Будь проклята Атлантида!

Житомирский Сергей Викторович

– Полно, соратники! Каждому хочется освободить свою землю от врагов, которых сестра и жена моя Гехра неверно назвала моими родичами. Ибо, хотя отец мой – Хроан, повелитель атлантов, но мать – из земли бореев, а родство по матери главнее!

Да, каждый из вас бьется за свое племя, но лишь мне дано выбирать общий путь. В борейских крепостях атланты окружены и ждут подмоги. Откуда? Из Анжиера в земле яптов, где пристают корабли из Срединной. Надо, чтобы они не пристали! Для этого мы поднимаем яптов и умноженными силами нападаем на Анжиер, - голос Севза, тихий вначале, теперь

гремел, заполняя шатер. – Мы возьмем его, и каждый убьет врагов столько, сколько просит его месть. И крепости Окруженного моря не дождутся помощи, а Срединная лишится горящей воды и зеленого камня, из которого делаются блестящие мечи и брони! – Слова Севза, его яростные глаза, взмахи могучих рук зачаровывали вождей:

– И тогда я встану на берегу океана и голосом, заглушающим бури, крикну моему злобному и трусливому отцу: «Отдавай власть!»

Громкий хохот прервал заслушавшегося собой Громовержца. Увлеченные вожди не заметили, что Строп и Акеан стоят у входа под охраной крючконосых пеласгов. Хохотал Строп с головой, обмотанной кровавой повязкой. Акеан толкал его, умоляя не гневить победителей. Сам он был невредим, так как перед первым же всадником упал на колени, скрестив руки, чтобы их удобнее было вязать.

– Что тебя развеселило, пленник? – спросил Севз, грозно хмурясь. – Предвкушаешь, как осиротелые дети будут добивать тебя камнями?

– Лучше раздерем его лошадьми, - предложила рассудительная мать либов, Хамма. – Камнями разумнее побить другого: он не ранен и дольше выдержит.

От слов женщины с заостренным книзу смуглым лицом и большими, выпуклыми глазами Акеан посерел и втянул голову в плечи. Строп ответил, глядя Севзу в глаза:

– Нет, на своей тропе я не вижу смешного. Но замыслы, о которых ты сейчас говорил, так дики и нелепы, что и на глазах у смерти я не мог удержаться от хохота.

– Ты хорошо бился и смело говоришь. Но что нелепого ты нашел в моих словах?

– А твои мечты о завоевании Срединной? Ну пусть верят в это дикари, впервые высунувшие головы из своих землянок, но ты, живший в Атлантиде и сам наполовину атлант, - разве не знаешь ее силы? Иди, иди в Анжиер! Там тобой досыта накормят коршунов.

– А знаешь ты, весельчак, что мы разрушили Гефес?

– Знаю, - кивнул Строп. – Но твои удачи короче заячьего хвоста.

– Что спорить с этим недобитым охотником на людей! – вмешалась Гезд. – Заткни ему рот копьем. Убитый атлант – хороший атлант!

– Куда спешить? – не согласился Севз. – Мертвый уже ни на что не годен. Слушай, глава челна, - снова обратился он к Стропу, - мы оба видели Атлантиду, но разными глазами. Ты видишь одетых броней воинов, мамонтов, что научены топтать людей. А видишь ли ты, что Хроан в безумной гордости согнал несметное число рабов рыть противную богам и людям канаву между океанами? Разглядел ли, что потомки Цатла погрязли в порочных забавах и уже не могут поднять парус, работать веслом, нанести добрый удар? Вернуть Срединную на путь Цатла – подвиг, порученный мне богами. Идем со мной, глава челна, и с этого дня ты – кормчий ладьи. А через луну, когда силы мои удесятерятся, станешь вождем шести ладей!

– Не пристало

воину менять хозяина, как плохо выученной собаке, - мотнул головой Строп. И тут впервые подал голос Акеан:

– Повелитель, я буду служить тебе лучше этого грубияна! Он жалкого рода, а у меня предки – титаны!

– Что толку от бросившего меч! – презрительно отмахнулся Севз.

– Потрясающий молниями! Я сдался оттого, что увидел во главе войска тебя – подлинного повелителя! Поверь, я буду полезен: мне известны тайные ходы в Кербе и Умизане…

То ли душа Громовержца была слабо защищена от лести, то ли что-то в обещаниях высокородного его заинтересовало, но он уже благосклоннее спросил:

– А знаешь ты сильных людей, обиженных Хроаном?

– Таких множество! Он шлет их сыновей надзирателями на Канал, утесняет поборами. И все недовольные прислушиваются к словам Акеана.

– Ладно, - Севз остановил нового приверженца, - верность докажешь делом.

– А ты, воин, - снова обратился Севз – к Стропу, - сядь и покрепись пищей. Может быть, и переменишь решение.

– Нет, водитель бунтовщиков, воины решают один раз. А вот нагрузить ладью перед отплытием в мир теней – другое дело! – Строп опустился на сиденье и вонзил зубы в сочную оленью лопатку.

– Клянусь громами, мне нравится этот упрямец! Как бы наградить его?

– Можем заколоть его сами, - предложила Гезд. – Смерть от руки вождей – знак уважения.

– Нет, - сказал Севз. – Давайте отпустим его. Пусть отвезет наместнику Анжиера мой приказ отказаться от Хроана и присягнуть мне – законному царю Срединной.

Вожди заспорили.

– Помолчите! – вдруг крикнула Гезд и медленно, словно проверяя себя, произнесла:

– Можем ли мы убить его? Ведь он ест с нами!

Повисла растерянная тишина. В горячности они чуть не переступили древний обычай, что навлекло бы на всех позор и великие беды.

– Пусть уходит, - прервала молчание Хамма.

– Зализывай раны! – широко улыбнулся Стропу Айд. – В бою встретимся.

– И скажи своим родичам, которые считают нас зверьем, что мы живем по законам людей, - добавила Гезд.

– Так хорошо угадывать будущее по свежему сердцу вождя! – вздохнула Даметра.

На зов Севза вошел Гонд – военный вождь при Матери гиев. Его лицо и грудь под распахнутой курткой пересекали боевые шрамы; прямые волосы были перетянуты ремешком с нанизанными медвежьими клыками. Суровость смягчал внимательный взгляд серых глаз из-под бровей, широких и светлых, как метелки тростника.

– Снаряди этого воина в путь, - сказал Севз. – Он повезет мое письмо в Анжиер.

Большинство уцелевших атлантов вошли в войско Севза, остальные были подарены роду Куропатки. Оз отдали и четыре оставшихся корабля, из которых можно было получить много хорошего дерева. К войску примкнули освобожденные рабы – гребцы и десяток западных гиев, из тех, которых Аргол несколько дней назад забрал из рода Козерога. Прочие Козероги тут же двинулись к родному стойбищу.

После полудня дети Оз, кроме тех, кто не мог двигаться от ран, собрались на погребение родичей.