Будь ты проклят, Зак Роджерс!
Шрифт:
— Мы поговорим обо всем, когда я приеду, — в итоге услышала я.
Я громко выдохнула и нахмурилась.
— Ты поругалась с Джеймсом? — я снизила свой голос почти до шепота, боясь, что Зак может услышать.
— Нет, — тут же сказала она. — Все хорошо. Наоми, правда.
Если она сказала, что мы поговорим после ее возвращения, значит, ничего не хорошо.
Я прикусила нижнюю губу, сдерживая свое любопытство.
— Ладно.
— Я люблю тебя, — прошептала мама.
Мое сердце сжалось в груди от тревоги.
— И я тебя.
—
— Пока… — когда я сказала это, мама уже отключилась.
Медленно отстранив телефон от уха, я смотрела в пол и тонула в мыслях о странном голосе мамы.
Сильные руки обвились вокруг моей талии, и я услышала глубокий проникновенный голос у своего виска:
— Когда?
Похоже, Зак понял, что родители возвращаются.
— Завтра вечером.
Он ничего не ответил, лишь крепче обнял меня и уткнулся носом в шею. Я накрыла его руки своими и попыталась расслабиться, но голове не давали покоя мысли о том, что с моей мамой что-то происходит.
— Надо сделать уборку в доме и заняться ужином, — пробормотала я.
— Угу, — промычал Зак, целуя меня в плечо. — Но только после того, как мы сделаем свое дело на чертовом бильярдном столе… А потом на барной стойке. И еще где-нибудь.
Я хрипло рассмеялась и развернулась к нему лицом.
— Только по-быстрому. У нас много дел.
Зак надел на лицо широкую самодовольную улыбку и сказал:
— Ты же знаешь, я не могу по-быстрому.
***
— Как я выгляжу? — спросила я, в пятисотый раз глядя на себя в зеркало.
— Ты выглядишь потрясающе, — усмехнулся Зак, отвечая мне в пятисотый раз.
Я вновь принялась разглаживать юбку белого платья, но Зак остановил меня, притянув к себе и поцеловав в лоб.
— Перестань. Ты выглядишь глупо. Все будет хорошо.
— Глупо? — переспросила я, устремив на него хмурый взгляд.
Он ласково погладил меня по щеке и чмокнул в нос.
— Твоя нервозность выглядит глупо.
Я вздохнула и прошлась влажными ладонями по ткани.
— Я не могу не переживать. Мама и Джеймс приедут буквально через несколько минут!
— Эй, — Зак взял мое лицо в свои ладони и притянул к своему лицу. — Все будет хорошо, — повторил он.
Мне чертовски хотелось верить ему, но позволить спокойствию завладеть своей душой не давало нехорошее предчувствие.
Я кивнула, решив больше не показывать Заку свое волнение, чтобы не волновать и его.
— Сколько времени? — спросила я, отстраняясь.
— Без двадцати семь, — ответил он, опуская руки.
Вот-вот родители переступят порог дома, и только Господу известно, что будет дальше… Я надеялась, что все закончится хорошо.
Мы с Заком покинули мою комнату и спустились вниз. Я сбегала на кухню, проверила, все ли блюда и столовые приборы на месте. Затем вернулась к Заку, который с весельем наблюдал за мной. Он выглядел расслабленным и уверенным. Ему что,
Зак подбадривающе погладил меня по плечу, и в этот момент раздался звонок в дверь.
Я приросла к полу, и Роджерс младший боролся с улыбкой. Мне хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, но я была парализована страхом из-за предстоящей встречи с родителями.
Боже, дай мне сил.
— Расслабься, — сказал мне Зак и подмигнул.
Он, поправив белоснежную рубашку, открыл дверь, и я увидела их.
— Наоми! — воскликнула мама и бросилась обнимать меня.
Я несколько оторопела от столь внезапного порыва эмоций и запоздало обняла ее в ответ. Мама уткнулась лицом в мое плечо и часто задышала.
— Привет, — сказала я.
— Я так по тебе скучала, — она отстранилась, чтобы посмотреть на меня. В ее глазах блестели слезы. — Милая моя, — ее дрожащие руки накрыли мои щеки, и она вновь притянула меня к себе.
Не в состоянии что-либо сказать, я уставилась на Зака, который, не отрываясь, смотрел на мистера Роджерса, застывшего у порога.
— Привет, пап, — голос Зака сделался робким, когда он подошел к отцу.
Джеймс печально улыбнулся сыну и кивнул. Затем они заключили друг друга в краткие объятия.
Мама не выпускала меня.
— Мам, ты меня сейчас задушишь, — начала хрипеть я, так как она сжимала свои руки вокруг моих плеч очень сильно.
Мама встрепенулась и тут же отстранилась.
— Ох, прости, родная, — пролепетала она, смахивая слезы.
— Почему ты плачешь? — спросила я, метая тревожные взгляды с ее лица на лицо Зака, но он не обращал на нас никакого внимания. Его глаза были прикованы к Джеймсу.
— Я… просто счастлива видеть тебя, — прошептала она. Ее голос дрожал, то ли от радости, то ли отчего-то еще.
Мне это дико не нравилось.
— Я тоже, — произнесла я задумчиво-монотонным тоном в ответ.
Я сделала шаг в сторону, желая быть ближе к Заку. Я хотела взять его за руку и спросить, одной ли мне кажется, что моя мама и его папа странно себя ведут? Они выглядели несчастными. Да-да. Во-первых, они стояли далеко друг от друга. Они не смотрели друг на друга. Они не улыбались. Не обнимались. Я прекрасно помнила, какими были их взаимоотношения, когда они уезжали. Их нынешнее поведение наталкивало меня только на одну мысль. Они поругались. И, наверно, серьезно.
— Здравствуйте, Джеймс, — спустя минуту гробового молчания произнесла я, вспомнив, что не поприветствовала его.
Мужчина вздрогнул, словно пробудившись, и устремил на меня свои светлые и наполненные необъяснимым отчаянием глаза, в которых простирались целые океаны боли.
Да что, черт подери, происходит?!
— Привет, Наоми, — раздался его поникший голос, прогнавший взбудораживающий мороз по коже.
Послав мне робкую улыбку, мужчина еще раз взглянул на Зака и, взяв свой чемодан, переступил через порог, оказавшись в гостиной.