Будни ГКБ. Разрез по Пфанненштилю
Шрифт:
— Неа, не отстану.
— Тогда действуй! Хотя нет, погоди!
— Ну что еще, Борис Францевич? — почти от дверей вернулась Караваева.
— К десяти ко мне приедет Лысачев, покажи ему Троепольскую.
— Вот так сюрприз! — улыбнулась Ульяна. — Только зря вы надеетесь, что ваш старый профессор сотворит чудо. Уж если вам не удалось поставить Лере верный диагноз, то это не удастся сделать никому.
— Кто тут смеет сомневаться в гениальных способностях не такого уж и старого профессора? — Дверь широко распахнулась, и в кабинет вплыл Анатолий Григорьевич Лысачев собственной персоной. — Я так и думал, что это ты, Улька, —
— Извините, профессор, — Ульяна покраснела от смущения, — я совершенно не то имела в виду, просто у нас очень сложная пациентка, и…
— Да будет тебе, деточка, оправдываться, — скидывая плащ и с комфортом устраиваясь в кресле, пробасил Лысачев, — это я так шучу по-стариковски, не обращай внимания. — И повернувшись к улыбающемуся Нейману, попросил: — Боренька, не в службу, а в дружбу, сообрази чайку, я к тебе так торопился, что даже позавтракать не успел.
Ульяна, готовая провалиться сквозь землю за не к месту сказанные слова, продолжала нерешительно топтаться в дверях.
— Ты беги, деточка, работай, — царственным жестом махнул ей профессор, — мы тут пока с Борисом Францевичем чайку попьем да о своем поболтаем, а потом вместе пойдем взглянем на вашу сложную пациентку, как знать, может, и старенький профессор на что сгодится.
Виновато улыбнувшись, Уля быстро скрылась за дверью.
Лысачев проводил ее долгим оценивающим взглядом и удовлетворенно хмыкнул:
— Ульяна-то как твоя похорошела, настоящая красавица. Надеюсь, замуж она еще не вышла?
— Анатолий Григорьевич, — укоризненно покачал головой Нейман, — вы примчались в больницу ни свет ни заря, чтобы выяснить семейный статус моего ординатора?
— Отнюдь, хотя признаюсь честно, этот вопрос меня тоже сильно интересует. Но сейчас не об этом. — Лысачев привычным жестом поправил очки в тонкой золотой оправе и достал из портфеля черную кожаную папку. — Вот тут все, что мне удалось узнать по вашей проблеме, материал, конечно, не весь, времени было мало, но этого вполне достаточно, чтобы засадить за решетку этого жулика Дергача.
— Что-то я не понял, при чем тут Олег Дмитриевич?
— А ты, Боренька, слушай, не перебивай, сейчас все поймешь. — Лысачев с удовольствием отхлебнул горячего крепкого чая и, отставив в сторону чашку, приступил к рассказу. — Надеюсь, тебе не надо напоминать, что мы с Олегом Дмитриевичем хоть и были однокашниками, никогда не симпатизировали друг другу, и вовсе не потому, что он увел у меня практически из-под носа место главврача данной клиники. Просто Олежек всегда был нечист на руку, повсюду старался найти свою выгоду, а я с такими людьми предпочитаю не общаться. Слушая твой рассказ о послеоперационных проблемах, я почему-то сразу заподозрил, что тут замешан Дергач, а когда ты упомянул о недавно закупленных им автоклавах, мое предположение только окрепло. В этом направлении я и начал копать. Так как связи у меня в медицинском мире, сам знаешь, обширные, то и узнать удалось довольно много. — Лысачев вновь потянулся за чашкой. — Хороший у тебя, Боренька, чай небось благодарные пациенты презентовали?
— Ошибаетесь, сам в магазинчике на Тверской покупал. Анатолий Григорьевич, умоляю, не тяните, у меня аж коленки дрожат — так хочется правду узнать.
— Не
— Как же такое могло произойти?
— Организовано все было до гениального просто. Поставщик арендовал пустующее помещение в Восточной Германии и наладил там нехитрую сборку — немецкие котлы соединялись с китайской электронной начинкой. Затем это оборудование под маркой немецкой фирмы поставлялось в Россию. Получалось, что по документам — а мне удалось взглянуть на их копии — Дергач приобрел высококлассные немецкие стерилизаторы, а на деле клиника получила дешевую китайскую подделку. Надеюсь, ты понимаешь, как именно такое делается? Не могу утверждать наверняка, но думаю, Дергач положил в свой карман очень приличный откат.
— А мог Олег Дмитриевич не знать, что покупает липу?
— Такая вероятность есть, но, на мой взгляд, она ничтожно мала. Дергач любит ловить рыбку в мутной воде, и эта афера вполне в его характере.
— Вот это новость! — Нейман был просто поражен услышанным, он давно подозревал, что главврач крутит свои дела, прикрываясь вывеской больницы, но никак не мог предположить, что тот осмелится рискнуть здоровьем пациентов. — Анатолий Григорьевич, а как вам удалось все это выяснить?
— Моя заслуга здесь ничтожно мала! Оказалось, что вашим Олегом Дмитриевичем уже давно интересуются правоохранительные органы, они-то и раскопали всю эту аферу с липовыми автоклавами. От меня требовалось немного — просто получить доступ к закрытой пока информации, а с моими связями это оказалось вполне реально.
— Но ведь надо срочно что-то предпринять! — Нейман вскочил с места и нервно заходил по кабинету. — Это безобразие необходимо остановить!
— Не волнуйся, Борис, все решат без тебя. Ты врач, твоя задача — людей лечить, а с такими негодяями, как Дергач, пусть прокуратура разбирается. Одно могу сказать точно: дни Олега Дмитриевича на посту главврача сочтены, не сегодня-завтра за ним придут!
— Убили вы меня, Анатолий Григорьевич, без ножа зарезали! — Нейман тяжело вздохнул и устало опустился в кресло. — Жулика Дергача не жалко, заберут — туда ему и дорога, но представляете, что после этого начнется в клинике… Сплошные комиссии, инспекции и проверки, врачам работать станет некогда.
— На тебя, Боренька, не угодишь, — осуждающе покачал головой Лысачев, — сам же хотел докопаться до истины. Ты лучше скажи спасибо своему старому профессору, иначе свалились бы на тебя эти проверки как снег на голову. Теперь же ты предупрежден. А предупрежден — значит что? — Лысачев назидательно поднял вверх указательный палец. — Значит вооружен! Ладно, хватит на сегодня разборок, звони Ульянке, пойдем смотреть твою сложную пациентку.
У кровати Валерии Троепольской собрался настоящий консилиум.