Будь, пожалуйста, послабее
Шрифт:
«Барышников, это что было? Что за нафиг?» — руки дрожали, потому что по идее этого я не должна была делать. Но сделала, показала, что я думаю о произошедшем, о нем. Два часа ночи, на вряд ли ответит. И уже было повернулась на другой бок, оставив телефон на тумбочке позади, как звук входящего сообщения заставил меня подскочить. Может, прояснит? Я не была до конца честна с собой, мне не хотелось ясности, мне просто хотелось услышать о его симпатии. Да-да, я простая смертная девушка, и весна так же действовала на меня. Глубоко выдохнув, я открыла конвертик с заветными словами от абонента «Барыш». Так его именовали окружающие, на сколько я знала.
Барыш: «Хотел попробовать
Я: «Проснулась от жуткого кошмара. Что ты за извращенец такой?»
Барыш: «Надеюсь, я снился, хотя жанр сна меня беспокоит. Я рад, что смог вытащить тебя из твоей защитной раковины. И…ты сладкая!»
Сладкая… Сладкая? Сладкая! В животе завязался тугой узел, который заставлял дыхание сбиваться, а сердце стучать сильнее. Что ответить? В этих раздумьях, с улыбкой на лице, я погрузилась в глубокий сон. А на утро на дисплее телефона я обнаружила еще два сообщения: «Твое молчание я расцениваю как испуг», и через пятнадцать минут еще одно: «Не обращай внимание на прошлое СМС. Я понял, что ты просто уснула. Сладких снов, малышка!».
Ромка был прав, я испугалась. Первый раз такие чувства во мне вызывал парень, первый раз я испуганно пряталась от него на переменах в школе, только чтобы не столкнуться. Я не знала, что ему сказать. Я не рассматривала до вчерашнего вечера его как потенциального молодого человека. Я и Барышников, да это смешно. Оказалось, что нихрена не смешно. После уроков я осталась дежурить, выпроводив Алиску домой, мол «безДвозДмезДно, то есть даром», она чуть ли не покрутила пальцем у виска, но упускать такой шанс не стала. Лешка как верный телохранитель ждал меня, сидя на парте, помогать боялся, потому что я наорала, когда он полез. Нервы были не к черту. Извинилась, но так и не допустила. Трудотерапия всегда была полезна. Если я хотела о чем-то подумать, я всегда бралась за уборку.
— Лех, выйди, мне поговорить нужно, — тон этого голоса с хрипотцой не терпел возражений или пререканий. Посмотрев на мою понурую голову, мой сосед вылетел из класса, хлопнув дверью.
— Привет, Ариша! Спрятаться от меня хотела? — Ромка скрестил руки на груди, оперся плечом о дверной косяк, разглядывая, как я нервно тру доску. Это выражение лица не говорило ни о чем хорошем, плотно сжатая линия губ так же твердила о крайней степени недовольства, а вот глаза горели.
Оправдываться перед ним? Черта с два! Не дождешься, Барышников. Подбоченилась, ощетинилась, а ноги предательски дрожали вместе с руками.
— Если бы захотел, давно нашел, — вот это да, вот это настоящая Арина Погудина!
— Так я и нашел, наконец-то, — он стал медленно приближаться, а мои ноги при этом подкашиваться. Смотрела на него как загнанная лань, сохраняя последние остатки самообладания.
Подошел близко-близко, обжог своим дыханием мои губы, но вместо поцелуя просто прошептал: «Не забудь, сегодня репетиция».
Репетиция. Какая к черту репетиция? Еще и бабуля со своим «Я чувствую себя виноватой». Конечно, словно в ссылку меня сослали. Я и приехала, чтобы за ней присматривать, а она упрямо твердила, что я не должна была отсиживаться дома из-за нее. Ох, если бы она знала из-за кого я попыталась после обеда пряталась в укрытии. Не дала, оправила, сказав, что ответственность еще никто не отменял. Я согласилась, а на меня люди надеются.
И Лешка вроде обиделся, даже не подождал. А потом еще и заявил, что я дура, раз связалась с Барышниковым: «Он просто занесет тебя в свой список и забудет». Поздно, Лешка, ох, поздно.
И трепетала вся, когда мы танцевали. Теперь эти прикосновения ощущались совсем по-другому: остро, волнительно. После второго прогона я сделала
— Что, Погудина, наш Ромка и тебе голову вскружил, — хихикнула миловидная девица с очень красивой фигуркой и роскошными волосами. По-моему, зовут ее Марина, и в списке разбитых сердец Романа Барышникова, ей было отведено особое место, потому что она была единственной, с кем он встречался достаточно долгое время.
— Да нет, что-то подташнивать начало, — вздохнула я, усаживаясь на ступеньку крыльца. — Ненавижу сладкие духи, а ты, видимо флакон на себя вылила.
Вроде бы ничего такого, но врага в лице Марины я обрела за одно сказанное предложение. Это все мой склочный характер.
— Да кем ты себя возомнила, Погудина? Тебе бы тоже не мешало помыться, да язык с мылом вымыть, — не сдержалась девушка. А мне только в радость, что можно было выплеснуть на кого-то свою агрессию.
— Ну, я слышала, что зараза передается через слюну. Но думаю, ты с Барышниковым давно встречалась, так что все бациллы у него успели передохнуть за это время. Или все таки стоит его после тебя продезинфицировать?
— Слишком смелая что ли? Развонялась тут.
— А, кажется, это от тебя несет. Запомни, запах навоза французскими духами не заглушить.
Она покраснела, от ее милой красоты не осталось ничего. Вот что с человеком может сделать злость. Страшно. А ребята вдоволь смеялись.
— Сама виновата, Марин. Не нужно меня трогать, — пожала я плечами, когда она попыталась кинуться на меня, но Барышников ее задержал. Двое преподавателей долго пытались справиться с ее истерикой и желанием меня придушить. Поэтому на этом репетиция была закончена и мы отправлены по домам.
— Ты страшный человек, Ариша, — мы шли небольшой компанией, где оказывается я заслужила особый авторитет. Я хоть и собиралась домой, но было предложено пойти через парк. Погода была прекрасной, с головокружительным воздухом, легкими сумерками, веселыми детскими голосами, которые буквально жили на футбольной поле. А еще был Роман Барышников, который, не стесняясь своих друзей, взял меня за руку. А я не возражала. А зачем? Можно долго препираться, отгородить себя от всяких чувств, которые не сулят ничего хорошего. Но это будет потом. В этот раз я решила, что ни за что не упущу шанса.
А через полчаса, он уже вовсю прижимал меня к себе, когда мы заняли скамейки, болтали о чем-то, фотографировались. Но только сути разговора я не улавливала, наслаждаясь его близостью.
От мыслей и воспоминаний, которыми было наполнено каждое местечко в городе, спасала работа. Я рьяно вымыла дом, и с опаской начала оценивать, во что мне обойдется восстановление дедова детища. Как оказалось, все не так критически, и тех денег, которые у меня имелись, должно было хватить. Если нет, тогда нужно вскрывать заначку, которая накапливалась несколько лет от предусмотрительного отца. Отец. Еще одна грустная незаконченная история моей жизни, которая каждый раз бьет по живому. Но сейчас не об этом. Сейчас о том, что я разведенная девушка, которая сбежала из Москвы покорять небольшой город. Сейчас о том, что голова моя была занята отнюдь не романтикой, несмотря на теплый апрель. Сейчас о том, что забыв на целых две недели о себе, я полностью погрузилась в разгребание завала в ресторане и уже не пугало заброшенное здание с огромным слоем пыли и опять же воспоминаниями. Не пугали посторонние звуки, разносившиеся по ресторану с улицы. Не пугало и то, что я находилась совершенно одна посреди леса, за городом. Я не чувствовала ни рук, ни ног от усталости, и недосып в последнее время вошел в привычку.