Будешь моей
Шрифт:
Из-за двери вышла женщина, с трудом передвигаясь. К приличному животу добавлялась перевязанная рука, виднеющаяся из-под распоротого свитера, потёки крови на одежде. За другую руку держался мальчик лет трёх от роду. Всхлипывая сопливым носом, он опасливо озирался вокруг. Медичку дёрнули обратно в полумрак, за дверь, мелькнула лишь светлая подошва кроссовок.
– Лёша! Сынок! – завопила жена одного из захватчиков, подхватилась с места, пришлось ребятам из оцепления останавливать отчаянно кричащую женщину.
Не хватало только, чтобы этот ненормальный открыл огонь по людям,
– Макси-и-и-имушка-а-а-а! – заголосила во всю мощь мамаша. – Отпусти ты их всех, раз даже этого отпустил! Максим!
Суматоха на крыльце, отвлекающая внимание. Вопли толпы, смешавшиеся в какофонию звуков. Окрики оцепления, чтобы зеваки не лезли на рожон в желании снять лучший кадр, запостить в социальных сетях чьё-то горе ради пары сотен лайков, а перепуганные до полусмерти родители, не неслись к окнам в инстинктивном желании спасти своих детей.
Операция пронеслась почти мгновенно. С одним из уродов церемониться не стали, ликвидировали при первой же возможности. Второго уложили мордой вниз, не удержавшись от пары крепких ударов, как заводной он повторял, что не виноват, мимо проходил. Всё задумал Макс, и оружие принёс, и в заложников стрелял, и лампочки в коридоре побил, а он… так… за свежей выпечкой вышел. Со всех сторон агнец невинный.
Убивать бы таких по пять раз подряд, пока рука не устанет, да инструкция не велит. Права, мать их, человека, соблюдать необходимо, словно шакальё это к роду человеческому отношение имеет.
Парни похватали ревущую малышню, перепуганную непонятными событиями, последующим шумом, выстрелами, криками, напряжением, стоящим в воздухе, что аж искрило. Выводили испуганных женщин, передавали в руки медикам.
Олег осмотрелся, в углу раздевалки, обхватив руками голову, скрючившись, сидела та самая, из скорой помощи. Рядом открытая укладка, разбросанные медикаменты, ампулы, бинты, отброшен в сторону кровоостанавливающий жгут, кусок тряпки, напоминающий свитер раненой беременной.
– Всё хорошо, – проговорил он как можно спокойней, не отводя взгляда от коротких ногтей без маникюра, побелевших от того, с какой силой она обхватила голову. – Всё закончилось.
Вообще-то, перепуганная девушка – не его дело. Отряд своё сделал, сейчас появятся психологи, они знают, что говорить в таких случаях, подтянутся следователи, дознаватели, туча других должностных лиц.
Почему-то не хотелось просто взять и уйти. Бросить перепуганное до смерти создание. Не мог он развернуться, оставить скрюченную фигурку купаться в своих страхах.
– Дай руку, – проговорил Олег вкрадчиво, присаживаясь на корточки рядом. – Поднимайся.
Девушка покачала головой, отказываясь, отняла руки от головы, посмотрела в упор, хмурясь. Олег знал, что единственное, что она видела – глаза. Светло-карюю радужку с тёмным ободком – на этом всё. Такие карие глаза, по статистике, у почти восьмидесяти процентов населения планеты.
Скосила взгляд в бок, показывая на что-то за своей спиной, попыталась отодвинуться, сморщилась, как от сильной боли.
– Я его спрятала, – прохрипела девушка, поясняя, зажмурилась.
– Понятно, – кивнул Олег, попытался перехватить девушку, в ответ услышал отчаянный писк. – Ранена? – уточнил он, только заметив, что на синем рукаве форменной куртки проступило бурое пятно крови.
– Врач, нужен врач! – крикнул Олег, вставая.
Мальчика почти сразу выхватили из укрытия, подхватили на руки, понесли на улицу, тот не издал и звука, лишь с интересом разглядывал происходящее, хмурился чему-то своему, напоследок помахал девушке.
– Тина? – Олег услышал мужской голос за спиной. – Молодой человек, отойдите, не стойте, как памятник собственной беспомощности, – продолжил немолодой уже фельдшер скорой, оттесняя здоровенного СОБРовца, не выражая и толики почтения к власти и силе. – Девочка, что тут?
– Эй! – рявкнул за спиной командир, показывая жестом, что пора уходить.
Своё дело они сделали. Пришла пора заслуженных и не очень люлей. Захват детей, ликвидированный террорист, второй с побоями, которые, ясно дело, не сам себе нанёс, два раненых заложника – это то, что известно Олегу, – и толпа свидетелей всей этой вакханалии.
Им звиздец…
Глава 2. Тина
Никогда прежде я не бывала в больницах. Вернее была, и не один раз, на практике, с сестрёнкой, когда та пневмонией болела, к маме приезжала, но в качестве пациентки очутилась в первый раз.
Не так и плохо оказалось. Палата просторная, с двумя большими окнами с жалюзи, стены в жизнерадостный персиковый цвет выкрашены, четыре удобные медицинские кровати, пациентов, включая меня, всего двое. Врачи внимательные, вежливые, участливые, медсёстры ласковые, все улыбаются, жалеют, сочувствуют, еда в столовой – и то сносная. В супе попадалось мясо, в каше масло, компот и вовсе был вкуснейший. Не посещали бы меня сто раз на дню, посчитала бы санаторием.
Но меня посещали, постоянно, увеличивая усталость и нервное напряжение в геометрической прогрессии, вынуждая вздрагивать от каждого открытия двери.
Сначала пришёл дознаватель – молодой мужчина, въедливый как червь. Долго расспрашивал кто я, откуда, где родилась, с кем жила, на кого училась, почему, как очутилась там, где очутилась. Что видела, слышала, чем нюхала, что именно, с какой частотой дышала, с какой целью.
Не успела отдышаться, как явился ещё один, на этот раз женщина. Снова пришлось рассказывать, кто я, откуда, где родилась, зачем, и что по этому поводу думаю.
Чуть позже появился следователь, дотошно расспрашивал, что именно происходило в те злосчастные минуты, которые я находилась в раздевалке захваченного детского сада. Что помню о нападавших, детально, посекундно. Как проходил штурм, кто где стоял, куда бежал, как дышал, что в это время делала я…