Будь со мной нежным
Шрифт:
Увы! Покой нам только снится. Притихший корги, вылизав лицо мажора, решает заняться мною. Он вытягивает шею, предупреждающе рычит и вдруг бросается на меня, метясь прямо в горло.
Это конец!
Глава 16. Обезболим или так сойдет?
Ульяна неожиданно вскрикивает. Я сначала не понимаю, что случилось, и тут вижу, как наглая мелкая псина группируется пружинкой и бросает свое тело на девушку. Та рефлекторно закрывает лицо рукой, моей рукой,
Кровь брызжет во все стороны, слюна пенится на губах корги, а моя глотка издает такие горловые звуки, что уши в трубочку сворачиваются от ужаса. Но прислушиваться к руладам некогда. Хватаю плед, лежащий на заднем сиденье, и накидываю его на голову Сэми.
— Сними его с меня! — вопит Ульяна.
— Как? Вместе с моей кожей?
Тяну Сэми за ноги, Ульяна рычит моим голосом, машина виляет: это ангел не смотрит на дорогу. Что за безумный день!
— Ангел, какого хрена!
— Вот такого!
Он паркует машину у обочины, разворачивается всем телом и помогает мне оторвать собаку от лейтенанта.
— Аптечка в багажнике! — кричу ему, держа извивающуюся псину на вытянутых руках.
Страшно смотреть на ее оскаленную мордочку, но, хотя бы на меня Сэми не бросается. Выскакиваю на улицу и быстро привязываю корги к ручке двери, а поводок наматывают на спинку водительского кресла.
Ангел приволакивает аптечку. Ножницами срезаю рукав куртки и осматриваю рваную рану. Уля всхлипывает, закрывает глаза и откидывается назад.
— Не переношу вида крови, — цедит сквозь зубы она. — Сделайте что-нибудь, иначе…
Рвотный позыв в пояснениях не нуждается. Рву зубами упаковку стерильной салфетки и прикладываю ее к ране.
— Потерпи немного, — говорю ей и приказываю ангелу: — Дай перекись!
Вдвоем мы обрабатываем рану, убираем следы преступления в салоне и наконец облегченно выдыхаем.
— Что делать будем? — стонет Уля.
— Рана некрасивая, зашивать надо, — качает головой ангел.
— Тогда придется делать уколы от бешенства.
— Сэми не бешеный! Он просто испугался, — защищает питомца Уля. — Правда, мальчик?
Мальчик, услышав чужой голос, обращенный к нему, заливается звонким лаем.
— Твоя псина растерзала мою кожу! — бурчу я. — Мою! Мне и решать, что делать. А уколы потерпишь! Это я жертва, правда, ангел. Как тебя, кстати, зовут?
— Пайель
— Как? Ну и имечко!
— Так уж нарекли, сама не выбирал, — обижается ангел.
— Ладно, Пайель, вези нас в больничку.
— А с Сэми что делать будем? — кривится Ульяна.
— В багажник его!
— Прошу, — ангел показывает рукой на скулящую собаку. — Она только к тебе идет.
Вздыхаю, выбираюсь из машины и присаживаюсь на корточки перед корги.
— Что делать будем? Ты, нехороший песик, покусал свою хозяйку. Правда,
Сэми виляет хвостом. Что ж, он прав. С его точки зрения, он разобрался с врагами. Хозяйка как раз жива и здорова и сидит перед ним. Влажной салфеткой вытираю ему мордочку, беру на руки и перебираюсь на переднее сиденье.
Сзади тихо стонет Ульяна, боль наверняка чувствует сильную.
— Куда? — Пайель заводит мотор.
— В больницу. Надо зашить рану.
В дороге ничего примечательного не происходит. Уля скрипит зубами, я поглаживаю Сэми по затылку, а ангел даже напевает, с азартом крутя руль.
— Ему еще и весело, — рычит лейтенант. — Устроил нам ад на земле и радуется.
— Ну, не плакать же, — смеется Пайель. — Смотрите, — он тычет пальцем в медальоны, которые покачиваются на зеркале. — Все идет по плану, а с маленькими неприятностями мы справимся.
Действительно, желтый цвет уже наполовину заменил голубой. Он подмигивает, переливается и наполняет душу теплом. Наше противостояние дает видимый результат.
— А может, мы быстро вернемся в свои тела? — счастливо радуюсь я.
— Не знаю, — пожимает плечами Пайель. — Директор небесной канцелярии говорила, что нужно три месяца непрерывного контакта. Вряд ли один день сыграет роль.
— Да, понимаю… твою ж мать! — кричу я и зажмуриваюсь от боли. — Чтоб тебе было пусто!
— Уф! Какое облегчение! — широко улыбается Ульяна. — Боли нет, и мир играет другими красками.
— Ангел, какого черта?
— Вы вернулись в свои тела, — смотрит в зеркало на меня тот и на всякий случай вжимает голову в плечи.
— Сэми, крошка, — воркует на переднем сиденье Ульяна. — Ты зачем мамочку покусал.
— У-у-у, — воет корги, задрав голову к потолку: кажется, он ничего не понимает.
— Мы приехали.
Все улыбаются, только передо мной не слишком радужная перспектива открывается. Сначала надо зашить рану, выдержать уколы от бешенства, которые делают в живот. И зачем я настоял на больнице?
Но отступать уже поздно. Меня принимает суровый на вид доктор, который, наклонив голову набок, разглядывает рану, вздыхает и спрашивает:
— Обезболим или так сойдет?
У меня челюсть отвисает от шока.
— На фиг так? — задаю вопрос
— Быстрее. А ты мужик, потерпишь.
— Хорошо. Делай так, только я тебя засужу.
— Понял. Людочка…
Он встает со стула и уступает место крупной медсестре. Так, как белая скала, возвышается надо мной. Медицинские брюки обтягивают мощные ноги, толстые руки напоминают борца, готового поднять штангу. Это чудовище в женском обличье берет в руки шприц, а мне кажется, что оно готовится меня расчленить. Начинаю елозить на стуле, прикидывая, как прорваться к двери.