Будет все, как ты захочешь!
Шрифт:
– А что у нее при себе было, вы не заметили? – спросила я.
– Сумочка. Да нет, ничего необычного, девушка как девушка, только шла как-то неестественно. Как зомби.
– И что только она делала на этой улице, знать бы мне…
– Что?
– Нет, это я так… размышляю. А рядом с ней никого не было?
– Я не видел, я на дорогу смотрю, когда еду.
– Понятно.
В общем, разговор с водителем ничего нового мне не дал, разве что я убедилась в его непричастности. Я, конечно, обязана была проверить все сама, но мой друг Андрей прав: здесь все чисто. Вел Иван Андреевич себя спокойно, говорил уверенно, лицо открытое, честные глаза… «Скорую» вызвал сразу, раньше Соню никогда не видел, про гостиницу «Приют странника» слыхом не слыхал. Теперь вот пытается помочь девушке, покупает какие-то лекарства, денег дал ее маме на процедуры…
Я поблагодарила водителя и поехала в гостиницу, размышляя
В гостиницу я попала, открыв дверь своим магнитиком. Оксана сидела на своем месте, одна из горничных пылесосила палас в холле. Я с деловым видом прошествовала к себе в номер. В коридоре столкнулась с дамой из третьего номера. Она поздоровалась со мной, я ей ответила. А Вера Николаевна права: публика здесь культурная, все друг друга приветствуют. Так что Денис на этом фоне смотрелся не очень… Потому-то мадам Верстакова его и невзлюбила. Как она его назвала? Шизанутый? Ну да, если человек не такой, как все, проще всего приклеить ему ярлык ненормального. При этом еще и себя возвеличить в собственных глазах: ну конечно, я-то вон какая нормальная, с французами «по-ихнему балакаю»!
Я зашла в свой номер, переобулась, разделась, взяла пульт от телевизора и легла на кровать прямо на покрывало. Переключая каналы, я искала что-нибудь интересное. На одном канале шел фильм про милицию: разыскивали преступника, сплошные погони со стрельбой и ранением главного героя. Я смотрела, не вникая в сюжет. Все мысли вертелись вокруг одного. Денис ждал свою подружку, он мылся в душе, он ничего не слышал… Не слышал? А вот мы сейчас это и проверим. Я встала, достала из чемодана шампунь, свое полотенце, мочалку, убедилась, что мой номер закрыт, разделась и пошла в душ. Я стояла под струями горячей воды, намыливала голову, потом терла тело и ловила себя на мысли о том, что не слышу работающего в комнате телевизора, а ведь звук я оставила довольно громкий. Значит, и Денис ничего не слышал, он говорил правду. Горничная зашла в номер, пока он мылся. И не просто зашла, она открыла ключом запертый номер. Вот как мой сейчас. Спрашивается: зачем? Для этого должны быть веские причины. Думай, Таня, думай! Представить себя Денисом я могла, а теперь надо представить себя горничной. Денис сказал, что, когда выбегал из номера, он был заперт и ему пришлось повернуть защелку, чтобы открыть дверь. Так, о чем это говорит? Раз дверь была закрыта, а горничная находилась в номере, причем уже не живая, значит, убийца задушил девушку, вышел и закрыл номер на ключ снаружи. Я вышла из душа, вытерлась полотенцем и обмотала его вокруг тела. Подошла к двери, дернула ручку. Дверь была заперта. Правильно, идя в душ, я автоматически закрыла ее на защелку. Скорее всего, Денис сделал то же самое. Нормальный человек запирается у себя в номере так же, как запирается в своей квартире. Будем исходить из того, что Денис закрыл дверь на защелку, прежде чем пойти в душ. Катя, заходя в номер, открыла дверь снаружи ключом, вошла. Возникает следующий вопрос: она вошла с кем-то или одна, а кто-то потом вошел в номер вслед за ней? Вот на этот вопрос, боюсь, мне будет трудно ответить. Во всяком случае, тот, кто вошел с ней или за ней, и убил ее, затем вышел и снова запер дверь снаружи. Третьего не дано. А кто мог закрыть дверь снаружи? Тот, у кого были ключи от номера. А ключи есть у горничных, администраторов или у тех, кто стащил эти ключи на ресепшн. Отсюда вопрос: а можно ли украсть ключи с ресепшн? Надо проверить. Вот этим я сейчас и займусь. Итак, ставлю перед собой задачу: забрать ключи так, чтобы Оксана этого не заметила.
Я быстро высушила волосы феном, оделась в гостиничный халат. Выглянула в коридор. Потом прошла немного до того места, откуда уже было видно Оксану. Она сидела на своем рабочем месте и что-то писала. Зазвонил телефон. Оксана сняла трубку, несколько секунд поговорила с кем-то и опять начала писать. Буду следить за ней, пока не представится возможность подойти к ресепшн. Я вернулась в комнату и легла на кровать. Придется смотреть телевизор. Я переключала каналы, время от времени вставала и выглядывала в коридор. Оксана по-прежнему сидела на месте, отвечала на звонки или что-то писала. Но вот я услышала какие-то голоса в фойе. Я тихонько прокралась по коридору и прислушалась. Говорила горничная:
– Оксана, я все номера на втором этаже убрала, иди проверь.
– А ты светильники протерла? И плинтусы я
– Да все я протерла, иди принимай работу.
– Сейчас поднимусь, а ты пока перекуси.
– Я Олю подожду, вместе поедим.
– Да Оля уже в баре. Обедайте, я пошла на второй этаж.
Послышались шаги по деревянной лестнице. Значит, Оксана поднялась наверх. Я подошла к ресепшн. За ним никого не было. Горничные обедали в баре, дверь туда была чуть прикрыта. Я порылась немного в вещах на столе, выдвинула один ящик, другой. О! Вот они, запасные ключи от всех номеров. Вот ключ с номером семь, вот и мой пятый, вот двенадцатый, так, а это какой? «Бар», понятно. Я закрыла ящик. Постояла еще несколько секунд, затем пошла к себе в номер. Эксперимент показал, что любой мог подойти вот так к ресепшн и взять ключ от любого номера. Ну, если он, разумеется, находился в гостинице. Хотя и с улицы зайти постороннему, если очень постараться, можно. Я же зашла один раз. Да… Все-таки круг подозреваемых шире, чем круг работников гостиницы. Есть, есть лазейки, которыми мог воспользоваться убийца. И он воспользовался!
Часов в шесть уставшие горничные ушли домой. Некоторые постояльцы возвращались в свои номера, из-за дверей доносился звук включенного телевизора. Время от времени где-то хлопала дверь, слышались голоса… Я полежала еще немного на кровати, нажимая кнопки пульта управления, потом встала и оделась. По «ящику» все равно ничего интересного нет, пойду пройдусь по улице, заодно и перекушу чего-нибудь. Я вышла из номера и стала его закрывать. В это время к своей двери подошел постоялец из номера четыре. Увидев меня, он сказал:
– Добрый вечер! А это опять я. Меня зовут Глеб. А вас, девушка, как величать?
Честно говоря, знакомиться мне не хотелось. Я в гостиницу работать приехала, а не кавалеров заводить. Но Глеб ждал ответа с таким видом, что, помедлив несколько мгновений, я все же сказала:
– Татьяна.
Я закрыла свою дверь и пошла по коридору, но, дойдя до двери с номером четыре, вынуждена была остановиться. Глеб практически преградил мне дорогу.
– В таком случае, Татьяна, не желаете поужинать? Здесь рядом есть неплохое кафе. Я вас приглашаю.
А вот это как раз в мои планы не входило. Я собиралась подумать, а это можно сделать только наедине с собой. А тут непрошеный кавалер.
– Вы знаете, – сказала я, потихоньку протискиваясь мимо моего соседа, – я сейчас иду по делам, мне очень некогда, извините…
– Вы, должно быть, сочли мое предложение непристойным и потому обиделись, но клянусь, я ничего не имел в виду…
Но я уже была у входной двери. Нажатие кнопки – дверь открылась, я очутилась на улице. Потом я прыгнула в машину и рванула с места. Я ехала по городу, застревая в пробках и понося нехорошими словами дороги, огромное количество машин, водителей, не вовремя решивших двигаться в одном направлении со мной. Сначала я ехала, сама не зная куда. Просто сидеть сложа руки нельзя, надо что-то делать, что-то предпринимать. Время идет, убийца на свободе. Деньги моих заказчиков капают, нужно их отрабатывать. Наконец у меня созрел план. Мне в голову пришла одна интересная мысль, и я повернула на улицу, где находился магазин мадам Верстаковой. Подъехав к нему, я поставила машину прямо напротив двери и посмотрела на вывеску. «Мы работаем с 10.00 до 19.00», – прочитала я. Мои часы показывали без четверти семь. Значит, Вера Николаевна скоро закроет свой магазин, и мне надо поторопиться. Выйдя из машины, я зашла в зал. Продавщица сказала, как и в прошлый раз, что директор у себя, и я вошла в маленькую комнатку. Вера Николаевна сидела за своим столом и писала. Подняв глаза и увидев меня, она изменилась в лице.
– Опять вы? – спросила она вместо приветствия, хотя было и так очевидно, что это я, а не кто-нибудь другой.
– Здравствуйте, Вера Николаевна, мы в прошлый раз не договорили…
– Да нечего мне с вами разговаривать! Что вы пристали ко мне со своими вопросами?!
– Да, есть у меня такая дурная привычка: задавать людям вопросы. Ничего не могу с собой поделать!
– Я на все ваши вопросы ответила…
– Не на все, Вера Николаевна, в том-то и дело, что не на все. Вы, например, мне так и не сказали, зачем периодически снимаете номер в гостинице, имея свою жилплощадь.
– Это мое личное дело, вас оно не касается! – довольно грубо ответила она и потянулась к пачке сигарет.
– Вы ошибаетесь, дорогая Вера Николаевна, – сказала я мягко. – Вашим личным это дело было до тех пор, пока не произошла трагедия. Честное слово, вот если бы Катю Аверину не убили в гостинице, вы могли бы еще лет пятьдесят спокойно снимать там номер хоть три раза в неделю. Но поскольку вы оказались в непосредственной близости от места преступления, то считаетесь свидетелем (и это еще под вопросом, свидетелем ли?) убийства…