Будем жить по-новому! Освободитель. Книга 3
Шрифт:
– Хорошо, Манштейн, это уже лучшее предложение. Поручаю Генштабу разработать операцию под кодовым названием «Цитадель»!
Согласно плану операции, Группа армий «Центр» должна была нанести удар с севера силами 9-й армии под командованием Моделя, а группа армий «Юг» силами 4-й танковой армии под командованием Г. Гота и армейской группой под командованием В. Кемпфа с юга. Кольцо окружения планировалось сомкнуть на возвышенностях восточнее Курска. Части РККА, занимавшие фронт в западной части выступа, должна была сдерживать 2-я армия под командованием Вайса.
На встрече с Гитлером 27 апреля Модель выразил обеспокоенность: «Мой фюрер, по донесениям разведки русские сооружают очень сильные оборонительные позиции на северном и южном фасах
10 мая на совещании в Берлине к мнению Моделя присоединился и Манштейн, снова предлагая перейти к стратегической обороне: «Мой фюрер, атака русских в нынешнем положении грозит нам поражением. В связи с этим, предлагаю поэтапное отступление к Днепру с последующим ударом левого крыла во фланг наступающему противнику и выходом к Азовскому морю, что позволит окружить наступающие части Советов!»
«Манштейн, черт бы вас побрал, вы запросто сдаете с таким усилием захваченные нами позиции. Только наступление! Мы создадим мощнейший кулак и разобьем русских!» – срываясь на крик, отвечал Гитлер.
Гудериан обратился к Гитлеру: «Почему вы хотите начать наступление на востоке именно в этом году?»
В разговор вмешался Кейтель: «Мы должны начать наступление из политических соображений».
«Вильгельм, что заставляет нас наступать в этом году на Курск или где-либо на Востоке? Вы думаете, что кто-то знает, где вообще этот Курск? Никому в мире нет дела до того, захватим мы этот город или нет?» – возразил ему Гудериан.
Гитлер сравнил складывавшуюся на Восточном фронте ситуацию с тяжёлым положением партии в 1932 году: «Тогда мы победили только благодаря упрямству, выглядевшему порой безумным. Также мы победим и сегодня! Я уже принял решение – начало операции назначаю на 5 июля!»
3 июля на Воронежском и Центральном фронтах прошло, как и все последние дни, спокойно. А с 16 часов 4-го июля противник предпринял на широком участке Воронежского фронта боевую разведку. Все попытки врага вклиниться в наш передний край были отбиты. Захваченный в бою пленный немец показал, что 5 июля войска должны перейти в наступление, то же самое подтверждали немецкие перебежчики, перешедшие к нам 4 июля на Центральном фронте. В ночь на 5 июля на фронтах под командованием Рокоссовского и Ватутина была проведена артиллерийско-авиационная контрподготовка, которая, как выяснилось позднее, дала исключительный эффект, смешав планы противника. Рокоссовский докладывал в Ставку: «Противник, находившийся в исходном для наступления положении, понес большие потери в живой силе и технике. Дезорганизована подготовленная им система артиллерийского огня, нарушено управление войсками. Понесла потери и вражеская авиация на аэродромах и связь с нею у общевойскового командования также нарушилась. Многими фашистскими командирами сильная контрподготовка была принята за начало нашего наступления. Гитлеровцы с трудом смогли начать наступление вместо 3 часов утра 5-го июля тремя часами позже».
Так развернулось великое сражение на Курской дуге. В этот день, одновременно с севера и юга, перешли в наступление на Курск северная и южная вражеские группировки. Советские войска вступили в тяжелую борьбу с врагом.
Глава 3. Тяжелые будни на Курской дуге
Рота Лосева и взвод снайперов Семакова под общим командованием Ледкова двигались к городу Орел. Основной задачей было уничтожение командного состава, военных складов наступающих частей вермахта. Шли лесами, находя «дырки» в наших и немецких позициях. Впереди сквозь деревья была видна небольшая деревенька.
– Что будем делать, Сереж, обходить или выбьем оттуда немцев?
– Давай, выбьем их, Коля, их тут
Бойцы роты окружили деревню и, совершая короткие перебежки через огороды, окружающие деревню, приблизились вплотную к домам.
Человек 20 немцев находилось возле главной избы, кто-то ковырялся в грузовике, кто-то сидел на мотоциклах, кто-то просто стоял, ожидая выхода начальства. Защелкали выстрелы, а немецкие фигурки стали падать, как подкошенные, на землю. Кто-то бросился в рассыпную, перепрыгивая через заборы, но попали под огонь с разных сторон деревни, те же, кто был поумнее, просто залегли. Одновременно в домах жителей началась зачистка немцев.
«Не стреляйте, мы сдаемся!» – вышел из избы с поднятыми руками гауптман, за ним вышло еще двое унтеров и фельдфебель. Лежавшие немцы так же поднимали руки и вставали, собираясь у избы. Минут через 20 наши бойцы пригнали еще пятерых немцев, сдавшихся в домах. Всего у избы набралось пятнадцать человек пленных.
Пространство вокруг стало заполняться местными жителями.
– Что с ними делать, командир?
– Тащить их с собой или в тыл нет времени, значит к стенке и в расход.
Вышла женщина с парнем лет 15 и обратилась к Ледкову: «Товарищ командир, этот офицер жил у меня в доме, он несколько раз спасал моего сына от немцев. Один раз, когда приезжала команда немцев и забрала его в группу молодых людей, отправляемых в Германию на работы, он вытолкнул его оттуда и второй раз, когда мой сын украл у него пистолет. Тогда он по-человечески обратился ко мне, чтобы я поговорила с сыном, и тот вернул пистолет. Иначе, ему придется доложить куда следует и, тогда сына расстреляют. Да и вообще, он не допускал грабежа и насилия своими солдатами в нашей деревне. Оставьте ему жизнь.
«Вот тебе и раз, – переглянулся с Кириловым Ледков, – а что скажут жители деревни, был ли порядок в деревне?»
– Что сказать, товарищи красноармейцы, всякое было в нашем Пеньшино, но в общем, порядок был, не то, что в Русском броде, там настоящая оккупация.
Ледков по-немецки обратился к немцу: «Как зовут?»
– Гауптман Вильгельм Шульц, 216-я пехотная дивизия 23-го армейского корпуса под командованием генерала пехоты Йоханесса Фриснера.
– Сдаете все оружие и, либо оставайтесь в деревне, дожидаясь советских частей, чтобы сдаться, либо уходите к своим в Русский Брод или куда хотите. Скажите спасибо этой женщине и своей чести офицера и человека. Весь транспорт оставите жителям деревни.
Рота бойцов в камуфляже уходила в леса, а немцы стояли, смотрели им вслед, решая, что делать дальше.
«Есть на свете Бог, герр гауптман, что послал нам нормальных русских», – вздохнул фельдфебель.
Офицер повернулся к женщине, сказал ей по-русски «спасибо» и колонна фрицев двинулась в сторону Русского брода.
Диверсионная группа подходила к городу Малоархангельск. Взятый в плен патрульный мотоциклист-фельдфебель показал, что в городе в настоящее время находится временный командный пункт 23-го армейского корпуса. Три разведчика, включая Ледкова, переоделись в немецкую форму, снятую с троих убитых патрульных. Основная группа направилась через лес, а мнимые патрульные покатили к городу на мотоцикле, предварительно обговорив место встречи.
Положение на фронте было следующим: немцы прорвали 2 рубежа и штурмовали третью оборонительную линию, Малоархангельск же находился километрах в семи от передовой. В городе была суета, двигались пехотные соединения, бензовозы, мотопехота на БТРах и танкетках. В этом хаосе было проще затеряться, подстроившись под окружающую среду. Разведчики, поколесив по городу, высмотрели пару зданий, где находились штабы каких-то соединений. Ледков, побегав под видом курьера, выяснил у часовых, в каких зданиях, что располагается. Встав с другой стороны площади, стали наблюдать за зданием штаба корпуса. К ним подошел немецкий офицер и заговорил на немецком языке: «Герр Ледков, герр Лосев интересуется о дальнейших планах».