Будь моей судьбой
Шрифт:
Машина лежала на боку, а Дженни, подвешенная на ремнях безопасности, болталась в люльке кресла. Окно прямо перед глазами ветвилось паутиной трещин. Удивительно, что не вылетело.
Что это было? Она действительно вызвала обвал, швырнувший их в пропасть? Но разве такое под силу недоучке-второкурснице? И… она ведь не использовала никаких схем, плетений. Просто очень-очень разозлилась на Раума за то, что он увозит ее отсюда силой…
Болела рука — что-то впивалось в ладонь. Разжать судорожно стиснутые пальцы удалось не с первого раза. Девушка недоуменно уставилась
Перед глазами заплясал дурацкий стишок с рекламного билборда производителя «Мантикоры».
Щит от «Мотор-Хтоник-Ланс»
Это ваш последний шанс.
Предмет гордости пиарщиков, часть «самой совершенной современной системы безопасности» — одноразовый абсолютный щит, призванный сберечь владельца авто хоть в эпицентре взрыва, хоть в жерле вулкана.
Но когда Дженни успела схватить его? И разве активатор щита не настроен на владельца авто? А Раум…
Она перевела взгляд ниже, туда, где находилось сиденье водителя, и еле сдержала крик.
Если Дженни закрыл щит, то демону досталось по полной. Зажатое между сплющенной крышей и приборной панелью окровавленное тело мало напоминало блистательного и наглого наследника ди Форкалоненов. Скорее уж оно походило на сломанную куклу, небрежно брошенную в угол.
От мысли, что он быть может мертв, стало страшно.
— Раум, — прошептала Дженни одними губами.
Он не ответил.
— Раум… ты как?
Дурной вопрос. Идиотский, дебильный! Даже отсюда видно, что у него сломана рука, а из проломленного черепа уже натекла лужица крови.
Но… он ведь не может погибнуть, правда? Он же высший демон — сын самый сильной, почти неуязвимой расы, живая машина смерти. Демоны же не умирают от такой ерунды?!
— Раум, ты жив?
Тишина. Дженни всхлипнула от ужаса.
Надо что-то делать. Для начала — вытащить его, перевязать, вызвать помощь… Она попыталась открыть смятую дверь, прикидывая, как бы поаккуратнее опустить машину снова на колеса.
Аккуратнее не получилось. Стоило Дженни пошевелиться и перенести вес, как неустойчиво стоящая на боку «Мантикора» жалобно скрипнула и рухнула на брюхо. С соседнего кресла донесся стон.
— Живой, — облегченно выдохнула девушка. Отстегнула ремень и снова попыталась открыть дверь, но искореженный металл ни в какую не желал поддаваться.
— Открывайся!
Она зарычала от злости, уперлась спиной в кресло и резко ударила сразу двумя ногами. Дверь вылетела, как пробка из бутылки с игристым. Смятый кусок металла пролетел почти двадцать футов прежде, чем встретился со скалой.
«Надо же, я и так могу!» — между делом подумала Дженни. И тут же забыла об этом, потому что тихое урчание движителя перешло в рычание и до нее, наконец, дошло, что не так в этом звуке.
Ключ-камень от автомобиля в ее руках, и «Мантикора» должна молчать.
Но она не молчала. Напротив, рев становился все более раздраженным и громким. А это значит…
Значит, что поврежден контур заклинания, удерживающий душу
Страх противно холодил живот, но паники не было. Напротив: Дженни соображала ясно и четко, как никогда в жизни. Правая половина машины была в относительной целости — ее сохранил щит, а вот левая представляла собой зрелище страшное и жалкое. Смятый и сплющенный кусок металла напоминал жестяную банку, небрежно брошенную в урну. Крыша пострадала меньше, но подъемный механизм тоже заклинило. Единственным выходом оставалась выломанная Дженни дверь и уходить нужно через нее. Быстрее, пока контур еще сдерживает душу хтонической твари.
Девушка подползла к водительскому креслу. При взгляде на Раума, захотелось разрыдаться от ужаса и бессилия.
Нельзя! Если она начнет сейчас психовать и плакать, они оба погибнут.
Чтобы заткнуть подступающую истерику Дженни ударила кулаком по лобовому стеклу. Магически закаленное стекло разлетелось прозрачной крошкой похожей на мелко колотый лед, а костяшки пальцев противно заныли. И мантикора взревела громче.
Легче не стало, но боль помогла собраться. Отодвинуть в сторону скулящую от ужаса Дженни-неумеху, приглушить эмоции, забыть о том, что этот окровавленный изувеченный мужчина — ее Раум.
Просто есть задача и ее нужно выполнить.
Так, у него сломана рука, проломлен череп. Наверняка это не единственные повреждения, есть еще переломы и внутренние травмы. Двигать пациента в таком состоянии категорически не рекомендуется, но выхода нет.
— Потерпи, пожалуйста, — пробормотала она.
Демон отозвался еще одним коротким стоном. Он был невероятно бледен, словно в одно мгновение лишился всех красок, превратился в рисунок углем на листе бумаги. На лбу выступила испарина, капли крови стекали по белым волосам. Красное на белом…
И он оказался просто страшно, неподъемно тяжелым. Дженни ругалась, тащила его и всхлипывала. От страха, что он сейчас умрет у нее на руках. От страха перед мантикорой, чей раздраженный рев становился все громче, уже заглушая шум воды от реки.
Ей удалось подтянуть его к выходу, когда Раум открыл глаза. Налитые кровью белки в сетке лопнувших сосудов и огромные — во всю радужку — зрачки. Белые губы дрогнули, шевельнулись.
— Оставь меня, — тихо, но отчетливо приказал демон.
Дженни оскалилась.
— Не дождешься, — прорычала она и потянула его к выходу. — Что же ты тяжелый такой?! А посмотришь — кожа да кости!
Почувствовав, что добыча ускользает, мантикора обиженно взвыла. Над искореженным капотом рассыпались яркие искры, воздух запах горячим металлом.
— Дура! Сейчас рванет…
— Сам дурак! Придурок, какой же ты законченный придурок, ди Форкалонен, — всхлипнула она, выволакивая его из машины. — Ненавижу тебя, гад, сукин сын, сволочь, эгоист! Ты даже не представляешь, как я тебя ненавижу… — девушка осеклась и замолчала, сберегая дыхание.