Будь моей тенью
Шрифт:
IV глава
С непривычки приземлилась я не очень мягко. С размаху села на пятую точку. Спина неприятно аукнулась болью, но это было абсолютно неважно сейчас. Двор был тот же. Я увидела знакомую веранду и навесы. Кругом никого. Но это на несколько мгновений. Первой я увидела Альбину. Она выбежала из дверей и обняла меня. Глаза ее были заплаканы. Следом появились остальные. Их лица были полны беспокойства, но при виде меня они улыбались. Я видела, что родители Данила чего-то ждут от меня. Внутри скрутилось неприятное ощущение. Оно сверлило мне душу и заставляло думать о плохом. Те же эмоции я прочитала в глазах его мамы. Данила нет, и они не знают где он. Мы все обманулись в своих ожиданиях.
Два(!) дня назад мы оба пропали из общего поля. До битвы осталось три дня, а они потеряли свою главную надежду в моем лице. Оставшиеся обыскали каждый уголок в радиусе нескольких десятков километров. Пытались выйти на ментальную связь, но мы с Данилом будто выпали из сети. Первым моим порывом естественно было желание как можно скорее попасть в пещеру. Меня уговорили. Там никого и ничего, вокруг наш заслон. Ситуация ухудшилась за эти пару дней, значительный перевес на нашей
В голове я прокрутила десяток планов по поискам Данила. Пыталась звать, но внутри меня была пустота, не дающая связаться с ним. Этого канала будто никогда и не было. Но он был. Был!
Первым делом мне предстояло объясниться со Старейшиной, остальное решу после. Что бы дальше не было, теперь я как никогда была полна решимости встретиться с Изгнанником, и сделать все, чтобы вернуть Данила.
Янбаев встретил меня так, что мне стало еще хуже. Лучше бы накричал на меня, разнес в пух и прах. Что угодно, только не выражение разочарования на лице. Я должна была объяснить ему, мне очень важно, чтобы он понял, почему я так поступила. Слова звучат путано. То, что в тот вечер было вполне логичным, теперь казалось детским лепетом. Мне почудилось, что я кое-что вспомнила, уже и сама не помню, что. Все, что я могла сделать, это поделиться с ним своими опасениями. Он не стал обсуждать это со мной, но я заметила, каким сосредоточенным стал его взгляд. Напоследок он упомянул о точной дате — все должно произойти ровно через три дня. Это день, когда Изгнанник выйдет на битву.
Силы возвращались ко мне, и я была готова сделать все, что понадобится, чтобы не подвести своих. Теперь на кону не только судьба мира и его светлого будущего. На кону моя личная судьба и очень важный для меня человек. Когда брела обратно по улице, пыталась укорить себя за проявление очевидного эгоизма. Пыталась, но не смогла. Вела по верхушкам высоких трав сияющим острием, а сама думала: «Что угодно сделаю, спаси, прошу тебя, верни его мне. Нам». Его глаза. В них всегда плясали искорки мальчишечьего озорства. Несмотря на это, он всегда и во всем был умнее меня. Мудрее меня. Даже тогда знал, чем все закончится, пытался остановить. Но эмоции полностью взяли верх над разумом. В какой момент мне почудилось, что Одержимые повиновались моему приказу? В какой момент дурацкий сон стал казаться забытым воспоминанием? Я помнила мягкий, уговаривающий голос. Помнила, как в последний момент у входа в пещеру, наши глаза встретились. Мягкий, светящийся зеленым взгляд не выражал ничего, кроме беспокойства. Он до последнего думал обо мне одной. Но я теперь здесь и со мной все в порядке, а он… Нет, не хуже чем умер, но напрочь пропал из нашего поля. Ниточки-сообщения по всем земным кланам ничего не принесли. Нет так, будто никогда и не было. Неприятная, щемящая боль заставила меня внутренне поежиться. Если смогла бы, сжалась бы в комочек, лишь бы не чувствовать этой невероятной пустоты внутри. Слишком быстро он стал важной частью меня. Но желание жалеть себя сменилось нарастающей внутренней злобой и решимостью. Я отыщу его, во что бы то ни стало.
Меня ждали на веранде. Я впервые увидела, что отец Данила не занят каким-то делом. Он не отходил с сегодняшнего утра от жены ни на шаг. При виде меня коротко кивнул, а Альбина с непонятной мольбой заглянула в глаза. Что я могла поделать? Из-за меня они потеряли самого близкого человека, и одна я могла попытаться его вернуть. Короткое отчуждение к счастью скоро прошло. Я оставила меч у старого потертого кресла и пошла пить чай с мятными пряниками. За печкой не было слышно стрекота сверчка, Маруси и след простыл. Дом казался как никогда пустым и притихшим. Моя новая семья вновь внимательно выслушала рассказ о том, где я была это время. Несостыковки во времени они приняли спокойно, но снова и снова возвращались к эпизоду в пещере. К своему огромному сожалению, я почти ничего не могла рассказать им. Они даже не знали, для чего мы туда отправились, старейшина просил не разглашать информацию. Кажется, они понимали меня, или делали вид.
Подготовка к битве продолжилась. Через два дня я сидела на одной из скамеек на экскурсионной тропе заповедника. Колени приятно холодил лежащий на них полупрозрачный меч. Я тихонько гладила рукоятку и думала о том, что мне придется с ним делать. Смогу ли я в решительный момент его использовать? Не знаю. Но, мне казалось, я не струшу. Все наши союзники, маленькие и большие расположились вокруг пещеры в ожидании завтрашнего вечера. И по моим ощущениям, он наступил слишком скоро. Солнце село, но сумерки еще не полностью опустились на землю. На мне была легкая, удобная одежда — подарок дриад. В руках — меч. К тому же, я вся была обвешана самыми разнообразными амулетами. Не уверена, что это мне поможет, но в решительный момент может пригодиться все. Мы пошли по главной тропе — Янбаев, Ильфат агай и я. Остальные держались чуть в стороне. Рассеянно кивая на последние наставления, я чутко прислушивалась к внутренним ощущениям. Пыталась уловить среди внутреннего сумбура страх, но к своему удивлению, не нашла его там. Легкое волнение — да, но не больше. Которое, тем не менее, усилилось на подступах к пещере. В чаще леса я увидела незнакомые крупные цветы, они усеяли почти каждый свободный участок под деревьями, поросший папоротником. Ласковый, неземной свет как будто подбадривал меня. Я ощущала, как всюду, впереди, позади, по сторонам и, даже, над нами — союзники. Они разные настолько, насколько это можно придумать, но сегодня их объединила одна цель. Не допустить
В большой беседке на подступах к пещере была куча народу. Все были напряжены, никто не проронит лишнего словечка. Когда мы подошли ближе, я поняла почему. Перед последней тропой у Портала повисла темно-сизая туманная завесь. Никто не мог проникнуть сквозь нее. Обескураженные этим неожиданным препятствием мы около минуты пытались решить, что делать дальше. Но тут на сизое полотно легла огромная тень крылатого коня. Он пришел, чтобы помочь нам, я знала. Встретившись с Акбузатом глазами, я вдруг четко осознала, что дальше должна идти одна. Вот тут-то у меня и засосало противно под ложечкой. Но, зная, что каждая секунда промедления лишь уменьшить мою решимость, я шагнула вслед за своим другом за преграду. Обернувшись, поняла, что спутники остались ни с чем. Завеса снова плотно замкнулась перед ними. На наших заходили с тыла, но я смотрела на это как на немое кино. Вокруг была плотная, сумрачная тишина. С надеждой подняла глаза на дракона, но тот спал так прочно, что не добудиться. Как-то случилось так, что бой начался там, а я теперь тут. Неужели, ловушка? Силуэт моего провожатого медленно растаял, напоследок мягко коснувшись губами моего плеча. Это придало мне сил, и я начала двигаться вперед. Вокруг — ни души, или, по крайней мере, так казалось. Странные цветы росли в изобилии и здесь. Я пролетела мостик через реку Шульганку. Внутренним зрением прощупала местность. Кажется, правда никого. Каньон справа от Портала был мертв и безжизненен, мне явно придется войти в саму пещеру.
Внутри полная темнота для обычного человека, но я чувствовала себя уверенно, легко обходя лужи. Шаги были полностью бесшумны, благодаря специальной обуви.
Внутри я разделилась. Будто сразу две Лилии живут во мне одновременно. Одна трясется от страха, забралась куда-то в дальний уголок души и, зажмурив глаза, ждет, что будет дальше. Другая Лилия — спокойна и собрана. Чуткими нервами ощущает каждое шевеление и готова дать отпор любому, кто приблизится.
Шаг за шагом я приближаюсь к металлической лестнице. Поднимаюсь на второй этаж, и, перебравшись через ограждение, отодвигаю тканевое полотно. Прикрыв за собой решетчатую дверь, настороженно вглядываюсь в темноту. Кажется, и тут никого. Сделав пару шагов вперед, берусь за обод железной лестницы. Металл отдается во мне пульсирующим холодом но, вместо того, что успокоить, наоборот учащает сердцебиение. Что-то не так в странном полумраке за спиной. Пытаясь не поддаваться панике, оглядываюсь еще раз. И понимаю, в чем дело — вокруг стало заметно светлее. Нет, я еще находилась в том же каменном мешке, что и прежде, но теперь мне не нужно прибегать к внутреннему зрению, чтобы осмотреться. Неясный свет, как в вагоне поезда, вошедшего в туннель, позволяет мне вновь убедиться, что я одна. Понимаю, лучшее, что сейчас можно сделать, это просто ждать. Отступаю к стене. В левой руке меч, который почему-то не кажется таким легким, как прежде. Я контролирую оба выхода из пещерной комнаты. Немного успокоилась — не появится же враг прямо из воздуха. Не проходит и минуты, как далекие капающие звуки дополняются едва слышными шагами. Когда кто-то ставит ногу в тяжелом, желтом ботинке на верхнюю ступень лестницы, эхо звука будто проникает куда-то вглубь солнечного сплетения. Меня будто окатывает ведром липкого ужаса. Какие там волки, какие мечи, какие полеты…. Я снова просто дрожащая от страха маленькая девочка. Титаническим усилием заставляю себя успокоиться. Что бы там ни было, ожидание опасности в сто раз хуже самой опасности. Спускающийся некто не торопится почтить меня своим присутствием. Задерживается на каждой ступеньке. Наконец, я его увидела. Внешне, кажется, человек. На нем поношенный допотопный плащ, выцветшие джинсы и уже упомянутые желтые ботинки. Слегка спутанные каштановые волосы давно следовало бы подстричь, а когда он чуть поворачивает голову, я вижу, на его висках блестят дужки очков. Когда он спускается до конца и поворачивается, я вижу перед собой невзрачного мужчину, чуть за сорок. Во всем его облике сквозит усталость. Слишком светлыми голубыми глазами он долго и пристально изучает меня. Потом отходит к небольшому валуну и усаживается на него. Вот так. И как спрашивается, я должна реагировать на все это? Мужчина не торопится с разговором. Я так же продолжаю смотреть на него, с остервенением сжимая выставленный вперед меч. Понимаю, смотрится это немного глупо. Рука сама медленно разжимается, но легче мне не стало. Мысли все еще путаются, но теперь уже от непонятного волнения. Будто я пришла на самый важный экзамен. «Профессор» снимает очки и трет глаза тыльной стороной ладони. Снова надевает прямоугольные стекляшки и, кивает на алмазный меч:
— Ты большая молодец.
…
— Без него все пропало бы.
Не понимаю, довериться ощущениям и расслабиться или ждать диверсии? Нет, не таким я представляла себе врага! Единственное, что могу промямлить:
— Вы — тот самый Шульган, великий и ужасный?
Мужчина улыбается, приоткрыв ряд белоснежных зубов, и отвечает вопросом на вопрос:
— Не похож, да?
Я пристально вглядываюсь в его глаза. За отеческой мягкостью в них будто блеснула сталь клинка.
— Ты снова пришла за ним?
Каким-то шестым чувством понимаю, что речь идет о Даниле. Да-да, именно за ним! Всхлипнула. Дурацкое положение — хороша буду, если разревусь прямо здесь!
— Ты сильная и храбрая. Ты пришла биться за него, даже не задумавшись, а пошел бы он за тобой?
— При чем тут…
Но мне не дают договорить:
— Да, прости, это лишнее. Я так долго не говорил с людьми. Забыл, какие они. С духами, моими нынешними собеседниками обходимся без любезностей. Ты можешь верить мне или не верить, но правда в том, что вернуть Данила без меня не сможешь.