Будь осторожен, незнакомец!
Шрифт:
— Готов побиться об заклад, что очень мало.
— Так что, если б миссис Кит воспылала страстью к вашему брату, уж я бы об этом узнал. Нет… Ничего такого не было. Насколько я знаю, они никогда не разговаривали друг с другом, разве что в тех редких случаях, когда Пит забредал к ней в лавку купить табаку.
— Ладно — но, в таком случае, как она связана с этим делом?
— Симс хочет на ней жениться, — объяснил ему Ролинз. — Всегда хотел, со дня смерти ее мужа. А у него общая слабость со Стивом Уотлингом — ревность. Этот тип как-то
Барт угрюмо выплеснул остатки кофе, бросил на стол несколько монет и наклонился за шляпой.
— Что-нибудь еще вам приходит в голову? — спросил он, поднимаясь.
— Сейчас — нет, — сказал Ролинз. — Думаю, я уже вам дал достаточно пищи для размышлений. Вам пока это все переварить надо…
Барт надел свой «стетсон», но. еще какое-то время стоял, хмуро глядя на толстяка сверху вниз.
— Зачем вы мне все это рассказали, Ролинз?
— Потому что вы спрашивали! — Ролинз поднял глаза и встретил подозрительный взгляд собеседника с видом оскорбленной невинности.
— Не пытайтесь меня одурачить, — сухо улыбнулся Барт. — Вы что, надеялись, что меня устроит половина правды, а, Ролинз?
— Честно говоря, да, — засмеялся Ролинз. — У вас, омбре, конечно, рот на замке, но, думаю, я понимаю, что у вас на уме. Вряд ли вы сюда приехали лишь затем, чтобы взглянуть на могилу брата. — Он поднял пухлый палец и ткнул им Барта в пряжку пояса. — Тут заварилась целая история, и вы, мой мальчик, собираетесь влезть в эту историю по самые уши!
— А вы, — понимающе кивнул Барт, — собираетесь эту историю описать
— А как же, черт возьми! Но тем временем, я полагаю, вы имеете право получить кое какие сведения, несколько фактов, чтобы понять, как карты легли.
— Весьма обязан, — сказал Барт. — Искренне надеюсь, что не разочарую вас, приятель.
— Интуиция подсказывает мне, что такого не случится, — заявил Ролинз.
Барт вышел, Ролинз проводил его взглядом. Когда он достиг улицы, Ролинз пересел на другое место, и следил через окно за этим высоким парнем, идущим вдоль Мэйн-стрит, пока тот не скрылся из виду. А потом, удовлетворенно переведя дух, газетчик сложил руки на столе и кивнул «Большой Анне», чтобы принесла еще чашку кофе.
— Это был страшно сонный и скучный городишко, Анна, — задумчиво сказал он, когда она принесла заказ. — Но он пробудился, когда сюда приехал Пит Конниган.
— Это уж точно, — согласилась хозяйка.
— Но, — продолжал Ролинз, — с тех пор, как Пита убили в этой погоне…
— Дела снова пошли скучно, — усмехнулась «Большая Анна».
— Ага-а… Скучно, Анна… — Ролинз подмигнул и улыбнулся мудрой улыбкой. — Но когда под поверхностью все еще булькает глубинное течение зла и насилия, так и жди, что закипит!
— Опять ты со своими книжными словечками, — пожала плечами Анна. — Что бы тебе не говорить
— Попомни мои слова, — горячо зашептал Ролинз. — Мы еще увидим финал дела Коннигана. Ты хорошо разглядела брата?
— Этот длинный омбре — Барт? Будь уверен, я его разглядела! Красавчик-парень! В точности как его малыш братец, я бы сказала.
— В чем-то — может быть, — нахмурился Ролинз. — В другом — нет. Как ты думаешь, Анна, Пит был крутой парень?
— Ого! Здорово крутой.
— Так вот, бьюсь об заклад, что этот приятель — еще круче. И у него есть мозги, Анна!
— А разве не у каждого есть мозги?
— Не такие, как у Барта Коннигана. Барт уже думает — вертит в мыслях всю эту грязную историю то туда, то сюда. Я это вижу. И знаешь что, Анна? Он вовсе не удовлетворен. Он подозревает, что тут не обошлось без какого-то жульнического крючкотворства.
— Крю — чего? — захлопала глазами Анна.
— Ладно, всё, — вздохнул Ролинз. — Все.
«Универсальный магазин» вдовы Кит, на взгляд Барта, выглядел довольно убого по сравнению с более крупными торговыми заведениями города. Но все же выходящие на улицу витрины были со вкусом оформлены имеющимися в продаже товарами, внутри магазинчик был чистенький, прибранный, полы аккуратно подметены. Он зашел внутрь, оперся локтем о прилавок и принялся сворачивать послеобеденную сигарету. У дальнего конца прилавка красивая темноволосая женщина, лет на пять моложе него, разгоряченно спорила о чем-то с маленькой девочкой. Барту потребовалось заметное усилие, чтобы оторвать глаза от лица женщины и посмотреть на ребенка.
Для своих лет дочь Лорэйн Кит была довольно маленькой, но то, чего она недобрала в дюймах, с лихвой возмещалось темпераментом. Начиная с макушки, поросшей похожими на паклю лохмами, и кончая каблуками махоньких башмачков Дженни-Мей. Кит была исступленной бунтовщицей. Она бунтовала, как отметил Барт, и в данный момент. Мать напоминала ей, что она только что съела отличный обед и что на ужин ее ожидает Двойная порция яблочного пирога, а вот между обедом и ужином все порядочные и послушные дети должны быть в школе. Если Дженни-Мей опоздает на дневные уроки, то Дженни-Мей попадет в немилость к учительнице, — а от этого у мамы просто сердце разорвется…
Барт признал убедительность последнего довода и отметил про себя, что будь у него такая красивая мать, ей бы никогда не пришлось вымаливать у него послушания.
«Счастливая малышка», — подумал он, все еще глядя на ребенка. — «Но слишком уж упрямая, чтобы это понимать».
Интересно, какова будет реакция Дженни-Мей…
Реакция была та еще. Дженни-Мей абсолютно не взволновали доводы в пользу образования. Дженни-Мей была твердо настроена поступить по-своему и полна непреклонной решимости уклониться от школы в сторону речки, ибо «Элмо Каттл говорит, треска так клюет, чуть не лопается от жадности».