Будда, боги, люди и демоны
Шрифт:
Есть люди, особенно искусные в служении яккхам; эти священники чертовой веры называются якадура, или якдесса, капуа, каттадия.
На Цейлоне почти в каждой деревне есть такой знахарь; в некоторых местностях, например на юге острова, их особенно много. Они изучают заговоры, песни, необходимые для свершения служения демону, но при этом занимаются и другими делами, теми же, что и остальные их односельчане; с виду они не отличаются от простых смертных, носят тот же костюм, что и остальные; не живут особняком и не пользуются особым уважением в своей среде. Доходы их не одинаковы и зависят от количества вытверженных заговоров. Иной знает их столько, что может, начиная с шести часов вечера, во всю ночь и до шести часов утра читать все различные заговоры и при этом безобразно и неистово плясать в честь яккха. За такую церемонию с иного богача он получает рублей до ста на наши деньги. Заговоры частью состоят из бессмысленного набора слов, частью занесены на Цейлон из Индии и суть санскритские заговоры, сильно обезображенные непонимающими переписчиками и невежественными знахарями. Видеть самую церемонию не легко для европейца, хотя за деньги всего можно добиться; церемония, пляска, бормотание заговора не оригинальны и не любопытны. Характер ее рассчитан на то, чтобы запугать яккха неистовою пляскою
На юге острова, где–нибудь в захолустье, этот барабанный бой слышится чуть ли не каждую ночь: и повсюду на острове встречаешь признаки служения яккхам. Многие из демонов обитают на деревах, для других выстроены храмы; некоторые из таких дерев пользуются большою известностью не только в ближайшей окрестности, но и далее. Так, около Коломбо, в деревне Ратмалана, есть дерево Бо; живущий на нем яккхо за всякого рода приношения исцеляет от болезни и даже облегчает роды женщинам. Около Курунегала мне случилось видеть одно дерево, на котором, говорят, жил демон; дерево стоит на дороге, но не на бойком месте. Оно было обнесено оградой из грубо набросанных камней; с одной стороны, перед самым деревом была наложена груда камней, и на верхнем камне лежали цветы, стояла чаша с несколькими медными монетами и обыкновенная местная лампа. Кругом ограды, на длинных шестах, развевались знамена; на некоторых были изображения солнца и луны. Встречаются еще более простые формы культа, так, в миле от Анурадхапуры стоит полузасохшее дерево; в дупле одного из его стволов зачастую бывает всажен пучок различных сухих веток, а у корня лежит безобразно сложенная груда камней, на которых почти всегда можно видеть два–три разбитых кокоса. Меня уверяли, что на этом дереве живет демон Пулиаре, о котором я не мог узнать никаких подробностей. Бывают случаи, когда демонам приносят более существенные жертвы: им закалывают кур, приносят в жертву изображение человека, грубо сделанное из глины; нечто подобное я видел по дороге из Нувара Элия в Бадуллу; на половине пути есть небольшой буддийский монастырь, Палугам–пансал. Во дворе этого монастыря стоит часовня, посвященная яккху по имени Меник–бандар. Яккхо изображен отвратительным, со всеми обыкновенными признаками цейлонского черта; он желтого цвета, и сзади него на стене нарисован белый слон; а по бокам два молящихся со сложенными почтительно руками. На алтаре, перед идолом, стояли чаши, наполненные маленькими четвероугольными пластинками, на которых были выбиты изображения людей, коров, лошадей и т. д.; они заменяли собой существа, которые предназначены в жертву богу. Не только можно видеть местожительство яккхов, но и их самих можно повстречать в иную пору дня или ночи в уединенном месте. Они или показываются человеку в образе страшных зверей, или же дают знать о своей близости возгласами, толчками, бросанием камней, песка и тому подобными шутками. Идет прохожий в месте уединенному вдруг услышит за собою крик: «ху–у–у!». Испуганный, он оглядывается назад: ни там, ни кругом нет никого; несколько успокоившись прохожий продолжает свой путь далее, тут яккхо выкидывает новую штуку — или ударит холодной ладонью по спине прохожего, или обдаст его песком, или бросит в него камнем.
Рассказов о таких встречах с демонами на Цейлоне можно наслушаться вдоволь. Люди, имеющие частые сношения с рабочими, передают, что вера в чертей у этого люда развита до болезненности. Они очень часто видят чертей. Случается, что рабочий, выйдя ночью из своего жилища, обыкновенно очень убогой хаты, вдруг жалобно вскрикивает и падает замертво. В бессознательном состоянии его приносят домой. По прошествии некоторого времени он приходит в себя и с ужасом рассказывает, что видел демона; описания виденного обыкновенно бывают очень смутны; но его ум зачастую так расстраивается и весь организм бывает так потрясен виденным, что он заболевает после того, а иногда даже умирает. Болезнь эта носит название тоникама (по–сингальски), что значит уединенность. Ей подвержены не одни рабочие, но и люди достаточных классов; иногда человек заболевает ею не вследствие самого появления демона, а ему может показаться, что он ощущал так или иначе близость демона, и на него нападает страх, соединенный с болезненными припадками. Родные в таком случае обыкновенно бросаются к каттадии, и чтение заговоров излечивает несчастного.
Яккхов очень много, они до сих пор нарождаются. В каждой местности есть особые яккхи и что ни верующий, то своеобразное представление о демонах. О том, каковы бывают цейлонские черти, можно судить по нескольким примерам. В Коломбо, около Качхари, то есть здания, где заседает Government Agent и собираются подати, есть небольшой переулок, по имени Pieris Laiba–lane. В этом переулке стоит дом, в котором некогда и еще очень недавно жил Pieris Laiba; он был мавр и при жизни ничем не заявил себя, по крайней мере, никто ничего не помнит о нем, но жил он долго, болев ста лет, а но смерти прослыл чудотворящим яккхом. Он невидим теперь, хотя и живет в том же дож, где будто бы находится и его могила; сюда стекаются с приношениями и сингалезцы (то есть сингалы. — Н. К.) буддисты и мавры магометане. Покойник был магометанином, но буддисты все–таки приносят жертвы на его гробнице, ибо верят, что всякая подачка яккху предотвращает смертность и облегчает трудные роды. В двенадцати милях от Коломбо, в местечке Мороту, чтится особый демон; его называют просто Morotu–yako, то есть моротуйский демон. Местная легенда повествует о нем, что он был разбойник, томилец (то есть тамил. — Н. К.) с Малабарского берега, грабил и угнетал при жизни, а по смерти стал «чтимым», жертвы ему и приносятся. История этого демона рассказывается и иначе; он называется также Rata–yako, то есть иностранный демон. Прибыл он действительно с Малабарского берега, но не был разбойником, а каким–то колдуном, жил на дереве, мучил окрестных жителей, особенно же детей и беременных женщин, насылая болезни; вся страна кругом страдала от него. Происходило это в XV столетии во время царствования в Котте Паракрама–баху VI; однажды заболела царица, ни один врач не умел ей помочь, выискался какой–то каттадия, который объяснил, что царицына болезнь ниспослана демоном из Мороту и нужно ему сделать приношение, что и было исполнено по царскому приказу. Царица после того выздоровела; и слава о демоне в Мороту распространилась между народом и держится до сих пор. В шестнадцати милях от Галле, у местечка Хиккадуве, на берегу моря есть гранитная скала, прозванная Хинигама Девала, то есть Хинигамский храм, здесь делается приношение демону, прозванному Девол–яка; выставляют на скалу разную пищу, выкладывают даже деньги; говорят, что при жизни Девол–яко был фокусником, родом с Малабарского берега; его потомки до сих пор живут в окрестностях и исправно собирают жертвы, назначенные предку.
Таковых местных демонов
На Цейлоне весьма часто между простым народом появляются женщины, одержимые бесом. Припадки этой болезни не одинаковы у различных субъектов: у иных они повторяются ежедневно в известный час дня или ночи, у других по временам, иногда правильно через определенное число дней, или же только в известных случаях, например, во время чтения Святого Писания, в ночи полнолуния, когда свершается обычное буддийское богослужение. Есть целая сутра (атанатия–сутта), особо ненавистная бесноватым; как начнут читать эту сутру, так с больной свершается что–то необычайное: она начинает выть, стонать, порывается безобразно плясать, говорит разный вздор; иногда у скромной в обыкновенном состоянии женщины вырываются ужасные ругательства. Больная бьет себя и истязается всячески, рвет на себе волосы и с дикими воплями повергается на землю. Или же вдруг она впадает в обморок и затем целыми часами недвижимо лежит, только по временам вздрагивая и трепеща всем телом. Случается, что во время припадка беснования больная убегает из дому и по нескольким дням скрывается от людей.
Вылечить от этой болезни может только якадура, то есть служитель черта. Только он может отчитать больную заговорами, изгнать беса и пригвоздить его к какому–нибудь дереву или в какое–нибудь место. Случается часто, что больная не излечивается после отчитывания, тогда ее родным остается испытать последнее средство: свести беснующую (бесноватую. — Н. К.) в храм Гал–каппу–девале, находящийся в 11 милях от Канди, около Алут–нувара. Храм этот посвящен богу, прозванному дворцовым, или царским (Vahala–deviyo). О построении этого храма рассказывается фантастическая легенда. Однажды дворцовому богу захотелось жить в храме. Он выбрал высокую скалу местом для построения храма; созвал своих подчиненных демонов и приказал им, вооружась только ползучим растением, без шума сточить скалу и, не употребляя никаких молотов и орудий, воздвигнуть ему храм.
В одну ночь демоны снесли скалу и выстроили храм, по тому самому прозванный «выточенным из камня». Храм этот пользуется известностью на всем Цейлоне: тысячи странников и особенно странниц являются сюда, ища облегчения от болезней. Сюда же приводят бесноватых. Рассказывают, что как только больная начинает приближаться к храму, бес овладевает ею; с дикими воплями и быстро двигаясь, она подходит к храму; никто не в силах остановить ее или преградить ей вход в храм. Взойдя в храм, она забивается в угол и молча сидит там, по временам страшно вздрагивая. В это время родные больной, сделав посильное денежное приношение местному «служителю черта», приглашают его отчитать беса и изгнать его из больной.
Служитель, заручившись деньгами, начинает церемонию изгнания беса. Церемония эта, говорят, бывает более или менее продолжительна или сложна, смотря по тому, сколько денег дано было знахарю. Особенно любопытен диалог между служителем черта и самим чертом. Черт, конечно, говорит устами больной.
— Кто ты? Как твое имя? — спрашивает знахарь черта.
— Я такой–то, — отвечает черт устами больной.
— Зачем ты вселился в такую–то? — спрашивает опять знахарь.
— Потому что она самая хорошенькая изо всей деревни! — откровенно отвечает бес устами больной. Или же заявляет: — Не уйду, пока мне не принесут человеческой жертвы.
Затем служитель возвещает бесу, что денежное приношение уже сделано. Что жертва и пляска будут свершены для беса, а потому и следует оставить такую–то (имярек). При этом он кропит больную водой и тут же или через несколько дней приносит в жертву петуха. Одержимые бесом попадаются нередко между сингалезсками (сингалками. — Н. К.) католического вероисповедания; случается, что католические священники отчитывают бесноватых, произнося при этом, кроме молитв, особенные заговоры. Если женщина не исцеляется после жертвы, то прибегают к церемонии прибивания демона гвоздем к дереву. Гвоздь, над которым каттадия пробормотал несколько заговоров, вколачивается в какое–нибудь дерево; затем гвоздь обвязывается ниткою, окрашенной желтым шафраном и тем же способом, и, как и гвоздь, заговоренной. Такова вера в могущество заговоров, что вслед за свершением всей церемонии больная обыкновенно исцеляется…