Будете должны, миледи

lyalik45

— Редж, — Локсли склонился к женскому уху, сдерживая желание прикусить мочку, — расскажи мне, выговорись.

— Даниэл был мой инструктор по верховой езде. Это была любовь с первого взгляда, — женское лицо украсила счастливая улыбка. — Я как могла скрывала наши отношения, но он считал, что сможет понравиться моим родителям… Наивный… — воспоминания словно кадры киноленты крутились в голове и не давали сосредоточиться.

— Я рядом, — приложив ладошку к губам, Робин кивнул, призывая продолжать.

— Матери удалось

разлучить нас на какое-то время… Я ненавидела его, считала предателем, изменником… — усмехнувшись, она вновь покрутила старое фото в руке. — А потом мы случайно встретились, когда я приехала домой на юбилей отца. Мы поговорили, и я в сотый раз убедилась, какая моя мать интриганка. На следующий же день мы вернулись в Бостон. Мы целый год жили счастливо, строили планы, думали о семье, пока однажды он не ушел вечером в банкомат, чтобы утром оплатить квартиру. До сих пор не могу себе простить, что отпустила его, что…

— Тшшш, — стерев мокрые дорожки с женских щек, журналист сплел их руки в замок, прижав к своей груди.

— Его избили, Робин… В этом чертовом переулке его избили за мобильник и пару сотен долларов! — она едва не сорвалась на крик, вспомнив бездыханное тело своего жениха. — Врачи боролись за него несколько дней, приезжал отец, но… Все в пустую… Он умер, а я осталась… Одна…

— Родная, — выдохнув, он притянул коллегу к себе, зарывшись носом в волосах, — ты не виновата, слышишь?

— Я сама отправила его за деньгами, не хотела быть в долгах, — вцепившись руками в футболку, Реджина удобнее устроилась в мужских объятиях. — Ненавижу себя за это.

— Ты не виновата, — поцелуи украсили женский подбородок. — Это судьба, которая частенько к нам несправедлива. А потом… Редж, потом ты с кем-то встречалась?

— Спустя четыре года после гибели Даниэля мои родители разбились в автокатастрофе. Это было страшно… С матерью я так и не ладила отношения, а отец… Я бы все отдала, чтобы он был здесь… В это же время очередной ухажер предложил мне решить проблемы самой и не втягивать его… Благородный, — издав смешок, Миллс откусила кусочек зефира и вернула в тарелку.

— А при Генри? Ты пыталась создать семью?

— Меня нельзя в этом упрекнуть, я старалась, — кивнув, она последовала мужскому примеру и глотнула вина. — Он был полицейский, мы встречались около двух лет. Я не любила его… Это было… Как сказать…– щелчок пальцев символизировал поиск вариантов, — я очень хотела дать семью Генри, дать отца, а Грэм, так его звали, был хорошим вариантом.

— А почему же вы не вместе?

— Я всегда держала его на расстоянии вытянутой руки, понимаешь? — ответом стала усмешка на мужском лице. — Мы были вместе, а вроде врозь….А потом…

— Он тебе изменил?

— Да, — она лишь кивнула. — Приходил ко мне, спал со мной, играл с Генри, а потом ходил к другой… С тех пор я поклялась, что никто и никогда не сделает мне

больно. Никогда.

— А как ты потеряла работу? — вопрос был тихий, а сам журналист наполнил бокалы. — Прости, Эмма сказала…

— Ну, кто же еще! — хмыкнув, Миллс развела руками. — Я работала финансистом в крупной фирме, еще с института. Со временем я получила должность финансового директора и уважение начальства. Но когда начались суды… — она сделала большой глоток вина, — все неприятели активизировались, подставили и вскоре меня попросили. Я осталась и без сына, и без работы.

— Послушай меня, — отставив бокал, он обхватил женское лицо ладонями, столкнув их лбами, — я не твои ухажеры, я ни Грэм, Редж! Послушай меня, а главное не бойся.

— Ты как все, — ухмыльнувшись, Реджина отстранилась, обняв себя за плечи. — Выбираешь, что полегче, а тянет, к тому, что запретно. Я понимаю.

— Ничего ты не понимаешь, — отмахнувшись, Локсли вскочил на ноги, обойдя небольшой стол. — Я не самый лучший, да для тебя я вообще идиот, — усевшись на пол, он взъерошил волосы. — Но ты…ты мне нужна.

— Зачем? — ее ладонь сама улеглась на мужское плечо, слегка сжав. — Ты же видишь, какая я, — она уже улыбнулась, закусив губу, — ничего не выйдет.

— А мне кажется выйдет, — хитро прищурившись, Робин уткнулся в женские коленки носом. — А из какого ты города?

— Сторибрук, слышал о таком? — запустив пальцы в мужские волосы, Миллс вдруг оставила поцелуй в его лоб.

— Нет, а я вообще из Англии. Могу устроить тебе чайную церемонию, — рассмеявшись, он поднял голову, оставив несколько поцелуев на тонких коленках.

— А ты сам любил? Любил по-настоящему?

— К своему стыду нет, — Локсли виновато пожал плечами. — Были влюбленности, но дальше… Дальше как-то не шло.

— Ты ищешь свой идеал? — она вновь не сдержала смешка, закусив губу.

— Нет, зачем мне идеал, — журналист вернулся на диван, — мне нужна женщина, от которой у меня будут мурашки.

— Хитрый, — смущенно улыбнувшись, Миллс легонько толкнула его в бок, доев надкушенный зефир. — А как же Мэриан?

— Мэриан — это была влюбленность. Ты же понимаешь, что между нами ничего не могло быть. Я переборол свои чувства еще при ее жизни.

— Какие-то грустные у нас тобой вечера, Локсли, — вздохнув, Реджина устало облокотилась на мужское плечо. — Хотя ночью только такие разговоры и получаются.

— Засыпай, — перебирая темные прядки волос, практически прошептал Робин. — Спи, а я тебя отнесу потом.

Во сне Миллс вновь оказалась в прошлом, где долгожданное знакомство не принесло юной девушке ничего кроме ссор. Реджина каждый день выдерживала атаки матери, а вечером забывалась в надежных объятиях и мечтах о будущем.

— Твой проходимец — это типичный альфонс, — именно данной фразой встретила ее однажды мать.