Буддийская классика Древней Индии
Шрифт:
* Адский лес с листьями-мечами — asipattra-vana, тиб. ‘dab та ral gri — «где [сверху] падают острые мечи и отсекают части и куски [тела] существ и собаки Шьямашабала пожирают их» [Там же].
* Нежно-ласкающий поток — manda kini, тиб. dal gyis ‘bab pa — небесная река, служащая для омовения богов, известна ещё по палийским суттам, см. [Минаев 1895: 214].
** Адская река — nadi vaitarani, тиб. dmyal barchu bo — река, «наполненная кипящей солёной водой. Существа здесь, которым стражники, вооружённые мечами, копьями
* Божественные небеса сферы желаний — kama-avacara-devah, тиб. lha yul dod — см. ДС, CXXVII.
** Брахма — brahman, тиб. tshangs nyid — по-видимому, символическое обозначение четырёх небес первого уровня созерцания (дхьяна) в сфере цветов и форм (рупа-дхату), см. ДС, CXXVIII, 1-4. Современные тибетские комментаторы [Suhrillekha 1978: 42], по-моему, ошибочно толкуют здесь Брахму в качестве символа всех небес рупа-и арупа-дхату. Дело в том, что достижение небес 3—4-го уровней созерцания сферы цветов и форм и тем более сферы без форм и цветов знаменует то высокое состояние, которое уже вне круга рождений, т. е. «выпадение» вниз невозможно.
*** Ад Авичи — ci, тиб. mnar med — см. ДС, CXXI, 8.
* Солнце и луна — s"urya-candra, тиб. nyi та zla ba — имеются в виду боги солнца и луны (см. ДС, X), которые входят в состав 33 богов (см. ДС, CXXVII, 2) и тоже подвержены сансаре. Каждый из нас может родиться богами солнца и луны.
* В данном контексте найти санскритский эквивалент тибетскому «bsod nams» непросто, ибо так переводят kusala, punya и другие термины. Поэтому здесь по значениям подходят матрики ДС, XV; CXXXVIII, а по смыслу ещё и ДС, CVI; CXL. Тибетские комментаторы полагали, что здесь речь идёт либо о тройце «даяния, нравственности и созерцания» (годящейся именно для мирян), либо о добрых поступках тела, речи и ума. По-видимому, понимание такого текста зависит от уровня восприятия слушателя. Предлагаемый вариант перевода, как мне думается, оставляет читателю возможность самому конкретизировать, что есть благо.
** Если в предыдущих строфах (СЛ, 68-75) приводились достаточно общие примеры и рассуждения, то здесь автор обращается именно к адресату «Послания».
* Термины и пояснения см. ДС, CXXI, а также [Васубандху 1994:68, 158-161; Rendawa 1979:106-109]. В нижеследующих строфах — описания происходящего в различных кругах ада.
* Зло — akusala, тиб. mi dge — в данном контексте, думается, это более точно, чем букв. «недобродетель».
*Мир — s"anti, s"anta, sama, тиб. zhi (ba) — успокоение, умиротворение, забвение страстей и привязанностей, см. ДС, LV; XCIX. Мир, разумеется, нужен прежде всего в самом себе.
* Ненасытные духи — насельники особого мира, их царь — бог смерти Яма, см. также выше, СЛ, 63-64; ДС, LVII; CXXVII; PA, I, 23.
* В буддийской дидактической словесности такого рода картины, вызывающие отвращение у слушателей и читателей, являются одним из частых приёмов описания (в этом отношении показательны «Драгоценные строфы» Нагарджуны — PA, II, 48-70), задачи которого отнюдь не эстетические, а сугубо религиозно-практические. Реально испытываемое глубокое чувство отвращения должно, по мысли буддийских авторов, побуждать к нравственным поступкам, кои суть единственно надёжное условие, дабы избежать живописуемых последствий. Разумеется, их нельзя приукрашать в переводе.
*
** Жадность — m"atsarya, тиб. sersna — это и «скупость», «скаредность», см. ДС, XXX, 35; LXIX, 6, как одно из 24 особенных омрачений (клеша). Но по ДС, LXXVIII этот термин скорее «зависть». Тибетские комментаторы полагают, что автор здесь процитировал или указал на Слово Будды из раннемахаянского текста «Праджня-парамита Ратна-гуна Санчая-гатха» («Собрание строф о драгоценностях и достоинствах Совершенствования Мудрости»), считающегося конспектом сутр «Праджня-парамиты». Действительно, мне удалось отыскать в этом тексте место (XXXI, 11), которое, хотя и не является специфически махаянским, может выступать в такой роли. E. Е. Обермиллер издал этот санскритский текст по рукописи из Санкт-Петербургского центральноазиатского фонда, а также параллельный тибетский перевод [Prajna-paramita 1937: 118]:
m"atsarya preta bhavate upapadyay"ato
athav"a manusya tada bhoti daridra-bh"uto
Рождаясь, из-за жадности становятся ненасытным духом,
Если же всё-таки родишься человеком, то быть [тебе] нищим.
* Здесь завуалирована критика других религий, которые обещают верующим в богов блаженство на небе. Вера в божества принимается в буддизме (за исключением веры в Бога-творца, см. [Андросов 1986; 2000а: 287-297] и другие работы), и считается, что на определённом уровне развития сознания она даже помогает совершенствоваться. Ведь вера в Бога воспитывает Любовь к чему-то высокому или к другому духовному существу, заставляет забыть о любви к себе. Но в буддизме, как и в высших формах индуизма, эта вера и культовое служение божеству могут лишь помочь родиться на небе, что очень далеко от окончательного освобождения. Критическое отношение автора звучит откровеннее в следующих двух строфах.
* В строфе выражена буддийская идея, что всё взаимозависимо, в том числе бытие бога, который за небесные радости и наслаждения «расплачивается» запасом добра от былых благих дел. Процесс добро-деятельности, или накопления добродетели, ведущий к Просветлению (бодхи-самбхара, см. ДС, CXVII), иначе трактуется как светлая, или благая, карма. Но, будучи богом, природа которого ищет лишь блаженства, индивидуум уже не творит добро, а лишь сжигает его. Таков закон сохранения энергии в буддизме. Поэтому остаток даже небольшой кармы зла является причиной низвержения в низы вселенной.
* Полубоги — asиrа, тиб. Iha min — существа божественной формы рождения, столь же могущественные, как и боги, но, согласно брахманской мифологии, лишённые славы и культового почитания богов. Не все буддийские школы Малой колесницы отводили асурам особое небо, хотя все признавали их за отдельный класс живых существ, см. ДС, X, LVII, в том числе моё примечание к последней матрике [Андросов 2000а: 527—528]. Своё небо они занимали только в космологии тхеравады и некоторых подшкол сарвастивады. В Махаяне этого не было (см. ДС, CXXVII), объяснение чему дал, согласно Рендаве, Асанга, который указал, что полубоги — божества, достигшие такого состояния благодаря своей благой карме [Rendawa 1979: 120]. Следовательно, в Махаяне боги и асуры располагаются на одном небесном уровне.
[V. Общее для всех колесниц буддизма объяснение практического Пути в нирвану — строфы 104-118]
* Очевидно, эта матрика аналогична ДС, CXL.
** Здесь дано описание самого сложного — нирваны и пребывания на уровнях сферы без цветов и форм (арупа-дхату). Относительно перечисления первостихий ср. ДС, XXXIX и LVIII, из чего можно заключить, что автор сохраняет за адептом столь высокого уровня возможность созерцания (медитативного погружения) пространства и сознания, см. ДС, CXXIX.