Будет все, как ты захочешь
Шрифт:
– А вы?
– Простите? – не понял Илья Денисович.
– Вы верите в непричастность Филиппа?
Мужчина нахмурил густые брови.
– Я же вам объяснил, милиция парня проверила, он действительно с девяти утра был на своем рабочем месте. В течение дня Филипп никуда не отлучался. Это подтвердили многие сотрудники магазина бытовой техники.
Сидевшая доселе молча Анжелика заговорила:
– Филипп не убийца! Катка, ты не должна в нем сомневаться. Он любил Томку.
– Илья Денисович, если я правильно поняла, входная дверь была закрыта?
– Верно.
– Я
– Ну, разумеется. А почему вас интересуют наши замки?
– Пытаюсь понять, что же случилось на самом деле. Тамара открыла дверь, зашла в квартиру и…
– И?
– Наверняка она не стала закрываться на два замка изнутри, а просто захлопнула дверь.
– Так и было. Кира вставила ключ в верхний замок, повернула его один раз, и дверь сразу открылась.
– Нестыковка получается. Если Тома захлопнула дверь, то кто мог нанести ей ножевое ранение? Хотя… преступник мог затаиться в квартире и ждать ее приезда.
– Что за вздор! – вспыхнул Илья Денисович. – Как вам в голову могло прийти подобное?
– Но другого объяснения нет.
– Есть, – сказала Анжелика. – Катка, ты передергиваешь. Во-первых, Тамара уже не жила у родителей, поэтому убийца в принципе не мог знать, что она решит приехать к ним именно в тот день и в тот час.
– Заблуждаешься. Тамара с Филиппом жили на съемной квартире без году неделя. И, скорее всего, тот, кто нанес смертельный удар, не имел ни малейшего понятия о том, что Тома упорхнула из родительского гнездышка.
Илья затряс головой.
– Вы несете, извините за выражение, несусветную околесицу.
Анжелика поддержала мужчину.
– На самом деле все могло быть так: убийца позвонил в квартиру, Тома открыла дверь и…
– И он ее зарезал, – Катка скривилась. – Лика, а где логика?
– Ну не через стену же он прошел.
– Илья Денисович, а ценные вещи случайно не пропали?
– Нет. Везде был идеальный порядок.
– Значит, версия, что неизвестный проник в квартиру с целью ограбления, отвергается.
– Вы меня извините, но я должен идти. – Мужчина поднялся, тем самым давая понять Копейкиной, что и ей не мешало бы знать честь.
Из комнаты Катарина вышла в тот момент, когда в коридоре показалась Кира Вениаминовна в компании рыжеволосой девицы.
– Илья, – обратилась Кира к мужу. – Где ты пропадаешь?
– Хм… да вот, разговаривали.
– Но мы уже уезжаем, – быстро вставила Катка, потянув Лику за руку.
– Анжелика! – крикнула Кира. – Останься.
– Я заеду к вам на днях, Кира Вениаминовна. Обязательно заеду.
Глава 10
Насытившись десятком блинчиков с мясом, Гликерия Модестовна похлопала себя ладонью по животу и блаженно протянула:
– Ух, хорошо-о-о! Давненько я таких блинчиков не ела. Натка, выражаю тебе благодарность и дарую неприкосновенность. Ты ее заслужила своей стряпней.
Натали зарделась.
– Спасибо, конечно, только я не поняла, чего вы мне подарили?
– Неприкосновенность, – повторила Шухеровская. – С этой минуты я тебе полностью
Натали просияла.
– Кат, ты слышала? Розалия Станиславовна, мне подарили…
– Мы не глухие, – буркнула свекровь. – И хватить лыбиться! Налей мне еще кофейку.
Катарина исподлобья посмотрела на Розалию. Последняя то и дело нервно одергивала рукав блузки и вообще вела себя как-то неестественно.
– Вы плохо себя чувствуете? – спросила она, стараясь улыбнуться.
– Я отвратительно себя чувствую! Всю ночь мне снилась чертовщина. Прыгающие мартышки, засохшие пальмы и летающие корабли.
– Это к перемене погоды, – прогремела Гликерия.
– Не знаю, не знаю. – Розалия вздрогнула. – Интуиция мне подсказывает, что должно произойти нечто ужасное.
Шухеровская насторожилась.
– Что конкретно?
– В том-то и дело – я понятия не имею.
– Будьте спокойны, с вашего парика не упадет ни одна волосинка.
– Я, кажется, просила не упоминать про парик! Трудно запомнить?
– Вырвалось.
В гостиной ожил звонок. Шухеровская вскочила со стула с таким шумом, что на пол упало сразу две чашки, блюдце и собственно сам стул.
– Тише ты, лошадь! Всю посуду нам перебьешь, – Розалия застонала. – Я ее придушу, – сказала она Катке, когда Гликерия с Наткой вышли из столовой.
– Я пойду, посмотрю, кто пришел, – проговорила Копейкина, дабы не оставаться наедине со свекровью.
На этот раз тщательному обыску была подвергнута Инна Волкова – приятельница Катки.
Лицезрев в гостиной Инну и – о господи! – ее дочурку, одиннадцатилетнюю Лизку, Катарина выпучила глаза.
– Инна, что ты здесь делаешь?!
– Кат, в чем дело, почему меня обыскивают? Эй, полегче вы. Ката, кто эта женщина?
– Эта женщина мой личный телохранитель, – прохрипела свекровь, появившись в гостиной, а затем, переведя взгляд на Лизку, рявкнула: – Гликерия, детка, ты лучше дочурку обыщи.
– Ребенка? – удивилась Шухеровская.
Розалия метала молнии.
– Она не ребенок, она – исчадие ада!
Получив назад сумочку, Инна потупила взор.
Дело в том, что некоторое время назад, когда Волковы-старшие отправились отдыхать за границу, их горячо любимая дочурка-сорвиголова пятиклассница Лизавета в течение трех недель выматывала нервы семейству Копейкиных. [1] За ангелоподобной внешностью Лизы скрывалась самая настоящая катастрофа с косичками. Девица была способна за считаные часы довести до ручки наиспокойнейшего человека со стальными нервами. А уж о способности Лизки изображать из себя саму невинность говорить даже не приходится. Эта еще та актриса, причем актриса с большой буквы. Вот, например, сейчас, дотронувшись до косички, Лизавета захлопала пушистыми ресницами и мило прочирикала:
1
Об этом вы можете прочитать в романе Людмилы Ситниковой «Прайс на прекрасного принца».