Будь здоров
Шрифт:
— Куда ты прёшь, кобылища? Осади назад! Я первее тебя стою! Вот скажи, что тебе-то там надо? Ну мне-то понятно что, а тебе-то зачем?
— А морщины?! — с удивлением и возмущением проговорила молодуха, словно речь шла о болезни, после которой уже не встают. — У меня стали появляться морщины!
Чем закончился их спор, я так и не узнал. Прошёл в дом, присел в кресло и стал дожидаться знахаря и Кламиру, которые вскоре не замедлили прибыть. Герболио выдал нам документы о прохождении практики, мы с ним тепло простились и направились к месту
Погода стояла хорошая, лошади были бодрые и менялись часто, так что прибыли мы в столицу не утром на одиннадцатый день, как предполагалось, а на десятый к вечеру. Таким образом, мы с Кламирой пропустили только самое начало занятий. Кто был студентом, знает, что первый день обычно организационный и знаниями никого не грузят.
Я поднимался в свою комнату в общежитии даже с некоторым волнением. За два месяца практики я успел, оказывается, соскучиться по этому хоть и непритязательному, но уже своему дому. Дверь комнаты открылась, я переступил порог и… За столом сидел основательно нагрузившийся Сен. В этот момент он как раз наливал в стаканчик очередную порцию крепкого вина из кувшинчика. Два пустых сосуда валялись у него под ногами. Он молча посмотрел на меня, достал откуда-то ещё стаканчик, наполнил его и предложил:
— Выпием, прзрак, за славного парня Фи… Фили… Филл… лини… анна. Пусть же ж ему в горах богов дста…досита…досыта…нутся лучшие пкои ис… и с-са…мые кр-р…крсивые двушки… де-ву-шки.
Интересно, а зелененькие демонята его за волосы ещё не дергают? Я поставил багаж на койку. Взял один из пустых кувшинчиков, прошёл в душевую, где наполнил его водой. Всё это время Сен с любопытством наблюдал за моими действиями. Он даже не шелохнулся, когда я подошёл и вылил воду ему на голову.
— Повторить процедуру? — спросил я. — Ты с чего такой косой? Что у тебя случилось? Надеюсь, никто не умер?
— Умер, — вдруг сказал Сен.
— Кто? — сочувственно глядя на него, спросил я осторожно.
— Ты же ж.
— Я?!
— Да, ты, — почти трезвым голосом обстоятельно начал объяснять Сен. — Свента мне всё же ж рассказала. Она ж привезла документы для академии, где всё подробно расписано, как вы дрались с разведчиками лоперцев, как вас же ж, тебя и Кламиру, с местными егерями завалило в горах… Рассказала, как ты к ней ночью на постоялом дворе являлся. Говорила, что тебе там, — он кивнул куда-то на небо, — хорошо. Так что спасибо, что и меня же ж не забыл. Пришёл вот.
— М-да… — задумчиво протянул я. — Тяжелый случай в нашей практике. Может, сразу тазик воды на него вылить? Пожалуй, не повредит. — И направился в душевую.
— Э! Э! — вскричал Сен. — Что же ж ты делать собрался? Здесь же и так мокро уже.
— Как это — что? Водные процедуры. Пока от запоя не исцелишься, — равнодушным тоном ответил я и, копируя Герболио на приёме, добавил: — И давно у вас так? По ночам спите хорошо? Головокружения, головные боли, тошнота?..
— Филин! — Сен оторопело смотрел на меня глазами размером с корону каждый. — Так… ты что ж… живой? — неуверенно спросил наконец он.
— Дай руку, — потребовал я и, когда он её мне протянул, больно ущипнул.
— Ай! — от неожиданности вскрикнул Сен. — Что ж ты делаешь?
— Призраки так могут?
— Не знаю я, что могут призраки, а что нет. Вот же ж взял привычку щипаться!
— О боги, какую чушь мы с тобой несем! Не веришь — не надо. Садись пей дальше. А я пошёл мыться… пожевать у нас есть чего?
Сен пялился на меня и молчал, наблюдая, как я шастаю по комнате, раскладываю вещи, достаю чистую мантию. На мой вопрос он бессознательно кивнул и вдруг будто очнулся. Дико глянул на меня и арбалетной стрелой вылетел из комнаты. Пришла моя очередь застыть придорожным столбом и удивлённо таращиться на хлопнувшую дверь.
Дверь снова распахнулась. В комнату, таща на буксире… Свенту, ввалился Сен.
— Вот! Видишь?! Живой же ж и щиплется! — с энтузиазмом тыкая в меня пальцем, больно, между прочим, втолковывал ей Сен очевидные, на мой взгляд, вещи. — Вот! Сама тыкни, если не веришь.
Он взял руку Свенты и ткнул ею меня в грудь.
— Да вы меня убить собрались? — возмутился я. — Всю грудь истоптали. Синяки наверняка будут!
Свента была в памятном мне домашнем халатике и премилых пушистых тапочках на босу ногу. Она смотрела на меня долго-долго. И молчала. Потом подошла и… от всей своей широкой души врезала кулаком в грудь. Однако удар у неё, я вам скажу. Как копытом боевого коня в грудь ударило. Даже немного отбросило назад, и я сделал пару шагов, чтобы не упасть.
— Как ты мог! Как ты мог не сказать мне, что живой! — Выкрикнув всё это в моё ошарашенное лицо, как в морской рупор, она резко развернулась и выбежала из комнаты.
Только через минуту я смог отойти от шока и повернуться к Сену. Тот тоже смотрел на меня осуждающе. Ну ребята, это уже перебор.
— Так что, мне там, в горах, надо было сдохнуть, чтобы не нарушать вашу похоронную идиллию?! Как я мог сообщить, что живой?! Как? Голубем сизокрылым в столицу прилететь и на подоконнике нагадить: «Я — жив!»?
Сен призадумался, потом смущенно посмотрел на меня и прогудел:
— Ты ж не забижайся. Мы же ж все оплакивали тебя. Свента вон ни жива ни мертва пришла. А рассказывала так, будто сама уже померла… А ты есть хочешь? — вдруг, хитро глянув, внезапно спросил он. — Я сейчас. Быстренько разогрею и принесу. Ты мойся пока. Я шустренько.
Он торопливо выметнулся из комнаты и пропал на кухне. Я постоял в раздумье, потом швырнул на кровать чистую мантию, которую, приготовленную к облачению после душа, так и держал в руках, вышел за дверь и направился к Свенте. Надо решить все вопросы сразу. Попросить извинения за свои слова на постоялом дворе, а там… Там посмотрим.