Будем жить!

Сердюк Алексей

«– …а чего вы от малого шарахаться начали?! Не, командир у них, конечно, тот ещё отморозок, все знают… а День-то тут каким боком? Нормальный пацан, дурной, как и положено, но рубаха-парень, за своих горой! А вы чего-то при нём ёжитесь?

– А ты видел, что у этого рубахи-парня зверёнок завёлся? Походу, Маньяк своих бойцов под себя прокачивает, понятное дело – но чтоб так…

– Ну так… все видели! И что? Кошарика маленького испугались?! С какой радости???

– Дятел ты… Видал, как он на всех подряд шипит, когда кто-то Денису должного, по его котячьему мнению, уважения не оказывает? Только на Маньяка боится хвост задирать, да Весло с ними, на него тоже… А ты хоть представляешь, что может с человеком сделать взрослый боевой кот?! Я видел… краем глаза, да кое-что слышал… Мало того, что маньячный котяра этого мелкого, кажись, своим родным считает – так оно ж ещё и вырастает, на глазах прямо, можно сказать! Через пару-тройку месяцев даже и мелкая зверятина уже вполне способна будет тебя прикончить так, что ты и булькнуть не успеешь, а я разве что мяукнуть смогу… А потом и вовсе вырастет… взрослому и егерь за развлечение, на врага не тянет! А вдруг на кого зуб затаит? Коты – они злопамятные, а эти и вовсе дикие… Не, пусть с ними маньяковы воспитаннички сами разбираются, а мы…»! – дальше

нам разрешили вход, и окончания этой любопытнейшей беседы я уже не услышал.

Но и того хватило – оказывается, котиков оценили по заслугам; даже, пожалуй, несколько переоценили, и теперь отношение к нам – как к кинологам, сопровождаемым своими питомцами из разряда всяких там бандогов-питбулей… почему «всяких там»? Да так… думаю, если бы любой из моих котов схлестнулся с бойцовой собакой, то только за счёт размеров, силы, когте-клыкастого набора и ловкости – до которой какой угодно, на выбор, псине как до Луны пешком – распустил бы собакена на лоскутья, а с учётом маскировки-хамелеона… Наверное, будь я «на другой стороне», тоже если и не побаивался бы, то точно бы опасался! На всякий пожарный, ага…

Через месяц после нахождения «потеряшек» День начал чувствовать своего кошака. Буднично совершенно, сначала начал понимать самые простенькие «хотелки» мелкоты (пить/есть, спать/играть, почесать-именно-здесь…), потом, после моих советов-объяснений, начал осознанно стараться понять зверёныша, и довольно быстро вышел на тот уровень, что у нас с моими питомцами вызрел уже к приезду в Демидовск с родителями! Котик, названный Рычиком – на перспективу будущего Рыка – охотно и с удовольствием шёл на контакт; разумеется, только с Денисом, ну и со мной чуть-чуть, именно чуть. Может, из-за Арты, повадившейся гонять мелкого от меня при любом удобном случае? А вот второй котёнок, при лаборатории, ни с кем «общаться» не рвался почему-то… Горислав даже выдвинул гипотезу, в которой предположил, что для некой активации (или инициализации, да и любой аналогичный термин сойдёт – как ни назови) такого общения нужна хотя бы одна доза «панацеи»… которую доставили буквально через несколько суток, вертушкой из ППД (ну мне только меценатом не хватало подписаться)! Идея с треском провалилась, обколотые подопытные неплохо подняли уровень своего здоровья/самочувствия за счёт РА, а вот эмпатии, как нашу с котами связь начали называть с лёгкой руки Акимова, так ни у кого и не проявилось… Отчаявшийся учёный находил утешение в бесконечный исследованиях доставшегося ему подопытного (разумеется, без вивисекторских опытов – но и только, всё остальное применялось полностью), но однажды вечером что-то забывшая на рабочем месте Елена, уже забравшая дочь от очередной «временной няньки» (а что вы хотите – там целая очередь организовалась со временем, детей-то на Базе – ёк, а материнский инстинкт дело такое!..), вернулась в лабораторию… вместе с ребёнком. Настя, увидевшая зафиксированного на столе мягкими ремешками котёнка, залилась ручьями слёз, кинулась его отбивать (сами можете представить, чего она нафантазировала при открывшейся ей неожиданно «картине»), да и… подозреваю, только моя полушуточная угроза «сделать выводы», думаю, сдерживала учёного от применения более… неприятных… способов научного познания; так что не так уж девочка и ошиблась, н-да. Акимов принялся оправдываться, что-то объяснять, даже показывать пытался – но был заткнут мгновенно, одной фразой девочки, прозвучавшей для учёного как гром с ясного неба:

– У него же лапка болит, а вы его и привязали ещё!!!

Каким образом впервые увидевшая малыша девочка мгновенно «настроилась на одну волну» со зверёнышем – Горислав ломает свою многодумную голову по сей день. Подозреваю, ломать ему её ещё и ломать… и его последователям останется, на много диссертаций вперёд! Но за ребёнком теперь носится повсюду… такой же, только четырёхлапый и с хвостом. Арес, как только безымянный котёнок стал Барсиком, почти потерял интерес к малышне – типа, пристроил детвору, и ладушки. Арта, наоборот, подобрела, иногда даже вылизывает мелких, чему-то там вроде как… ну, не то чтобы учит… хотя – весьма похоже именно на обучение. Время от времени она садится на ближайшую удобную поверхность, а котёнок замирает перед взрослой кошкой – и минуту-две звери смотрят друг на друга почти не шевелясь. А после… а вот и не угадали, котёнок не приступает к выполнению каких-нибудь головоломных трюков, и схемы антигравитационных двигателей тоже на песке лапами не чертит! Просто убегает по своим делам, ни больше – ни меньше… Горислав уверен только в одном – эти посиделки «не просто так!», но чем кошаки занимаются в процессе, понятия не имеем ни он, ни даже я. В эмоциях у Артемиды в эти моменты ничего особенного не происходит, если она была раздражена – такой и остаётся, рада – туда же… и не «закрывается» совершенно; загадка инопланетной природы, не иначе…

– Тарщ-каптан, сержант Злой по ваш-му прикзан-ю прибыл! – гавкаю с порога знакомого кабинета. Капитан, скептически ухмыльнувшись, вздыхает:

– Нет в тебе военной косточки, сержант, и не будет, похоже… никогда. И вроде правильно докладываешь, и даже дурака не валяешь, как обычно – а вылитый «пиджак», хоть кол тебе на башке теши! Так что даже предлагать «ещё подумать» не буду – ты гражданский, нечего тебе в армии делать. Да, неплохой боец, натаскали тебя егеря за последние полгода… но не солдат. Вот Весло можно было бы до ума довести, так и его вы уже испортили, да и… ладно, это лирика, а у нас серьёзный разговор. Не буду ходить вокруг да около – ты в курсе, какие у тебя нарисовываются перспективы?

– Вы о… возможном добровольно-принудительном продолжении беззаветной службы в родной армии, во славу могучего и непобедимого ПРА? – осторожно поинтересовался я. Беляев аж закашлялся, но выдохнул:

– Да-кха-кха-т-ттвою-ж… Кха-фу, ух… Да, вот именно. Нравится?

Молчу. Капитан невесело улыбается и кивает:

– И мне не очень. И терять такое недоразумение, как ты и твоя банда, не хочется – одно твоё или твоих охламонов появление, на территории лагеря, зе-ка приводит в состояние полной гармонии с миром и конвойным персоналом; они мгновенно становятся согласны на всё – лишь бы вас убрали подальше… Мы, кстати, эту легенду лелеем и поддерживаем – полезно, знаешь ли… репутация у вас, конечно, как у полных психопатов, но кому мнение контингента интересно? Свои-то в курсе, а эти… Но и задерживать тебя силой считаю неправильным – ты ж и в бега свалить можешь, и кому лучше станет? Тем более – как раз ты вполне можешь и дотопать… куда ты там соберёшься; для тебя это далеко не смертельный риск с минимумом шансов, а потому и тормозов практически нет! Да я и сам вижу, что тебе уже крышку

рвать начинает, не первый день на свете живу… Короче, Следопыт, слушай приказ! – я было подскочил на стуле, но кэп тут же махнул рукой – Да не так официально, сиди ровно… В общем, завтра до обеда чтоб тобой и твоими горлохватами в части уже и не пахло! Смотри и запоминай – капитан развернул на столе кусок карты, я сразу узнал часть течения Амазонки, и уставился на палец командира, ползущий по извилистой ниточке притока – по абрисам, именно нашей Золотой Цепи – сейчас заберёшь у секретчика «открытые листы» на каждого из своих и на себя, естественно, потом идёте к Губареву, он в курсе… Скворцов тоже, кстати. Получаете пайки, сдаёте… а, вам же сдавать, по сути, и нечего, кроме комнат в общаге… ладно, в общем, получаете довольствие, прощаетесь, без шума, тихонько – повторяю, тихонько! – и отправляетесь на отбывающий завтра в полдень караван с продукцией, место вам зарезервировано. В Лукоморье пересаживаетесь на идущий вниз по течениию транспортник – любой, на котором найдётся место для машины, открытые билеты получишь у секретаря – и через декаду встречаешь автоколонну – в смысле, нашу автоколонну, седьмого управления – вот здесь, у посёлка номер сорок три, он пока номерной, там ещё с названием не определились… Теперь самое главное – с подвижного ИТЛ тебе передадут одного подконвойного, под твою ответственность, благо, звание у тебя позволяет. Его необходимо доставить в Нойехафен, немецкий анклав, от Порто-Франко километров… ну, ты понял. У нас он попал на каторгу за мошенничество, серьёзное, кстати – но немцы его выкупили, у них к нему какие-то свои претензии… я толком не в курсе, короче. Доставишь, подпишешь документы, сдашь их в наше торговое представительство в Нойехафене, дежурному офицеру – и можешь сразу же ставить дату на своём «открытом» предписании! Хотел дембельский аккорд?! Вот это он и есть, считай! По-другому тебя с моей территории убрать не… получается, так скажем (я услышал «…не дадут!» и проникся предельной благодарностью к этому человеку, идущему ради меня на… ну, пусть и не преступление – хотя власть имущие именно так расценивают невыполнение их хотелок – но на конфликт с начальством точно!). В твоих интересах выполнить задачу как можно быстрее, с минимальными контактами как с военной, в первую очередь, так и с гражданской администрацией. Понял? – вопрос Беляев задал явно с двойным дном. Я встал:

– Спасибо, товарищ капитан. Я… ценю… – горло вдруг перехватило – …и понимаю… – кэп поднял ладонь:

– Отставить, сержант Варан. Ты, когда за бегунками уходил – не ради благодарностей жилы рвал? Да и то, чем ты Горислава с Еленой откачивал… думаешь, я не понял? Ты же не зажалел? Э-эх-х, спихнуть бы тебе мою племянницу, в жёны – хотя, с твоим-то характером и кобелизмом… В любом случае – своих не бросаем; а ты наш, ещё с Демидовска. И хватит об этом! – повысил офицер голос. Я сглотнул ком и выпрямился «смирно». Беляев кивнул:

– Вот бы так всегда – какой бы солдат получился, а то и офицер! Так ты ж в нормальном состоянии – босяк босяком, как только земля носит?! И ребят своих испортил – авторитетом у них многие пользуются, а вот безоговорочный только один… – кэп замолчал, не потрудившись уточнить, кто этот «один».

– Тарщ-капитан, я же не сознательно… – я опять заткнулся под повелительный жест ладони:

– Да тебя никто и не винит. Это твоя натура, ты не терпишь никакого «положено», подчиняешься только осознанно, а не «потому что начальство»; я затребовал твоё полное личное дело и, к моему удивлению, часть даже получил – с выводами психологов. В армии тебе действительно не место, общий вывод однозначен – психотип полностью взрослого человека с приличным жизненным опытом, к тому же индивидуалиста; а в армии иногда надо просто выполнять приказы, а не задумываться об их разумности и необходимости, да ещё других такому учить. Так что… всё, Следопыт, на этом прощаемся. Я сегодня отбываю в служебную командировку, так что это наша последняя встреча здесь, на территории базы. Ну а потом… мало ли, может, и встретимся, мир пока не слишком велик! Так что – капитан Беляев встал и протянул руку – давай, на прощанье. Спасибо тебе за всё, и не поминай лихом, если что не так…

– Тарщ капитан, я… вам спасибо, за всё спасибо, Степан Николаевич! И за понимание тоже, товарищ капитан. – я вцепился в протянутую ладонь и стиснул в ответ на такое же цепкое рукопожатие. Нет, мы не мерились силами – просто постояли секунду, потом капитан уселся обратно в кресло и буркнул:

– Ладно, довольно. Свободен, сержант, удачи тебе.

Я молча вытянулся, развернулся и почти строевым шагом дотопав до двери, выдохнул:

– До свиданья, товарищ капитан. – и вышел, не оглядываясь.

26-е число 5-го месяца, борт транспортного плота на реке «Золотая Цепь», после полудня.

– Эй, служивые, топайте обедать! – задорный крик с переднего плавсредства разносится на все окрестности, заставая нас врасплох – День играет с Рычиком, я дремлю в обнимку с Артой, Весло… Весло рыбачит! Причём рыбачит довольно успешно – судя по закрытому крышкой ведру, в котором происходит какое-то бултыхание. Я и не подозревал, что Коля – азартный рыболов-любитель, из тех, которые не признают сеток, бредней, всяких самоловных снастей… тем более – электрошокеров, динамита или отравы; только удочка, только лицом к лицу с добычей! Хотя от спиннинга он тоже не отказывается, как вижу… Здесь, в среднем течении Золотой, рыба, как нам рассказали вчера доброжелательно настроенные плотогоны (мы слегка прифигели, собственно – эти, везущие «оттуда», разительно отличались от той бригады, которая нас доставила «туда»! после осторожных расспросов всё объяснилось весьма просто; эти – местные, так сказать, у многих родня или даже семьи в Лукоморье; а прошлые – из бывших «сидельцев», некоторые даже здесь же, на «Обманке», и отношение к вохре… ясное дело), более-менее соответствует привычной нам по Земным реалиям, размерами не превышая африканского терапона, ну или сибирского тайменя... Хотя, конечно, Земной терапон-голиаф, тварь весом свыше пятидесяти килограммов и с зубищами в пять сантиметров – сам по себе не подарок; но и не гатор, к счастью! Да, все рыбки как минимум всеядные, а то и чистые хищники, и каждый вид оснащён впечатляющим набором шипов, зубов, острых чешуй и прочих опасных для человека средств защиты и нападения – но когда такие мелочи могли остановить настоящего рыбака?! А когда Весло увидел сложенные на «жилом» плоту, в уголке, снасти – удочки всякие, спиннинги, хрен знает что ещё – глаза у него стали похожими на глаза обиженного всем белым светом щенка, у которого вот прям сейчас, из-под носа, увели кусок мяса с хрящиками; и вот стоит он, и не понимает – как же это так-то?! Почему жизнь несправедлива?! Он же такой хороший, и ничем не заслужил подобного отношения!!!