Будда однажды сказал
Шрифт:
Проницательность Будды весьма экзистенциальна, ничто так не освобождает, как проницательность Будды. Ведь если вы верите в душу, вы можете оставить мир, но тогда вы всё же будете желать рая — потому что вы не оставляете свою личность. Желание просто переходит в новое измерение. Вы вроде бы смиряете жадность, но на самом деле вы не смиряете ее — просто возникает утонченная жадность.
Посмотрите на рай мусульман, христиан или индуистов. Он выглядит таким мирским, таким вульгарным. Поскольку независимо от того, что говорят вам эти религии о смирении здесь, это компенсируется там, и сторицей. Они говорят: «Не пей!», —
В мусульманских странах гомосексуализм был очень распространен, потому в раю — не только красавицы, но и красивые мальчики. Это выглядит уродливо, но это — тоже обычные человеческие желания.
Неважно, от чего вы отказываетесь здесь, вы делаете это только для того, чтобы получить больше — вот в чем логика.
Красивые женщины — индуисты их называют апсарами, мусульмане гуриями, хотя есть еще и гилмы, прекрасные юноши, поскольку и некоторые гомосексуалисты могут попасть в рай. И что они будут там делать?
Будда говорит, если вы не откажетесь от личности, вы продолжите увековечивать нонсенс вновь и вновь. Ваш рай будет всего лишь копией мира — тем же самым миром,только измененным, приукрашенным. Здесь, на земле, стечением времени женщины стареют с годами. В раю, в индуистском раю, они никогда не стареют; они вечно пребывают в возрасте шестнадцати лет. Наверное, они чувствуют себя совершенно пресыщенными в возрасте шестнадцати лет; они не растут после шестнадцати.
Каждая женщина хочет навсегда остаться шестнадцатилетней. Такого никогда не случается в этом мире, но там... После шестнадцати женщины растут медленно: их день рождения приходит раз в три, в четыре года. Очень медленно... Но осталось желание — чтобы красота была вечной.
Здесь это невозможно. Даже со всеми научными устройствами, инструментами, способами приукрашивания, пластической хирургией. Здесь каждый должен стареть. В раю — индуистском, мусульманском, христианском, иудейском — чудо происходит: для вас бог приготовил красивый окруженный стеной райский сад. Он ждет. Если вы будете добродетельны, будете повиноваться ему, то будете вознаграждены чрезвычайно; если вы ослушаетесь его, то попадете в ад.
Итак, личность существует как центр желаний, а бог — как центр выполнения этих желаний. Будда говорит, что их не существует, необходимо избавиться и от того и от другого, не существует ни бога, ни личности. Смотрите на реальность, не уходите в желания. Откажитесь от фантазий, прекратите видеть сны и посмотрите на то, что существует на самом деле. И он говорит, что есть только этот непостоянный мир процессов — этот подобный потоку мир, этот вихрь действительности... всё непостоянно, всё изменяется.
Вот потому он и настаивает на том, что нет личности, — потому что вы пытаетесь сделать хоть что-то в себе постоянным. Вы говорите, что тело меняется — ладно; мир меняется — ладно; отношения меняются, становятся неприятными — ладно, но личность, личность — вечна. Да, это изменения видимого мира, но невидимый бог вечен. Вам отчаянно хочется чего-то вечного — настолько, что вы начинаете в это верить.
Будда говорит, что нет ничего вечного. Всё непостоянно, всё находится в потоке. Поймите это, и само это понимание освободит вас.
Помните: когда другие говорят об освобождении, они говорят об освобождении ради личности. Когда об освобождении говорит Будда, он говорит об освобождении от личности. И это чрезвычайно радикальная точка зрения. Вы будете не просто освобождены, но освобождены от себя.
Единственная свобода, о которой говорит Будда, настоящая свобода,— это свобода от себя самого. Иначе ваше сознание продолжит играть в игры. Из-за этого вам будут рисоваться новые желания на новых холстах. Ничто не изменится. Вы можете менять холсты. Вы можете уйти с рынка и сидеть в храме — и ничто не изменится, ваш разум создаст проекцию тех же желаний на небесах и в раю.
Посмотрите на это сознание. Посмотрите на его желания. Посмотрите, поймите. Снова и снова я должен напомнить вам, что говорю на не-буддийском языке. Итак, когда Будда говорит «поймите», он подразумевает: «станьте пониманием». Нет никого, кто понимает, есть только само понимание.
Да, вы в реальности никогда не родитесь снова, но, если вы будете нести идею, что вы есть, тогда останетесь в континууме. Если откажетесь от идеи личности, континуум исчезает; вы испаряетесь.
Вот что такое нирвана. Так же, как свет гаснет, исчезает, когда вы выключаете лампу, вы отбрасываете желания вашего разума — и все несчастья, все переселения, все страдания прекращаются. Внезапно вы оказываетесь вне континуума.
Но это не означает, что всё исчезает. Иначе не будет никакого различия между чарваком и буддистом, и тогда не будет никакого различия между атеистом и Буддой. Есть огромное различие. Он говорит, что вы останавливаетесь и реальность впервые вступает в свои права. Но он никогда не дает этому состоянию названия, поскольку обозначение невозможно: назвать — значит сфальсифицировать. Сказать — значит стать по отношению к этому неправым. Он сохраняет по отношению к сказанному абсолютное спокойствие. Он просто указывает путь познания на опыте. Он не прядет и не ткет философии.
Ошо,
вы говорили нам много раз: будьте эгоистичны. Что это значит — быть эгоистичным?
Откажитесь от личности. Это лучшее, что может случиться с вами. Это будет самым большим удовлетворением, которое вы сможете испытать.
Откажитесь от личности, если вы действительно эгоистичны. Если вы на самом деле хотите быть счастливы, откажитесь от личности — потому что личность создает все ваши страдания и весь ваш ад.
Сложно, потому что это похоже на парадокс. Но заметьте: все бедствия проистекают из вашей личности, из эго. Вам больно снова и снова, вы столько страдаете из-за эго. Это похоже на рану, которая никогда не заживает, и всё что угодно, даже легкий ветерок, доставляет вам боль. Кто-то улыбается — и это ранит, кто-то смеется — и это ранит, кто-то идет своей дорогой, возможно, погруженный в собственные мысли, не глядя на вас, но вас и это ранит.
Мулла Насреддин сказал как-то своей жене: