Будет страшно. Колыбельная для монстра
Шрифт:
Показалось, кто-то тихо-тихо позвал его по имени: «Гоша! Гоша!» И голос такой нежный, как будто это она… Танечка… Но Гоша уже не верил себе. Морок, все это какой-то страшный морок…
Внезапно мелкая дрожь проползла по спине. Необъяснимый холод коснулся кончиков пальцев на ногах, словно Гоша был не в кедах, а босиком, от ступней прострелил куда-то в грудь, в сердце. Коротко стриженые волосы на голове зашевелились сами собой.
Жуть, всепоглощающая животная жуть охватила все его существо. Не в силах контролировать
Он закрыл глаза, все равно от них не было толку, вытянул вперед руки, кричал, отталкивался от земли ногами и бежал. Но дорога не кончалась. И когда он время от времени приоткрывал один или даже оба глаза, ничего не менялось – серый туман был повсюду. Он наполнял не только пространство вокруг, но и всего Гошу, его легкие, сердце, мысли, ноги, руки и живот.
Гоша чувствовал, что туман растворяет его в себе, становится им. И кричал, кричал все сильнее и отчаяннее! Но вскоре и он сам, и крик его превратился в туман и стих навсегда.
В этот момент Гоша наконец проснулся.
От открыл глаза и почувствовал, что щека его лежит на холодной липкой подушке, которую залили его собственные слюна и пот.
На окне от сквозняка трепыхалась белая занавеска. Короткая весенняя ночь уже почти растаяла, не в силах сопротивляться раннему рассвету.
Чтобы прийти в себя после кошмара, Гоша, сгорбившись словно старик, прошлепал босыми ногами в ванну, включил воду и долго стоял, опершись на стену, под теплыми струями. Время от времени он беззвучно сотрясался, подавляя рыдания.
Незачем плакать. Незачем будить мать своими рыданиями. Да и чем она ему поможет, если услышит? Она его и в десять лет не особенно-то могла утешить после ночных кошмаров… а тут… не рассказывать же ей про Таньку, в самом деле?
В 6 утра в городе N уже светает. Синий полумрак разрезает свет редких желтых фонарей. Старые дома послевоенной постройки расчерчены трещинами; то тут, то там подмигивают окошки – большинство мужчин с улицы Кирова работают в Депо, им уже пора на смену Сутулыми силуэтами они выходят из теплых квартир в холод весеннего утра, быстрым шагом, сверкая огоньками сигарет и здороваясь друг с другом на ходу, спешат вниз по склону Гоша поежился. Куртка на нем тонкая, не по сезону. Но так хочется, чтобы скорее настал теплый май, нет сил уже ходить в зимних пуховиках-сугробах.
Ладно, пора. «Быстрее побежишь – быстрее согреешься!» – говорит он сам себе и срывается с места. Сначала в пекарню, там как раз к этому времени должны быть готовы первые пирожные. Ага, и сладкий аромат уже разносится.
Гоша вбегает в маленькое одноэтажное кирпичное здание, пропитывается запахами свежей сдобы:
– Теть Маш, готово?
– Готово, Георгий! – огромная, пышная, как курник, тетя Маша выносит Гоше хрустящий пакет со сладостями. – Как ты просил, круассаны и булочка с корицей.
Булочка себе. Гоша торопливо запихивает ее в рот. Круассаны – ей, Таньке.
– Спасибо, теть Маш! – Гоша торопливо сует в кулак женщины несколько смятых купюр.
– Да на здоровье! Заходи еще!
– Ага!.. – Гоша уже бежит обратно на выход.
– Совсем чокнулся… – бурчит под
Но вместо ответа за Гошей хлопает тяжелая входная дверь.
С пирожными под мышкой Гоша несется в другую сторону. Там через две улицы, за старой городской больницей, рядом с моргом – единственная цветочная база. Она тоже уже открылась. На базе можно взять свежие розы. В апреле они дорогие, а карманных денег у десятиклассника, конечно, немного. Но сегодня особый день, сегодня у Тани день рождения. Можно разориться разок. И Гоша покупает розы, бежит дальше.
Недалеко от школы, во дворе двухэтажного жилого дома, за сараями, у него назначена встреча с каким-то барыгой из интернета. Он обещал привезти золотой браслетик. Вот и подарок будет.
Получив коробку с украшением, Гоша смотрит на часы: почти семь. Через пятнадцать минут у Тани зазвонит будильник и можно будет вручить подарок. Но Гоша не может. Не может просто взять и позвонить в дверь ее квартиры, хотя и знает, где она живет.
Гоша заходит во двор Таниного дома, садится на лавочку. Вовремя. В знакомом окне на первом этаже за толстой деревянной рамой загорается свет. Проснулась, сейчас будет в школу собираться, наверное.
Гоша кладет заготовленные подарки рядом с собой на лавку. Он не боится, что Таня его заметит – солнце еще не пробралось в этот угол, его закрывает ствол старого тополя. Гоша закуривает, но вязнет в собственных страхах, и сигарета тлеет сама по себе, пока он просто смотрит на неподвижные шторы на девичьем окне.
Бычок обжигает пальцы, и Гоша приходит в себя. Ладно, была не была!..
Он закидывает букет и пакет с подарками на высокий подоконник. Подпрыгивает и стучит в стекло. А затем быстрее ветра убегает за угол дома.
Стоя там и пытаясь восстановить сбитое дыхание, Гоша слышит, как открывается окно.
Ну, стало быть, подарок вручен…
Несмотря на холодное утро, день выдался удивительно теплый, солнечный. На большой перемене весь класс вывалил на улицу подышать.
Таня сидит на бетонном фундаменте нового, так и не достроенного корпуса школы. Она в короткой юбке; болтает ногами в воздухе. Полупрозрачная белая блузка просвечивается на весеннем солнце. Неприлично пухлые ярко-красные губы расплываются в насмешливой улыбке, глаза смотрят вниз, в мобильник, наманикюренные пальчики что-то листают на экране.
– Застудишься, дура! Встань! – окрикнула ее одноклассница Светка, но Таня показала ей средний палец и снова уткнулась в свой смартфон.
На руке у Тани болтается золотой браслет.
– Ой, Танька, что это у тебя, обновка? – к девушке подлетает рыжая одноклассница, хватает ее за запястье. – Кто подарил? Никитос? Или этот… ТАЙНЫЙ ПОКЛОННИК!
Словосочетание «тайный поклонник» рыжая многозначительно выделяет голосом, и подруги заливаются смехом.
– Да, представляешь, сестра младшая зашла на мою страницу в соцсетях и поменяла дату рождения на свою. У нее сегодня ДР. А он… ну… ТАЙНЫЙ ПОКЛОННИК, видимо, решил, что ДР у меня. И оставил на подоконнике подарки.