Будни детектива Нахрапова
Шрифт:
«Попробую еще дать запрос в архив, возможно, получу данные о других людях, ранее проживавших по интересующему нас адресу», – размышлял Нахрапов.
Сказано – сделано! Родион Романович нашёл по справочнику телефон городского архива и связался с секретарем. Вкратце изложив свою проблему, он попросил совета. Уже через несколько минут, поблагодарив собеседницу за консультацию, он принялся за составление запроса.
Время бежало быстро, и стрелки часов приближались к пяти. Пора было ехать к Римме. Нахрапов пожалел, что остался без машины. Надо же, как не
В двадцать минут шестого с изысканным букетом коралловых роз Нахрапов скромно стоял на выходе из бюро технической инвентаризации. Минуты тянулись медленно, и сыщик уже успел выкурить две сигареты. Ровно в пять тридцать из дверей появилась Римма Эдуардовна, и это была не та женщина, с которой он встречался днём. От напускной чопорности не осталось и следа, перед Нахраповым была Женщина с большой буквы, а не юрист-буквоед. Миловидное лицо обрамляла волна пышных волос, светло-бежевый костюм подчёркивал стройную фигуру. Глаза Риммы светились радостью, на губах играла улыбка:
– Как мило с твоей стороны встречать меня после работы, да ещё с такими цветами!
Женщина приняла букет и вдохнула тонкий аромат.
– Рад, что угодил, – почтительно склонил голову Нахрапов.
Сослуживцы Риммы, покидающие здание БТИ, с удивлением рассматривали кавалера их сотрудницы. Римма озорно подмигнула Родиону Романовичу, взяла сыщика под руку и повлекла за собой. Частный детектив молча повиновался. Когда они отошли достаточно далеко и посторонние взгляды могли их не смущать, она ещё раз произнесла «Спасибо!», вновь одарив детектива сияющим взглядом. Второй раз за один день! У Родиона Романовича потеплело на душе.
– И какую программу на сегодняшний вечер ты можешь предложить? – шутливо спросила Римма.
– Начнём с кофе, а там определимся.
Римма не возражала.
– Тогда вперёд! – скомандовал Нахрапов, и они медленно пошли по мостовой.
Дом по Щедринской, 12
Забежав домой, Надежда вскоре вернулась с ключами.
Бобров внимательно осмотрел связку.
– Два от дома, один, похоже, от сарая или от летней кухни, – определил он.
– Точно, – согласилась женщина и лукаво спросила:
– А вы случайно не в милиции работаете?
Николаю стало неловко. Сказать правду новой знакомой он не мог, а продолжать врать понравившейся женщине очень не хотелось. Оказавшись заложником щекотливой ситуации, Бобров лихорадочно соображал, как из неё выпутаться. Но, не придумав ничего лучшего, он в конце концов решил остановиться на полуправде и произнёс:
– Работал когда-то, а сейчас на пенсии.
– Такой молодой, и уже пенсионер? – удивилась Надежда.
– Работа такая, – вздохнул Николай. – В милиции после двадцати лет выслуги можно уходить на пенсию. Вот я и решил надолго там не задерживаться.
Женщина глядела на него во все глаза. Бобров ей нравился, и она ловила каждое его слово.
– Так что, идемте? – спросил он Надежду.
– Ну а зачем же еще я ключи искала? – вопросом на вопрос ответила та и неожиданно спросила: – Вам не страшно?
Николай удивился странному вопросу, но вслух произнёс:
– Нет. А вам?
– А мне как-то не по себе, – женщина поежилась, словно от холодного ветра, и зябко обхватила себя руками за плечи.
– Почему? – удивился помощник детектива.
– Не знаю, – честно призналась она и добавила: – Не люблю бывать в заброшенных домах. И в детстве никогда по ним не лазила, а меня приятели дразнили трусихой…
– Какой же он заброшенный? У дома есть хозяин, хотя он тут и не живёт… – попытался успокоить женщину Бобров. – А что не лазили, так и правильно делали. Никакая вы были не трусиха! В таких домах всякие подозрительные люди прячутся или бомжи живут. Да и просто может пол провалиться или балка обрушиться. Когда мне было лет десять, мы играли в войну в таком заброшенном доме, и прямо передо мной упала деревянная балка. Мы все так испугались, что больше в тот дом не ходили…
– Да ладно, это я так, – смущенно ответила Надежда, – не обращайте внимания. Просто говорят, в заброшенных домах всякое случается…
Бобров решительно распахнул калитку и прошёл во двор. Женщина последовала за ним. Теперь сыщик мог бы подробнее осмотреть дом, но присутствие посторонней не позволяло ему излишне любопытствовать. Николай обвёл взглядом двор и спросил:
– А кто здесь убирает?
– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Сколько помню, здесь всегда было чисто.
– Интересно, – протянул Бобров, – Ни соринки, ни опавшего листочка… Домовой тут, что ли, следит за порядком?
– Да кто его знает… – задумчиво ответила Надежда и снова поежилась.
Осмотрев замки, Николай выбрал на связке нужный ключ. Замок поддался с первого раза, словно его смазывали только вчера. Дверь бесшумно отворилась, и они оказались у ещё одной двери.
– Вы давно здесь были? – спросил Николай.
– Давно. Лет пять назад, когда баба Прасковья ещё здесь жила.
– А кто тогда ремонтировал дом, следил за ним, подкрашивал? – продолжал интересовать Николай.
– Никто. Во всяком случае, я такого не помню, – в голосе молодой женщины послышалась тревога. – А что?…
– Да в общем, ничего… – хмыкнул Бобров. – Просто как-то странно: никто вроде бы не убирает и не следит за порядком, а дом словно вчера построен…
Надежда только пожала плечами.
Открыв вторую дверь, они оказались в огромной прихожей, залитой солнечным светом, в четырёх направлениях из нее расходились комнаты с приоткрытыми дверями. Старая вешалка, резной комод с зеркалом – больше в прихожей ничего не было. С высокого потолка свешивалась старинная люстра, а по стенам, окрашенным белой краской – никаких современных обоев! – были развешаны бронзовые подсвечники. Дом дышал прошлым, стены старинного особняка еще помнили времена своего величия.