрали неудачное время для визита, господин ди Форкалонен, — меланхолично заметил доктор, осматривая разгромленную гостиную.