Будет больно
Шрифт:
Может, я действительно сошел с ума? Может, она на самом деле просто полюбила мужчину, который на тридцать лет ее старше? Отец выглядит для своих лет неплохо. Ему идет седина, фигура как у молодого, он умен…
Я стал поздним ребенком, над которым тряслась мать, но отец был всегда строг. Матери было тридцать пять, ему — тридцать семь, хотя они были женаты уже пятнадцать лет, когда я появился на свет. И мы не были сразу семьей с достатком. Только когда мне исполнилось лет восемь, отец начал строить бизнес. Многим нужны годы, чтобы добиться такого взлета, но у
Я легко пережил их развод, даже слишком легко. И теперь я то здесь, то там. Но больше один — катался по миру, учился у лучших, иногда навещая предков. Но в России не был два года, а тут такая новость: батя женился.
Стук в дверь отвлекает меня от мыслей. Я закрываю ноут и кричу:
— Входи!
Лиза открывает дверь, морщится, глядя на смятую кровать, и говорит:
— Завтрак разогреешь. Я уезжаю.
Усмехаюсь в ответ:
— И ты за этим ко мне пришла?
Она снова морщится:
— Завтра приедет домработница, скажи, чтобы поменяла постельное белье.
— И сказать ей, чтобы использованные презервативы убрала?
— Малолетний идиот, — тихо говорит Лиза, захлопывая дверь.
Вот стерва! Почему она меня может довести одной фразой?
Глава 7 Лиза
Нахождение под одной крышей с ним ужасно нервирует. Вадим продолжает меня провоцировать, цеплять словами, и быть милой и добродушной становится все сложнее. Я сегодня уже сорвалась, и он увидел другое мое лицо.
Сажусь в машину, выезжаю со двора и направляюсь в сторону города.
Мальчишка собирается меня в чем-то уличить? Узнать, что я скрываю? Что ж, тогда его ждет большое разочарование. Пусть ищет, раз ему так хочется. Поищет, поищет — и успокоится.
Бросаю машину на парковке в центре города и решаю прогуляться. Интересно, а чем сейчас занимается Вадим? Останавливаюсь посреди улицы и трясу головой, чем привлекаю внимание прохожих. Черт возьми! Какая мне разница?
Он стал занимать слишком много места в моей голове, в моей жизни. А память совсем не услужливо подкидывает слова Фила: «Может, тебе с ним переспать?»
Наваждение какое-то, честно слово.
Останавливаюсь у небольшого книжного магазина, смотрю на вывеску, пока в окно не стучит хозяин и не машет мне рукой, призывая зайти. Улыбаюсь и толкаю дверь. Приветливо звенит колокольчик, в нос ударяет любимый запах книг.
— Лизонька, — радостно восклицает Генрих Львович. — Неужели все уже прочитала?
— Почти, — киваю я. — Где у вас нехудожественная литература?
— Вон там одна полочка в углу, не берут особо.
— Спасибо.
Иду в конец магазина и бегло просматриваю надписи на корешках. Возможно, стоит положиться только на интуицию, но подкрепить ее трудом умного человека не лишнее. Нахожу книгу Виктора Шейнова «Искусство управлять людьми» и снимаю с полки. Возвращаюсь к кассе,
— Не хочешь чая с ромашкой и имбирем?
— Конечно, — улыбаюсь в ответ.
Генрих Львович подходит к двери, переворачивает табличку и, повернув ключ в замке, зовет меня в подсобку. В маленьком помещении поместился только стол и два стула. Я устраиваюсь на одном, прислоняюсь спиной к стене и смотрю, как Генрих Львович колдует над чашками.
Познакомились мы, когда Миша только купил для меня дом в этих краях. Я стала часто захаживать в магазин и вскоре стала любимым постоянным покупателем. Генрих Львович обожает книги, а вот поговорить о литературе особо не с кем, поэтому чаепитие стало нашей традицией. И чай у него вкусный.
Сегодня мы обсуждаем творчество Умберто Эко, но я в разговоре участвую вяло, больше слушаю Генриха Львовича. И наконец он качает головой, когда я допиваю чай:
— Ты сегодня что-то печальная.
Улыбаюсь в ответ:
— Все хорошо. Пойду я, наверное.
— Заходи, Лизонька.
— Конечно.
Домой возвращаться не хочу, и это чувство угнетает. Я как будто человек без своего угла, которому некуда пойти, поэтому приходится скитаться по улицам. А все из-за мальчишки, которому не нравится жена отца.
Я встречала разных людей и многим давала отпор, но этот… Опять залез в голову, черт возьми!
Дохожу до небольшого сквера и, опустившись на скамейку, открываю книгу. Читаю где-то полчаса, пока не понимаю, что ничем профессор психологии Шейнов в моей ситуации не поможет. Придется полагаться только на себя, но я не знаю, как правильно поступить.
Достаю из сумки телефон и, покрутив его в руке, звоню Мише. Он долго не отвечает, и когда я уже почти отчаиваюсь услышать его голос, раздается:
— Да, милая.
— Привет, — выдыхаю я. — Как дела?
— Все в порядке. А что с голосом? — обеспокоено спрашивает муж.
— Ничего, все хорошо.
— Лиза, я же слышу.
— Когда ты вернешься? — добавляю в голос ноток мольбы.
— Не знаю. Как и говорил, через пару дней. Милая, в конце-то концов, что случилось? Я начинаю беспокоиться.
Кажется, момент настал.
— Понимаешь, мне кажется, что твой сын меня ненавидит.
Теперь вздыхает Миша, долго молчит, и я уже думаю, что выбрала неправильную тактику.
— Лиза, он привыкнет к тебе. И даже полюбит. Просто дай ему время.
Вот это вряд ли. И вообще, только любви его мне не хватало.
— Да, — грустно отвечаю, — наверное, ты прав.
— Я вернусь, и мы поговорим об этом.
Прощаюсь с Мишей и задумываюсь. Что ж, вроде бы и не нажаловалась, и никаких ультиматумов не поставила, но удочку забросила. И самое главное — Вадим об этом не знает.
Настроение делает скачок вверх, и я иду к парковке, где оставила машину. По дороге домой прикидываю, что завтра можно будет в разговоре с Мишей вскользь упомянуть, что его сынок таскает непонятных девок в дом. Или вдруг Вадим еще что-нибудь выкинет.