Будь со мной
Шрифт:
– А Виктория... она сейчас где?
– В Нью-Йорке. Работает в известном модельном агентстве. Снимается для
обложек журналов. Путешествует. - Взгляд Максима Георгиевича потеплел. Он
улыбнулся.
– Вике всегда нравилось познавать что-то новое.
– Она бросила пить?
– Не знаю. После развода мы с ней не виделись. Надеюсь, что она все же оставила
эту пагубную привычку.
– Вы... ее любите?
– Люблю, - не задумываясь ни секунды, ответил он.
–
нас была. Люблю наши общие воспоминания - какие бы они не были.
Я закусила губу. А что я ожидала услышать? "Нет, Сашенька, я люблю только вас"?
Глупая. Вряд ли то, что он ко мне чувствует, можно назвать любовью. Симпатия,
привязанность, может быть влечение. Но не любовь. И он поступает честно, не
скрывая этого.
– О чем вы думаете?
– коснулся он моей руки.
– О вас, - призналась я.
– Мне интересно вот что: как относится бабушка к вашим
похождениям? То есть... ну ко всем этим девушкам, которые как шлейф следуют за
вами по пятам? Неужели она одобряет все это?
– О моих похождения, как вы выразились, она может лишь догадываться, -
усмехнулся Максим Георгиевич. - Ей мало что известно об этой стороне моей
жизни. У Екатерины Васильевны очень тонкая душевная организация - в этом вы с
ней похожи. Ее бы хватил удар, узнай она о всех тех девушках, которые мне
приписывает молва. На самом деле, их было не так много. Я не бабник, не ловелас
– я уже говорил, что это всего лишь дурацкие ярлыки, которые автоматически
вешаются на свободных от обязательств мужчин. У меня конечно были женщины.
Но поверьте, секс в этих отношениях играл второстепенную роль. Я против секса
ради секса. Я был в поиске - себя и той единственной, которую я мог бы сделать
счастливой и которая бы сделала счастливым меня. И вот я нашел ее. Но... так
сложилось, что она не свободна.
Да уж. Сама напросилась.
– Максим, - начала я, кусая губы, - я не хочу причинять вам боль. Не вижу смысла
мучить друг друга...
– И не надейтесь, - перебил он меня, нежно касаясь губами моего запястья.
– Я не
откажусь от вас - даже если вы попросите меня об этом.
Эти слова никак не выходили у меня из головы. Я понимала, что все это не может
вот так продолжаться. Рано или поздно придется расставить все точки над "i". Но
честно говоря, я сама уже не представляла своей жизни без Максима Георгиевича.
Без его задумчивого взгляда, нежных прикосновений, без его улыбки и веселого
мальчишеского смеха. При мысли о нем мое пресловутое благоразумие терпело
жесточайшее поражение.
Кажется, я заболела. И этой болезнью был ОН - герой не моего романа...
***
не могу боулинг. Я согласилась.
Около шести вечера, я вышла из школы, вдохнула морозный воздух, надела
перчатки. Возле служебной машины стояли Павел, Елена Вячеславовна и Максим
Георгиевич. При виде директора сердце замерло в груди, затем, ударившись об
ребра, неистово забилось, вызывая тошноту. Его болезненный стук отдавался в
ушах.
– Сашенька, - отвел меня в сторону Паша, - прости, родная, тут такое дело: у шефа
машина сломалась. Мне нужно отвезти его. А по пути подкинуть до дома Елену
Вячеславовну. Ты подождешь немного? Я скоро.
– Да, конечно.
– Спасибо, любимая.
Он чмокнул меня в щеку и вернулся к машине. Я заметила, как Елена
Вячеславовна окинула меня оценивающим взглядом. Максим Георгиевич не
смотрел в мою сторону, за что я была ему искренне благодарна.
Я поднялась к себе в кабинет, включила музыку и принялась наводить порядки на
полке с книгами. Я вовсю напевала:
"Мы едем, едем, едем
В далёкие края,
Хорошие соседи,
Счастливые друзья..."
когда почувствовала, как сзади меня обхватили чьи-то руки. Я задохнулась от
посетившей меня догадки, побледнела.
Нет, пожалуйста, только не он... Пожалуйста, пусть это будет не он...
– Прости, что пришлось уехать, - раздался над ухом пашкин голос (я едва сдержала
вздох облегчения).
– Я заглажу свою вину. Обещаю. Хочешь, сходим в кино? Или
может быть в ресторан?
Я крутанулась в кольце его рук, обняла за шею и чмокнула в улыбающиеся губы.
– А что хочешь ты?
– спросила я, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц.
– Ты же знаешь, мои желания более чем банальны: пиво, чипсы, телевизор и ты
под боком.
– Годиться, - улыбнулась я.
Он притянул меня ближе и впился в губы полным желания поцелуем. Мне было
больно, но я не отстранилась. Я чувствовала себя предательницей. И была готова
терпеть все - лишь бы хоть как-то загладить свою вину перед ним.
Паша мне очень нравился. Я действительно его любила - может быть не той
любовью, какой полагается любить... Он уважал мое желание не вступать в
половые отношения до брака. Я очень ценила это и старалась не искушать. Порой
он с трудом сдерживался - я это видела - и все же вовремя останавливался. Дальше